Младший брат рос, Анна во всём помогала матери… мечтая только как можно раньше покинуть дом, который она так любила ребёнком. Она не могла сказать, что изменилось в её жизни.

Изменилось всё.

Бабуля, мать, Анна, две её сестры – и мальчик.

Маленький мальчик.

Самый младший!

Он был здесь как иноземный принц, как подарок другого мира, мира, в котором есть странные, сильные, почти всемогущие существа – Мужчины. А пока что Сашку холили и лелеяли, берегли от всего, начиная от чреватых лишаями когтистых котов и заканчивая возможными сквозняками, но он всё равно рос хилым, странным, с первого класса тайком таскал и надевал платья и колготки сестёр. Наверное, потому, что рос без отца. Конечно, поэтому.

«Нет, не поэтому, – подумал Мастер. – Женщин в семье не было, а такое количество мамочек просто залюбили…»

Время пронеслось с такой скоростью, что у Анны в памяти отпечатались только похороны – отец, бабуля; затем свадьбы – одна сестра, вторая… и вот она обнаружила себя с какой-то невзрачной профессией, со стареющей матерью и капризным, вечно недовольным жизнью братом-подростком. Который, когда перегорала лампочка в его комнате, звал Анну. И которому она пыталась объяснить отличие крестовой отвертки от шлицевой и тайны работы дрели как дрели и как перфоратора.

Одна из сестёр забеременела – но они с мужем попали в аварию, оба уцелели, ребёнок – нет.

Анна, на которой были все заботы по семье, как-то о мужчинах особо не думала: некогда было. Но всё-таки судьба сжалилась над ней, и она встретила «подходящего» мужчину.

Павел был тоже какой-то невзрачный, как и профессия, обретённая Анной, как и её внешность в тот момент, как и вся её жизнь. Но он казался добрым, ему нравились животные, он соглашался завести кота – и у него была отдельная квартира. Анна с облегчением и с острым чувством предательства оставила мать и Сашку и тихо, не привлекая лишнего внимания, вышла замуж без каких-либо торжеств, втайне надеясь немного пожить для себя.

Мать начала звонить каждый день и стала усиленно болеть.

У неё дурнело с сердцем, она теряла равновесие и падала. Её вызывали в школу, потому что Сашка начал прогуливать, ему грозила армия, так как он даже не желал пройти медкомиссию, которая бы подтвердила его отвод.

Анна, формально оказавшись ЗА мужем, фактически осталась жить в старой семье. В лучшем случае – на две семьи. Получается, что она не облегчила свою жизнь, уйдя из дома, а добавила ещё заботу о муже и ещё одной квартире.

Сестре, перенесшей выкидыш, сказали, что детей у неё не будет. Муж развёлся с ней, и та уехала жить за границу, искать счастья на чужбине.

«Ты уж за мамой сама присмотри», – сказала она Анне. «У меня пока нет возможности помогать. Но ты помни, что доля в квартире моя – есть».

Ещё одна сестра разорвала всякие отношения с Анной, Сашкой и матерью. «На вас там на всех проклятье какое-то, упаси меня бог с вами оставаться. Буду писать иногда в Фейсбуке, и вы пишите. Мне ничего не надо, вообще ничего, только разрешите мне жить собственную жизнь. Я хочу родить нормального ребёнка и жить с нормальным мужчиной».

Никто из них и не вспомнил, что она положила на них большую часть своей жизни. А мама требовала всё большего внимания к себе…

Анна тем временем забеременела. Дело шло к её тридцатилетию, и беременность была кстати – а когда, если не сейчас? Ну а то, что она не пережила с мужем ни единого оргазма, её не смущало. Анна отлично понимала, что он был её единственным шансом на замужество.

Так жизнь сложилась. Всё-таки своя семья. Она всё равно была ему благодарна. Даже несмотря на то, что мужчина время от времени пытался привлечь её внимание кулаками – пробовал бить, когда совсем уж раздражался её вечными отлучками по материным звонкам. Побои у неё вызывали сложные и странные мысли, вроде желания ответить тем же. Но в семье же так нельзя.

Сашка повесился, оставив записку: «Я не могу жить в чужом теле, я другой».

Ему немного не хватило до 18 лет и до призыва. Её поразила его записка, не по годам мудрая, и как бы подсказка ей самой. Она особенно остро почувствовала, что сама тоже живёт не в своём теле…

Анна похоронила брата.

И что-то похоронила в себе…

Последовали один за другим выкидыши. Врач сказала: это последствия стресса. Мама совсем сдала от горя. И Анна, осунувшаяся, переселилась к маме, чтобы её поддержать.

Страх новых выкидышей породил страх перед близостью с мужем. И, как она потом поняла, вообще с мужчиной. Анна сильно располнела, бессознательно пытаясь защититься, «завеситься» плотным жировым фартуком.

Муж подал на развод.

Анна согласилась.

К тому же у неё нашли миому матки. Месячные стали нестерпимо мучительными, настоящей болезнью. Анна не могла спать по ночам: предстоящая операция по удалению матки смертельно пугала её. «Яичники останутся, вы сможете нанять суррогатную мать, – говорила врач, – конечно, когда у вас наладится семейная жизнь. Эту операцию обычно делают после сорока… матка – это такой узел возможных проблем… и вы знаете, сейчас её стали удалять даже кинозвёзды – для продления молодости и сохранения здоровья».

Анна отказалась.

Спустя год у матери, которая всё это время неистово занималась приютами для брошенных животных, начался рак поджелудочной.

Она умирала недолго, полгода, ужасно страдая. Обезболивающее пособие в России получить очень трудно, и Анна, превратившаяся в странную огромную тень с глазами на половину лица, была с ней каждую минуту. И только один раз она очень крепко заснула, так крепко, что не слышала криков мамы, не услышала, как та упала с кровати. Так Аня и нашла её утром – лежащую на полпути между кроватью и закрытой дверью, в моче и нечистотах, мёртвую.

Через несколько месяцев Анна удалила матку.

В этой жизни было больше нечего ловить.

Один только раз она столкнулась с давней подругой, которая направила свою жизнь в эзотерическое русло. «Как же вашу семью выкосило и разбросало, – сказала та. – Карма, не иначе».

Большая квартира была опасно пустой. Анна скорее продала её и отослала сёстрам их доли. Как она позже узнала, та, которая осталась замужем, с горячего одобрения мужа всё до копейки отдала на благотворительность.

Анне хватило на квартиру на окраине города.

Она работала и ела.

Так продолжалось два или три года. Анна не заводила даже рыбок. Она не хотела возле себя никого живого, чтобы больше никогда никого не терять.

За все страдания Анна получила неожиданную помощь: отправилась в спортзал и обрела там поддержку в лице тренера, который, осмотрев её фигуру, решительно, с каким-то неистовством взялся за дело.

– У Танечки очень непросто жизнь сложилась, – сказала Анна. Мастер смотрел на её красивое, резное лицо с чёткими чертами, выточенными физическими и нравственными усилиями. – Я сделаю всё, чтобы она была защищена и счастлива. Плохо уже было. И у меня, и у неё. Я больше не позволю… чтобы плохо.