— Идите же! — умоляюще попросила она. — Он вот-вот уйдет.

Хоук очнулся:

— Разумеется, я отдам ему, потом. Я подошел узнать, все ли у вас в порядке, мисс… Гамильтон, не так ли?

— Ах, вы не хотите мне помочь!

Она выхватила у него монету и подозвала одного из своих титулованных лакеев, чтобы тот отнес ее, — юного герцога Лейнстера, обладателя румяной мордашки. Она отдала ему монету и погладила по гладкой щеке, одарив улыбкой сладкой, как ветерок с островов Блаженства.

— Спасибо, Лейнстер, — прошептала она игривым мелодичным голосом, каким — Хоук не сомневался — сирены очаровывали мужчин. Красивый молодой ирландский лорд скорее вылетел, чем вышел исполнять ее просьбу.

Хоук снова повернулся к ней, смущенный, и увидел, что упустил возможность поговорить. Пара дерзких прожигателей жизни встала между ними, чтобы высказать ей свое почтение, явно не зная, что произошло.

Мисс Гамильтон поднялась со скамьи и, небрежным жестом отодвинув своих поклонников, с гордым видом миновала Хоука, направляясь к толпе гостей, смотревших на нее с обожанием. Она весело засмеялась и протянула к ним руки, легко и естественно принимая поклонение. Герцоги Ратленд и Бедфорд подошли к ней, стали с обеих сторон и, улыбаясь, повлекли к карточным столам, обитым зеленым сукном, а главный политический оппонент Хоука, старый грубиян лорд-канцлер Элдон, вложил в ее изящную руку бокал с вином. Половина парламента лебезила перед этой девчонкой.

Хоук стоял брошенный, растерянный, сбитый с толку. Такое с ним случилось впервые. Никогда в жизни ни одна женщина, на которую он нацелился, не проплыла мимо него с таким видом, словно его вообще не существует.

Очевидно, она понятия не имеет, кто он такой, какое положение занимает в обществе и какой властью обладает. «Ах, да заткнись ты!» — сказал он себе. Засмеявшись внезапно без какой-либо видимой причины, он пошел за ней.

Это была ошибка — позволить Долфу прийти на вечер. Теперь она это поняла. Не следовало потворствовать своему желанию позлорадствовать, но ведь она заплатила за это, не так ли? Ему удалось напугать и смутить ее, думала Бел. Передернувшись, она, чтобы отвлечься от своих переживаний, направилась к гостям.

С улыбкой, не сходящей с лица, Бел на время выбросила из головы баронета и его высокого мрачного друга и уселась играть в свою любимую игру — «двадцать одно».

Она не была настоящим игроком, но, как правило, выигрывала — наверное, по той простой причине, что джентльмены не всегда садились за карточный стол трезвыми, а она вообще не употребляла крепких напитков.

Мужчины, собравшиеся вокруг стола, выразили ей свое восхищение, когда она одолела своего противника в первой из трех партий. Молодой лорд погладил подбородок с ямочкой и нахмурился, глядя в карты.

Хотя Бел не сводила глаз с противника, она чувствовала, что высокий мрачный незнакомец — друг Долфа — приближается, чтобы посмотреть, как она играет. У него величественная и импозантная фигура, подумала она, искоса наблюдая за ним и одновременно делая вид, будто увлечена игрой. Он обладал потрясающей внешностью, атлетическим сложением и загорелым лицом человека, увлекающегося спортом. На вид ему было лет тридцать пять — сорок. Угольно-черные волосы были гладко зачесаны назад и подчеркивали строгую, точную лепку лица.

Он стоял, расправив широкие плечи, и окидывал собравшихся неулыбчивым взглядом с видом высокомерным и чем-то недовольным. Бел не удержалась и быстро глянула на него как раз в тот момент, когда он посмотрел на нее. Он поймал ее взгляд и улыбнулся легкой лукавой улыбкой. На мгновение его бархатные карие глаза совершенно загипнотизировали ее. Она заглянула в них, и ей показалось, что она знала его всю жизнь.

«Надменный негодяй! — подумала она. — Как он смеет глазеть на меня?!» Не важно, что он привлекателен, — она не хочет иметь с ним ничего общего. Он друг Долфа. Она знала это потому, что видела, как они коротко поговорили о чем-то, когда лакеи тащили Долфа к выходу.

И потом, ни один настолько привлекательный мужчина не может быть холост. Так не бывает.

Она выиграла партию и весело рассмеялась, обнаружив, что стала владелицей сверкающей галстучной булавки с драгоценным камнем. Юный хлыщ воспринял свой проигрыш с усмешкой, зная, что завтра сможет отправиться в ломбард и выкупить свою булавку, если ему захочется.

Бел протянула ему руку, он наклонился, запечатлел на ней галантный поцелуй и с поклоном удалился. Внезапно, прежде чем она успела возразить, мрачный незнакомец проскользнул на освободившееся место, положил на стол сплетенные пальцы и уставился на нее со спокойным вызовом. Прищурившись, она изящно опустила подбородок на костяшки пальцев и холодно улыбнулась ему.

— Во что вы играете, мисс Гамильтон? — любезно спросил он.

— В «двадцать одно».

— Насколько мне известно, ваша ставка — поцелуй.

— Только если вы выиграете — а этого не будет. Уголки его красивых губ изогнула улыбка. Он снял с мизинца толстое золотое кольцо и положил перед ней.

— Годится?

Выпрямившись на стуле, она взяла кольцо и скептически осмотрела его. Кольцо украшал ониксовый медальон с вырезанной буквой «X».

Она бросила на незнакомца оценивающий взгляд, недоумевая, кто он такой и что означает буква «X», но не стала потакать его тщеславию и спрашивать. Друг Долфа не может быть ее другом.

— Славная безделушка. Увы, у меня таких целая дюжина. — Она вернула ему кольцо. — Я не желаю с вами играть.

— Бог мой, неужели я похож на шулера? — удивился он, усмехаясь.

— Мне не нравятся ваши друзья.

— Может быть, вы делаете слишком поспешные выводы — или это просто отговорка? — предположил он. — Может быть, неукротимая мисс Гамильтон просто желает сдаться без борьбы?

Вокруг засмеялись, и Бел бросила на него взгляд рассерженной кошки.

— Прекрасно, — проговорила она сурово. — Играем! Картинки стоят по десять очков. Тузы высокие и низкие. Вы будете жалеть об этом.

— Нет, не буду. — Положив между ними кольцо, он откинулся назад, перекинул руку за спинку стула и закинул ногу на ногу. — Сдавайте, мисс Гамильтон.

От его насмешливого взгляда она разволновалась, что было ей несвойственно. Руки у нее слегка дрожали, но все же она сдала каждому по две карты, одну лицом вниз, другую — вверх. Потом положила на стол колоду и взяла свою нераскрытую карту. Это быль король бубен. Поскольку раскрытая карта была шестеркой, она решила взять третью, но сначала вопросительно посмотрела на противника.

Он отказался от прикупа, щелкнув пальцами. Она открыла для себя тройку и спрятала удовлетворенную улыбку — теперь у нее было в общей сумме девятнадцать.

— Покажите, что у вас, — предложила она, слегка кокетничая с ним. Она ничего не могла поделать. В этом человеке что-то было.