— Я забираю животных, — вмешался в разговор «овчарка». — Они под защитой Общества охраны животных.

— Я и не спорю, Христа, — ангел миролюбиво развел руками, — позаботься, чтобы оба питомца вернулись к хозяевам.

— А ты позаботься, чтобы твои подчиненные не применяли силу без надобности, — не слишком дружелюбно прорычал человек-пес.

Озраэль не ведал о злоключениях кошки. В тот миг его волновало собственное пошатнувшееся здоровье. После позорного побега и неспокойного сна его ждал очередной неприятный сюрприз — новое перо на спине, выдирать которое оказалось очень болезненно и сложно. На месте, где оно росло, осталась кровоточащая язва, кровь запеклась и прилипла к рубашке. Именно поэтому, покинув работу немного раньше, чем обычно, демон сидел в коридоре клиники, ожидая, когда замигает над дверью равнодушная алая лампочка.

Вспышка, потом еще. Выдохнув, Озраэль направился в кабинет. Вежливо поздоровался, с удивлением разглядывая пожилого врача-человека.

Доктор Иван Иванович Колобков был таким отъявленным скептиком, что, даже работая в преисподней, умудрялся наотрез отрицать все сверхъестественное. Его не смущали хвостатые черти и рогатые демоны — любым рогам и хвостам этот человек мог найти научное объяснение.

— Заходите, молодой человек, присаживайтесь, — не глядя на визитера, Иван Иванович кивнул на стул. — Что у вас случилось?

— Да вот, проблемы, — заикаясь от неожиданности, начал Озраэль. — Что-то с нервами, наверное, — туманно объяснил, раздумывая, стоит ли доверять странному врачу.

Надо сказать, что сотрудники преисподней нечасто радовали доктора Колобкова своими визитами. У нечисти, насылающей бедствия на весь людской род, собственные недомогания считались чем-то постыдным и незначительным. Клиенты случались редко. Правда, у педантичного Озраэля, сильно пекущегося о собственной безупречности, предрассудков по поводу медицины имелось гораздо меньше, чем у любого другого среднестатистического сотруднику темной стороны. Но даже он не спешил распространяться окружающим о поездке в клинику, желая оставить это в тайне.

Откровенничать с доктором сразу тоже как-то не выходило. Все, что выходило — невнятное бормотание ни о чем. Но доктор Колобков не зря считался профи в своем деле, поэтому ему хватило одного взгляда поверх очков, чтобы сделать пугающие выводы:

— Выглядите неважно, молодой человек. Нервничаете, перерабатываете?

— Да не то чтобы… Хотя бывает.

— Это плохо, возьмите отпуск. — Колобков прикрыл глаза и поправил очки. — Что-то еще?

— Да. Последнее время не могу себя контролировать. Первозданное наружу рвется, если вы меня понимаете.

— Все от стресса, молодой человек, а вообще, с душевным кризисом лучше обратитесь к психологу или витаминов попейте.

— Это все мелочи, — честно признался Озраэль, — есть кое-что похуже душевных проблем.

Он скинул пиджак и развернулся к доктору широкой спиной. Колобков пристально осмотрел прилипшую к коже рубашку, пробормотал «ну-ка, ну-ка» и принялся отмачивать запекшуюся кровь перекисью. Когда демон освободился от рубахи, Иван Иванович поковырялся пинцетом в ране, извлек оттуда перо.

— Запустили, молодой человек, антисанитария, грязь. Так и опарышей можно развести.

— Да вы не так… — начал было оправдываться Озраэль, сообразив, что доктор не понял сути проблемы и решил, будто перо попало в рану со стороны, но почему-то промолчал.

— Рану зашью, — успокоил пациента Иван Иванович, — но в том, что поможет, не уверен. Это у вас на нервной почве, так что сходите к психологу, еще раз вам говорю. Кстати, сколько вам лет?

— Тысяча.

— И это тоже многое объясняет. Возраст у вас, молодой человек, уже возраст.

— Что «возраст»? — не понял Озраэль.

— Вы уже далеко не мальчик, отсюда и болячки. Крепитесь — это только начало. Сначала болячки и переутомление, а потом — мужская немощь, склероз, хандроз, мигрени.

— Я вообще-то в расцвете сил, — начал спорить демон, но его неумолимо заткнули:

— Все вы так говорите. Оно и понятно — никто не хочет стареть, а что поделаешь!

В общем, клинику Озраэль покинул без особой бодрости. И это мягко сказано! Настроение было прескверным. Это он-то старый? Что за бред! Он силен и полон энергии, а еще красив, умен и элегантен! Бесспорно, хорош, и больше никогда, ни за что не пойдет на прием к этому мерзопакостному шарлатану-докторишке! Лучше уж и правда к психологу…

— Ох, жара! Ух, жара! — мученически причитал человек-пес, высунув голову из окна джипа, пока они стояли в пробке.

Глядя на вывернутый из острозубой пасти длиннющий язык, соседние водители спешили закрыть окна — слишком угрожающе выглядел необычный попутчик.

Алена-кошка тихо сидела на пассажирском сиденье, позади которого, в «собачнике» располагался невозмутимый Карл.

— Что бы случилось, если бы этот ужасный Кисо убил меня? — робко поинтересовалась она.

— Ты бы исчезла совсем, — спокойно отозвался водитель и вновь измученно выдохнул: — Жара-а-а…

— Спасибо тебе. — Кошка благодарно наклонила голову. — И тебе, — кивнула Карлу. — Только не убегай больше, ладно?

Сирин многозначительно, с достоинством промолчал. А «овчарка», которого, согласно ксиве Общества охраны животных, величали Христофором Собакиным, продолжал мучиться от жары. За время, пока они стояли в пробке, он успел сломать кондиционер, вылакать полтора литра воды и облаять гаишника на скутере, решившего зачем-то проверить у него документы.

— Можно спросить? — Кошка вновь обратилась к собакоголовому.

— Валяй!

— Это ангелы были, да?

— Ага.

— Они ведь светлые, значит, должны быть добрыми, или я не права?

— Своей доброй стороной свет поворачивается лишь к свету, для темных у него имеется другая сторона, ты ее видела.

— Видела, — поежилась Алена, — а я-то думала, что фраза «Добро поставило зло на колени и зверски убило его» — это шутка.

— В каждой шутке есть доля шутки, — отозвался Христи.

— Второй ангел не стал на нас нападать, он выглядел вполне добрым.

— Он не добрый, он адекватный, — раздался однозначный ответ. — Это Гедеон — капитан дневного патруля.

— Гедеон, — восхищенно повторила кошка, вспоминая фантастическую внешность и невероятное тепло, излучаемое «адекватным» ангелом. — Он впечатляющий.

— Смотри не влюбись в него, — то ли оскалился, то ли усмехнулся Христи, пояснив доходчиво: — Бесполезное занятие. Ангелы по своей сути есть комки плотного света, они бестелесны, а кому нужен бестелесный бойфренд с анатомией кукольного Кена?