С этими словами Янус проворно нырнул за хлипкую занавеску, которая отделяла столовую от прочих помещений. Маркус без особой уверенности взял один из стульев и устроился на нем. Стул оказался куда более сложной конструкции, чем представлялось на первый взгляд, с брезентовым сиденьем и спинкой, и сидеть на нем было на удивление удобно. После некоторых исследований Маркус пришел к выводу, что стулья складные и их можно перевозить в сложенном виде.

В нем разгорелось любопытство, и он взял со стола тарелку. Она оказалась необычайно легкой, и стало ясно, что это совсем не фарфор: судя по весу, скорее уж жесть. Маркус постучал по тарелке ногтем.

– Особый сплав, – сообщил полковник с порога комнаты. – А глазурь сама по себе весьма любопытное изобретение. Выглядит как настоящий фарфор, верно? Вот только ее практически невозможно поцарапать. – Он покачал головой. – Угощение, боюсь, будет скромное. Огюстен – настоящий волшебник, но какое волшебство можно сотворить из солонины с галетами?

Маркус, чья последняя трапеза состояла из жидкой бараньей похлебки в деревянной миске, безмолвно пожал плечами.

– Надеюсь, – продолжал полковник, – как только мы немного обустроимся, вы познакомите меня с местными деликатесами.

– Когда мы покидали Эш-Катарион, – сказал Маркус, – основным блюдом были зажаренные целиком жуки-имхалиты. При должном уходе они достигают двадцати сантиметров в длину, и их мясо считается восхитительным на вкус.

Янус бровью не повел:

– Звучит… хм… заманчиво. Вы часто общались с местными жителями?

– До появления искупителей мы были с ними во вполне приличных отношениях, – задумчиво проговорил Маркус. – В целом я бы не сказал, конечно, что местные нас обожали, однако у меня имелись друзья в городе. Неподалеку от гавани находилось одно небольшое заведение, где продавали арфальту, разновидность моллюсков, и я обычно проводил там свободные вечера. Извлечь этих шельмецов из раковины непросто – нужна особая сноровка, – зато мясо у них сладкое, как леденцы.

Маркус смолк, задумавшись вдруг, уцелела ли лавчонка, торговавшая арфальтой, или же искупители предали ее огню. И если уж речь зашла об огне, скольких его друзей постигла та же участь.

– Как бы мне хотелось там побывать, – проговорил полковник. – Местная культура весьма увлекательна, и я был бы счастлив, если бы имел возможность изучать ее в мирных условиях. Подозреваю, в ближайшее время наши отношения с местными жителями будут… мягко говоря, напряженными.

– Вполне вероятно, – с каменным лицом подтвердил Маркус.

Вошел Огюстен, неся серебряную супницу с густым красным супом и две глубокие тарелки. Он расставил все на столе и наполнил тарелки с бесшумным изяществом средневекового слуги, затем вернулся в кухню и принес два бокала и бутылку вина. Бутылка была представлена на одобрение Януса.

– Да, вполне подойдет, – сказал тот и искоса глянул на Маркуса. – Надеюсь, у вас нет возражений против хамвелтайского флагеллена?

Маркус, чьи познания в винопитии ограничивались представлением о цвете напитка, неуверенно кивнул.

– Огюстен был крайне сердит на меня, когда я не позволил ему прихватить с собой половину нашего погреба, – продолжал Янус. – Я объяснял, что вряд ли нам в походе понадобится «Бер Нефе» урожая семьдесят девятого года, но он не желал отступать.

– В жизни никогда не знаешь, чем дело обернется, – заметил Огюстен, ловко наполняя стаканы, – а джентльмен всегда должен быть готов принять гостей как подобает.

– Ну да, ну да. – Янус взял свой стакан и, подняв его, провозгласил: – За здоровье его величества!

– За здоровье его величества! – эхом отозвался Маркус и сделал глоток. Вино и вправду было хорошее, хотя после хандарайского пойла, которым ему приходилось довольствоваться столько лет, оно больше напоминало фруктовый сок. Куда сильнее Маркуса интересовал суп – если его и вправду готовили из солонины с галетами, то эти ингредиенты оказались надежно скрыты. Маркус не успел опомниться, как уже опустошил тарелку и помимо воли высматривал супницу.

– Добавки капитану! – велел Янус.

– Благодарю, сэр. – Маркус осторожно кашлянул. – Знаете, у меня сегодня незадолго до ужина побывала гостья…

– Наша мисс Алхундт? Да, я не сомневался, что она к вам заглянет.

– Она… – Маркус запнулся, глянул на Августина. Янус перехватил его взгляд.

– Можете быть уверены, что Огюстен не станет болтать лишнего. Я ему всецело доверяю. Тем не менее, если вам так спокойней… Огюстен, вы не могли бы на несколько минут оставить нас одних?

– Безусловно, сэр. – Слуга поклонился. – Я побуду в соседней комнате, на случай если милорду что-нибудь понадобится.

С этими словами он точно испарился из столовой. «Этот человек, – подумал Маркус, – неплохо бы спелся с Фицем». И тот, и другой в совершенстве овладели искусством передвигаться бесшумно, следуя верной тенью за хозяином.

– Вы что-то говорили о мисс Алхундт?

– Э-э… да, сэр, – отозвался Маркус. – Она служит в Министерстве информации. Думаю, вам это известно.

– Совершенно верно, – кивнул Янус. – Какое впечатление она на вас произвела?

– На меня? – Маркус пожал плечами. – Мы общались слишком мало, чтобы я успел составить какое-то мнение. Пожалуй, она немного чопорна. А в целом – безвредна.

Полковник чуть заметно усмехнулся краешком рта:

– Сама по себе она, может быть, и безвредна. Что именно вам известно о политической ситуации на родине?

Политика. Маркус поборол приступ паники.

– Почти ничего, сэр. До нас даже сплетни доходят с опозданием на полгода.

– Я не стану докучать вам ненужными подробностями об интригах и заговорах. Достаточно будет сказать, что с некоторых пор правительство его королевского величества разделено на группировки. Одна – назовем ее партией сторонников мира – выступает за тесное сближение с борелгаями и императором Мурнска, и в особенности – с Истинной церковью Элизиума. Другая сторона предпочитает вести в отношении тех и других агрессивную политику. Как правило, невозможно определить со всей точностью, к какой именно партии относится тот или иной деятель, однако известно, что партию сторонников мира некоторое время возглавлял его светлость герцог Орланко. – Янус склонил голову к плечу. – Полагаю, хоть это-то имя вам известно?

– Последний Герцог, – проговорил Маркус. – Министр информации.

– Совершенно верно. Именно усиление партии сторонников войны ввергло нас в Войну принцев, которая так катастрофически завершилась при Вансфельдте.

– Мне об этом можете не напоминать, – сказал Маркус. – Я присутствовал там.

Он, тогда еще лейтенант, был на стажировке, командовал ротой снабжения и не принимал никакого участия в военных действиях. Тем не менее Маркус оказался достаточно близко от места битвы, чтобы видеть далекие вспышки взрывов и слышать грохот пушек, а потом угодить в поток бегущего в панике войска.