– Меня наняли разыскать девушку, выходящую в Сеть под псевдонимом Мотылек.

– Это Люся. Кто вас нанял?

Я призадумалась. Имя Никиты вряд ли что-нибудь могло сказать Геннадию, но если он в курсе дел своей невесты, то может знать псевдоним Никиты.

– Скрипач, – спокойно произнесла я, пожимая плечами.

– Так и знал! – воскликнул вдруг Геннадий и затушил сигарету. – Конечно, ее любимый колобочек постарался, кто же еще мог быть! Скажите, как этот малец уговорил вас?

Я не сдержалась. Честное слово пыталась, но это было слишком даже для меня. Мой хохот пролетел по квартире, заставляя звенеть стекла. Геннадий несколько секунд пытался понять, что меня рассмешило, а потом рассмеялся сам. Громко, заразительно. Этот человек ничего не делает наполовину, подумалось мне. Что бы он ни делал, он делает это от всей души, приложив массу усилий, чтобы потом иметь возможность сказать, что действительно сделал все, что мог.

– Ладно, слушайте. – Геннадий сложил руки на столе и подался вперед, словно собирался поведать мне секрет. – Люся лежит в больнице с тяжелыми травмами.

– Скрипач тоже, – заметила я как бы между прочим.

Я посмотрела на собеседника, чтобы оценить его реакцию. До чего же непростой человек! Как же мне такие нравятся! Тонкий психолог, при своей, достаточно угрожающей внешности, выглядит так, словно говорит «ну смотрите, какой я плюшевый и добрый», умеет расположить к себе всего несколькими несложными действиями. Чем бы он ни занимался, это качество очень помогает ему в работе. Если не является определяющим. Но я тоже не в переходе лицензию покупала. С людьми, которые имеют хоть какое-либо, мало-мальски значимое отношение к делу, я общаюсь очень внимательно. Все мои чувства в такие моменты обостряются, и я не только слышу, что мне говорят, но и как говорят. И естественно, обращаю особое внимание на телодвижения собеседника. Порой жесты способны рассказать гораздо больше, поэтому я давно приучила себя замечать любые мелочи, вплоть до того, сколько морганий совершает человек во время разговора. Так что в моей голове идет несколько параллельных процессов, которые отмечают все-все, и если что-то вдруг не совпадает, если что-то нарушает гармоничную, естественную картину, я прекрасно знаю, что с этим делать. Не лыком мы шиты, так-то.

– Я нанимаю вас, – отрывисто бросил Геннадий, вставая. – Можно? Ведь вы уже сделали то, зачем вас наняли? Нашли Люсю.

Я не ответила, пытаясь найти взаимовыгодный компромисс. По моему мнению, до конца этого дела нужно еще несколько телодвижений совершить, но то, для чего меня нанял Никита Максимович, я действительно сделала. Мысль о нападениях на моего клиента и человека, которого меня наняли разыскать, не давала покоя. Но для дальнейшего расследования мне нужно, чтобы кто-то этого захотел. И вот Геннадий давал мне эту возможность. Я не ответила на его вопрос, чтобы не создать впечатление собственной заинтересованности. Терпеть не могу, когда меня хотят выставить идиоткой, а тот, кто напал на Никиту и Людмилу, именно это и пытался сделать. Правда, он никакого представления обо мне не имел, еще пока. Но я его уже записала в свои личные неприятели и жаждала крови. Никому не позволено поднимать руку на моих клиентов, пока они таковыми числятся.

Геннадий, не дождавшись ответа, потянулся за сигаретой, но, так и не закурив, стал рассказывать.

– На Люсю напали здесь. Дома. Она вышла всего на десять минут, сбегать за хлебом, а вернулась и нарвалась на…

Я заметила, как его руки сжались в кулаки, и перевела взгляд на его лицо. На скулах играли желваки. Медленно подняв руку, он разжал ее над пепельницей, стряхнув остатки раздавленной сигареты. Он умел себя контролировать, это было видно. Видно также было, что произошедшее с Людмилой лишает его некоторой части самоконтроля. И гнев этот был вполне естественным и абсолютно правомерным, в его понимании. Я подумала о том, что может захотеть Геннадий сделать с этим человеком? Удержится ли он в рамках закона?

Это зависит от того, по какую сторону закона живет и здравствует Геннадий. Способности расправиться с мерзавцем у него есть. Есть ли возможности?

Чем он, интересно, занимается по жизни?

– Булочная у нас рядом, за углом. Она даже компьютер не стала выключать.

– Кто-то знал, что она дома. Дождался ее ухода и, не удостоверившись, что она ушла надолго, забрался в квартиру.

– Я тоже так подумал. И милиция тоже. Только толку мало. Никто никого не видел, а Люся еще в себя не пришла.

Нехорошо. Так я и знала, что добром это дело не кончится. А если и добром, то явно не сегодня. Ох, ну почему все всегда не так просто, как кажется?

– Что украли?

– Ничего. – Геннадий поджал губы, чтобы не ляпнуть лишнего.

Судя по обстановке, той, которую я успела увидеть, брать было что. И даже много чего. Интересно. Очень интересно. Какой смысл вламываться в квартиру, из которой ничего не нужно брать? Может, не нашли того, зачем приходили. А может, что-то принесли с собой.

Вот, пожалуйста, сразу две версии. Или больше, если каждую из них рассматривать по отношению к Геннадию и Людмиле по отдельности. Но если думать о второй версии, тогда и Никите должны были что-то подкинуть вместо того, чтобы переворачивать все с ног на голову. Конечно, это мог быть отвлекающий маневр. На него напали, уже точно установлено, гораздо позже девушки. Какая может быть взаимосвязь между ними, помимо дружбы в аське? С чего вдруг кому-то вздумалось подкидывать что-то этим двоим?

Я посмотрела на Геннадия. Он бы не причинил девушке вреда. Никита, то есть та часть Никиты, которую он знал как Скрипача, у него тоже не вызывал негативных эмоций. Мог кто-то попытаться выстроить из этой ситуации любовный треугольник? Если мог, то зачем? Единственный, кого это должно было бы вывести из себя, это Геннадий.

– Странно, вы не находите? – я окинула красноречивым взглядом обстановку кухни. Геннадий постарался на славу, чтобы обеспечить своей хозяйке максимум всевозможных удобств и комфорта в самом стратегически важном месте женского обитания. Кухня выглядела, как картинка из журнала «Идеи для вашего дома»: много света, кафеля и разноцветного стекла, помимо этого она была напичкана современной техникой. И не только той, что имеет прямое отношение к ее исторически сложившемуся предназначению.

Геннадий издал непонятный звук. Я посмотрела на него и поняла, что моя идея его несколько смутила.

– Такая идея никому в голову еще не приходила, – пояснил он свою реакцию.

Сдается мне, органы предпочли версию о том, что она спугнула грабителей. Только вот, если у мерзавцев хватило времени избить девушку, уж телик плазменный они бы точно успели прихватить. Или ноутбук. После того, как она отключилась, им ведь никто не мешал.

Или никто не мог отвечать на вопросы….

– Только вот что они могли искать? – спросил Геннадий, у него возникли те же мысли, что у меня. Это еще раз укрепило меня во мнении, что Геннадий не настолько прост, как кажется на первый взгляд.