– Да, похоже на правду… – немного успокоившись, сказала Пегги.

В это мгновение она увидела, как на краю деревни карапуз в желтом плаще открыл дверь и прошмыгнул в один из домиков, словно он там и жил.

– Эй, ты!.. – крикнула она, стараясь привлечь его внимание, но мальчишка поспешил захлопнуть дверь и на зов не откликнулся.

Друзьям стало как-то не по себе.

– Стойте здесь, – прошептала Пегги. – Мы его и так вконец запугали. Я пойду одна.

– Для гнома этот пацан слишком рослый, – заметил синий пес. – Но что бы ни случилось, береги уши!

Пегги двинулась по главной улице деревушки, а Себастьян с синим псом остались на околице. Девочка задевала локтями крыши домов, отчего они начинали дрожать. Некоторые окна светились, однако стекла, забрызганные грязью, не позволяли разглядеть происходящее внутри. Ее проход вызвал в домишках непонятный кавардак: от глухих ударов заходили ходуном стены, словно в гуще охваченной паникой толпы началась драка.

Девочка миновала церковную колокольню, вперив недоверчивый взгляд в крохотный бронзовый колокол, висящий на двухметровой высоте.

«Не заводись, придержи коней, – сказала она себе. – Просто-напросто один местный мальчуган решил сделать в туристической деревушке свое тайное логово. И с перепугу наложит в штаны, если ты сунешься в его берлогу».

Она добралась до деревянного домишки, где скрылся ребенок. Дождь барабанил по скатам шиферной крыши, булькал в водосточной трубе. Малюсенький флюгер поскрипывал от порывов ветра. И даже ящик почтовый там был!

Пегги стала на колени и чуть не ткнулась носом в дверь. Решив играть по правилам, она вежливо постучала: тук-тук. Она чувствовала себя полной дурехой, но был ли другой способ успокоить мальчишку? Ее стук вызвал серию глухих тычков, словно стайка гномиков, пихаясь и толкаясь, помчалась по извилистым коридорам, желая спрятаться в подвале. Пегги надоело ждать; она наклонилась и повернула медную ручку. Дверь не была заперта; низко пригнувшись, невысокий подросток мог войти в домишко и передвигаться там на четвереньках. Девочка промокла насквозь и стучала зубами от холода.

Вползла. Фу-фу-фу! Вонь, как в свинарнике. Как малыш здесь играл и не задохнулся?

Горевшие на потолке голые лампочки рассеивали вокруг себя желтый неверный свет.

– Здравствуйте, – сказала Пегги внушающим доверие тоном. – Не бойся, мне просто нужна твоя помощь. Наш грузовик застрял в канаве, и нам надо бы…

Она умолкла, поняв, что говорит впустую, и переползла через комнату на четвереньках. В нос ей ударил неприятный запах кошачьей подстилки. Более того, в избушке не было и следа сокровищ, которые дети так любят прятать в своих тайниках. Сколько Пегги ни приглядывалась, нигде не было и намека ни на комиксы, ни на ружье, стреляющее пульками, ни на запасы сухого печенья или шоколада.

Когда же она не без мучений протиснулась во вторую комнату, то увидела мальчонку, стоявшего к ней спиной. Он был напуган: его желтый плащ просто дрожмя дрожал.

– Ничего не бойся, – прошептала она как можно ласковее. – Я не бяка, мне просто холодно, я путешествую со своим приятелем и собачкой, и мы ищем крышу над головой, покуда дождь не перестанет. Ты меня понимаешь, да?

Мальчуган обернулся, и Пегги чуть язык не проглотила от ужаса.

Это был не ребенок. Это был поросенок! Молодой хряк, который изо всех сил пытался сохранить равновесие, стоя на задних ножках. Чушка, на которую напялили желтый плащ десятилетнего мальчика!

Блуждающий взгляд черных пуговок-глаз, а под ними – перемазанное соплями рыло. Животинка, переодетая мальчиком, переминалась с ножки на ножку.

Девочку от удивления буквально парализовало.

Поросенок захрюкал; он стоял, сгорбившись, с засунутыми в карманы плаща передними ножками. А затем, поняв наконец, что незнакомка не собирается сделать ему ничего дурного, он вытащил их из карманов. Пегги Сью снова застыла в столбняке. Это были человеческие руки! Маленькие такие, тонкие пятерни с розовой нежной кожей. Не больше, чем у ребенка.

Животинка сдвинулась с места, потрясая этими отростками, она явно не понимала, что ей с ними делать. Толстенные ногти сохранили прочность копыт.

Хряк испустил плаксивое хрю-хрю, затем бессильно опустил ручонки. На его мордашке было написано разочарование. Пегги Сью не успела прийти в себя от шока, как уже другие животные кинулись к ней изо всех углов избушки. Кошки, собаки – все были обряжены в полотняную одежду на вырост. Они наступали сомкнутой шеренгой, шаркая скребущими по полу башмаками.

Кажется, было их семь или восемь, гавкающих и мявкающих. У всех передние лапы заканчивались странными ладошками с розовыми пальчиками, предназначение которых, понятное дело, оставалось для зверей загадкой. И они словно умоляли: «Объясни, на кой ляд нам эти дурацкие штучки-дрючки? На что они годятся… или хоть с чем их едят?»

Растерявшаяся Пегги Сью приласкала зверей, почесав каждого за ушами.

Кукольный домик наполнился запахом мокрой псины. Теперь, когда девочка смогла рассмотреть зверушек вблизи, она убедилась, что на их одежде были застежки, да и скроены они таким образом, чтобы от них было невозможно избавиться.

Она уселась на пол, почти уткнувшись головой в потолок лилипутской избушки.

И подумала: «Куда я попала?»

Ее вдруг передернуло. Пегги промокла до нитки, она умирала от холода.

Пришло время послать друзьям телепатическое послание, поясняющее, где ее искать. Через несколько минут Себастьян с синим псом были тут как тут.

Как можно было легко догадаться, они очень удивились.

– Попробуй прозондировать их мысли, – приказала Пегги синему псу. – Может быть, мы поймем, что здесь творится?

Пес послушался.

– Они чего-то боятся, – объявил он минуту спустя. – Они говорят, что больше не хотят, чтобы их лечили. Хотят вернуться к своему хозяину, в свою конуру, в свой свинарник. Они больше не хотят, чтобы их пользовал доктор Скелет.

– Доктор Скелет?! – поперхнулась Пегги.

– Мой перевод очень приблизителен, – пояснил синий пес. – Они мыслят не словами, а картинками. В их воспоминаниях возникает один и тот же образ – большого скелета, который накладывает повязки на раны. Картинка с помехами, нечеткая. Возможно, таким манером они описывают некоего тощего дядьку, который весь – сплошная кожа да кости? Какого-то коновала или ветеринара?

– А не о знаменитом ли знахаре из местечка Блэк-Чэтоу идет речь? – разволновался Себастьян.

– Похоже, – задумалась Пегги. – Он, сдается мне, ставит какие-то эксперименты на бедных животных. Это мне совсем не нравится!

– Наверняка он использует их в качестве подопытных кроликов, чтобы опробовать лекарства, которыми затем лечит людей, – заявил мальчик. – Все ученые так делают. Но по крайней мере ясно одно: мы не зря сюда явились, ведь нужный нам доктор реально существует!