Тем не менее Гэлен кривил душой.

Ему не хотелось подавлять в себе ни растущее влечение, ни острую тоску по девушке. Однако он прекрасно понимал, что если не будет бороться с этими чувствами, то рано или поздно прикоснется к Риган. И когда невольно проникнет в ее сознание — все рухнет.

Она заслуживала лучшего. Сознание Риган не могло быть осквернено чужим вторжением, сокровенные тайны грубо вскрыты, а самые глубокие чувства выставлены напоказ. Риган была слишком чиста и ранима. Как-то раз, еще не зная разрушающего действия своей силы, Гэлен чуть было не уничтожил так одну женщину, и теперь он не смел повторить такое с Риган. Холодный разум твердил одно, а тело стонало от желания потрогать ее гладкую кожу и вдохнуть аромат рыжих волос.

Гэлену никогда не приходилось испытывать столь сильное влечение, столь страстный голод и тоску по женщине. Ее улыбка… Ее серые глаза… Огненные локоны, излучающие свет… Как же ему хотелось обвить Риган руками и прижать к себе с силой, от которой слышен хруст костей, смести волосы с шеи и неторопливо целовать, ощущая на губах ее нежную кожу… Но не проникая в чужой разум.

Пригнувшись, он обошел густые ветви дуба и прислонился к массивному стволу. Его взгляд потух — Гэлен знал, что мечты о Риган останутся лишь мечтами. Бессонная ночь давала о себе знать: убаюканный нежным запахом близкой воды, он почувствовал, как медленно подкрадывается усталость.

С неба ему подмигивали миллионы звезд, и ущербная луна проливала свет на сверкающую поверхность Лох-Оу.

А затем началась магия: откуда-то раздалось звучание флейты, кажущееся особенно чудесным именно здесь, на озере, потом к флейте присоединилась волынка, добавившая музыке волшебное очарование. Такого удовольствия Гэлен не испытывал давно. Откинув голову назад, он с наслаждением вдыхал магический воздух Лох-Оу. Конечно он мог, забыв обо всем, уйти из этих мест и без артефакта особенная красота озера слишком сильно отзывалась в его душе.

Даже если не удастся победить Дейрдре, даже если она сокрушит его разум, Гэлен был уверен: воспоминания о чудесном озере не растают в его памяти никогда, сохраняясь в темных глубинах вечности.

Лох-Оу… И Риган…

Словно откликнувшись на его мысли, девушка появилась из тени — грациозная, как кошка, и воздушная, как ангел. Она остановилась у кромки озера, касаясь подолом сверкающей поверхности и раскачиваясь в такт летящей над водой мелодии.

Мягкая и переливчатая в начале, музыка постепенно разрасталась по темпу и силе, пока не стала откликаться эхом по всей округе озера, и наконец прервалась так же неожиданно, как и началась. Очарованному Гэлену захотелось крикнуть в даль озерной глади: «Еще!» — но усилием воли он не произнес ни слова. Подняв голову, Риган взглянула на застывшего мужчину — он действительно стоял, боясь шелохнуться, чтобы не спугнуть ее неожиданным появлением.

— Гэлен…

При звуке бархатного голоса у Гэлена перехватило дыхание, а воздух, казалось, застыл в его легких. Риган прошептала его имя чуть слышно, но столь чувственно, с еле заметной радостью, что кровь, закипевшая в жилах, загрохотала в ушах и обдала жаром все тело.

— Я часто прихожу сюда послушать музыку, — уже громче произнесла девушка, но потрясенный Гэлен не мог вымолвить ни слова. — Наверное, ты тоже чувствуешь здесь такую отстраненность от всего мира, что порой хочется закричать?

— Ага! — Он наконец нашел, что ответить. Жизненный опыт за двести пятьдесят лет бессмертия подсказывал ему, какие чувства испытывает сейчас Риган.

— А ты как-нибудь пытаешься бороться с этими чувствами? — спросила девушка, стараясь поймать его взгляд.

— Я молюсь, чтобы, не замечая их, пройти мимо.

Брови Риган нахмурились, и кончик языка, пробежавший по влажной блестящей поверхности губ, снова заставил Гэлена содрогнуться. Боясь, что ноги перестанут надежно держать его на земле, он присел и издал короткий негромкий стон. Пальцы впились в жесткую кору, и кончики ногтей вцепились в жесткое дерево.

— А мне кажется, что я когда-нибудь не выдержу этих чудесных ощущений. К сожалению, мое прошлое остается для меня закрытым. Я ничего не знаю ни про свою семью, ни про то, откуда я родом. Знает Мейри. Знает, но молчит.

Овладев собой, Гэлен понял, что нужно сосредоточиться на чем-нибудь, что отвлечет его от мыслей о Риган, однако перед ним неотступно мерцал чудесный облик, объятый лунным светом в ореоле рыжих волос.

— Наверное, у Мейри есть веские причины, чтобы держать твое прошлое в тайне…

— Я нашла древний пергамент и сумела его прочесть.

— Не совсем тебя понимаю, — приподнял бровь Гэлен.

— Он на гэльском языке. Никогда про такой не слышала, но поняла содержание так же, как и знаки на колоннах.

— И что же написано на этом пергаменте?

— То, что моя семья в горах Фоннеа. И я хочу ее найти. — Риган подошла к дереву и присела рядом. — Я хочу незаметно уйти отсюда сегодня, пока все опять будут заняты тобой и Логаном.

Не желая задавать вопросов, Гэлен ощутил, как слова сами срываются с губ помимо его собственной воли:

— Тебя может что-нибудь остановить?

— Не думаю, — ответила Риган.

Она вытянула руку и осторожно коснулась его щеки.

Резво вскочив на ноги, Гэлен отпрянул в сторону, моля Бога, чтобы такое короткое прикосновение не раскрыло его тайной силы. Ничего не произошло, но следовало держаться на расстоянии: Риган находилась слишком близко и притягивала к себе слишком сильно.

Он чувствовал, что, если не отойдет сейчас же, переполняющая страсть толкнет его обратно чарующим магнитом.

— Гэлен? Я сделала что-то не так?

Он сжал кулаки, иначе руки бы сами протянулись вперед в нестерпимом желании погладить ее по лицу, чтобы потом, вдохнув запах золотистых волос, ощутить тепло ее кожи.

— Нет, — Гэлен наконец справился с пожирающим пламенем страсти, — ничего плохого ты не сделала. — Он подавил в себе стон, ибо звуки музыки опять возобновились.

Теперь мелодия была медленной, притягательной и глубоко чувственной. Смешавшись с магией, исходившей от Риган, она кружила Гэлена в мерцающем водовороте, будила желания и настойчиво убеждала, что пробуждение Риган для новой жизни теперь и его забота.

— Ты чувствуешь? — спросила Риган, снова поднимаясь на ноги и поворачивая лицо к лунному свету. — Музыка. Мне всегда кажется, будто она манит меня за собой.

Гэлен не мог отвести от нее глаз. Риган опять раскачивалась под чарующую мелодию, вытянув вперед руки. С закрытыми глазами она наклонила голову в сторону волшебного звучания, выставляя напоказ грациозную шею, к нежному изгибу которой так хотелось прикоснуться.

Стараясь не двигаться с места, Гэлен ощущал, как тело противится его воле. Он был бессилен бороться против притягательной магии Риган. Магии и волшебной музыки. Казалось, она ласкала кожу, разогревала кровь, заставляла колотиться сердце, и Гэлен понял, что не хочет больше бороться сам с собой.