Мисс Гамильтон заставила прождать его, герцога Хоуксклифа, целую четверть часа, прежде чем позволила ему насладиться своим обществом. Он не сомневался, что единственной целью подобного поведения было показать ему, что его место под каблучком ее хорошенькой ножки. Что ему оставалось делать, кроме как со вздохом согласиться с этим? Пока он не возьмет ее под свое покровительство, все карты на руках у этой своенравной барышни. Странно, но ее прозрачные намеки не повлияли на его на редкость веселое настроение. Ничего не поделаешь — эта девчонка восхищает его.

Наконец горничная повела его наверх, и он, поднявшись по лестнице, прошел по просторному, сейчас пустому, салону, мимо карточного стола под зеленым сукном, в гостиную в задней части второго этажа. Сделав книксен, горничная оставила его на пороге гостиной.

Он вошел и увидел мисс Гамильтон, которая с чопорным видом расположилась на изящной кушетке, стоящей рядом с крутым столом, на котором возвышалась ваза, полная живых цветов. На коленях у нее лежала газета, а ее ножки в изящных туфельках покоились на вышитой скамеечке для ног. Даже лучи вечернего солнца, проникающие через окно, казались искусственными, сияя на ее белокурых волосах, которые сегодня были распущены по плечам и цветом напоминали шампанское. В относительном порядке эти роскошные волосы удерживали два гребня слоновой кости.

Хоука позабавило притворство этого соблазнительного существа, которое усиленно делало вид, будто не замечает его, давая ему возможность вдоволь насмотреться на себя. Ее платье для прогулок, с низким и широким вырезом, было из узорного муслина светло-желтого цвета. Короткие рукава-буфы приглашали полюбоваться изящными руками. Больше всего она походила сейчас на нежного, уютно устроившегося ангела, подумал он с глупой сентиментальностью. Он прекрасно понимал, что сцена эта выверена до мелочей и цель ее — обольщение потенциального покровителя, но тем не менее не мог оторвать взгляда от этого прелестного создания.

— Добрый день, мисс Гамильтон.

Она подняла на него глаза и просияла ласковой улыбкой.

— Ваша светлость!

— Надеюсь, я не помешал, — не без иронии проговорил он.

— Вовсе нет. — Она протянула ему руку, словно принцесса, одаривающая его своей милостью.

Он покорно подошел к ней, взял ее руку и запечатлел поцелуй на кончиках тонких пальцев. Фиолетово-синие глаза просияли, когда она приветствовала его, и, если он не ошибся, эта молодая красавица куртизанка явно покраснела.

— А я гадала, придете вы сегодня или нет, — смущенно произнесла она.

Он тихонько рассмеялся:

— Вы в этом сомневались?

Она улыбнулась и покраснела еще сильнее. Они смотрели друг на друга, очарованные, и молчали. Его сердце замерло.

— Что это вы читаете? — спросил он, чтобы не поддаться искушению схватить ее в объятия и зацеловать до бесчувствия.

— «Куотерли ревю».

— Вот как? — Удивленный тем, что это не какой-то глупый готический роман, он положил руку на спинку кушетки и наклонился к Бел, чтобы посмотреть, какой именно выпуск она читает. Он уловил нежный, чистый запах, исходящий от нее, неповторимую смесь розовых бутонов, сладкого миндаля и жасмина. Запах ударил ему в голову.

— Я только что прочла весьма интересную статью под заглавием «Призыв к всеобщему международному уничтожению рабства». Автор ее — герцог Хоуксклиф. Вы слышали о таком?

Хоук зарделся от неожиданности.

— Скучный тип, не так ли? — хмыкнул он смущенно.

— О, напротив! Я нахожу, что эти эссе написаны профессионалом. Ваша аргументация логична, стиль убедителен, и осмелюсь сказать… ваши сочинения пронизаны страстностью, которая производит неизгладимое впечатление на читателя. Интересно только, не пугает ли это ваших коллег-тори.

— Почему вы так говорите? — удивленно спросил он.

— Некоторые ваши взгляды близки к взглядам вигов. Он смотрел на нее, удивленный и негодующий. В конце концов, она всего лишь женщина! Что она может знать о политике?

— Вот как? — снисходительно протянул он.

— Конечно. — Она взяла сложенный экземпляр «Эдинбург ревю», который лежал перед ней на столе. — Вам было бы приятно познакомиться с другом Харриет, мистером Генри Брумом. Я читаю журналы обеих партий, и ваши мнения кое в чем очень схожи.

Хоук удивленно поднял брови. Он никак не мог решить, оскорблен ли он, потрясен или ему просто забавно, что его так непринужденно сравнивают с его самым главным политическим противником и судией.

Мисс Гамильтон с невинным видом повернулась к нему.

— О, так вы уже знакомы с мистером Брумом, ваша светлость?

— Э-э-э… мы встречались.

С крайне озабоченным видом она отложила «Эдинбург ревю» и пробежала глазами «Куотерли ревю».

— Еще я читала ваше эссе «Наказание должно соответствовать преступлению». Ваши идеи о реформе пенитенциарной системы вдохновляют. Я не притворяюсь, что мне понятны все оттенки, но я уважаю того, кто понимает, что хорошо, а что плохо. Таких очень мало, — добавила она величественно.

Стараясь скрыть смущение и несколько обескураженный ее рассуждениями, Хоук взял у нее журнал.

— Полноте, мисс Гамильтон, сегодняшний день слишком хорош, чтобы сидеть в четырех стенах и читать скучные политические статьи.

Его приглашение вызвало довольный блеск в ее глазах. Она вскочила и пошла за шалью, шляпкой и зонтиком от солнца.

Оставшись один в гостиной, Хоук никак не мог перестать улыбаться. Шумно вздохнув, он опустил голову и провел рукой по волосам, пытаясь обрести равновесие. Ей-богу, он не ожидал, что она так же умна, как и красива.

Вскоре она вернулась, готовая выйти на улицу. Они быстро спустились по скрипучей лестнице и вышли на яркое солнце.

Он усадил ее в экипаж, а сам сел на место кучера. Уильям вскарабкался на запятки. Взяв в руки вожжи, Хоук ловко хлестнул по спинам своих чистокровных гнедых, и карета быстро покатила по улице.

Доехав до Гайд-парка, они обнаружили, что Ринг заполнен всадниками и открытыми экипажами; был разгар сезона, и знать выехала на воскресную прогулку.

Хоук сразу заметил взгляды, направленные на них. При виде Белинды молодые люди разевали рты, а матроны поглядывали на него негодующе, но это было только начало. Он знал, что слухи распространятся быстро и скоро все узнают, в том числе и Долф, что его видели сопровождающим в поездке по городу куртизанку — предмет всеобщих вожделений на сегодняшний день.

Пока же он задавался вопросом, как себя чувствует его прекрасная спутница, когда они проезжали мимо светских дам, которые бросали на нее презрительные взгляды, или, что еще хуже, когда они встречали мужчин, еще вчера вечером выказывавших ей безграничное уважение, а сейчас, оказавшись в компании своих жен и детей, делающих вид, что не узнают ее — что ее просто не существует. От подобного лицемерия в нем с яростной силой вспыхнул инстинкт защитника.