— Вы успели проверить? — быстро поинтересовался Беккер.

— Успели, — отозвался без энтузиазма Гарднер. — Все чисто. Это действительно несчастные случаи. Или… или — самоубийства…

— Так… Значит, неосторожность… стечение обстоятельств…

— Ты же понимаешь, что может быть один несчастный случай, два, ну три. А когда их число переваливает за десяток, вероятность совпадения составляет такие мизерные доли процента… — Гарднер покачал головой. — Словом, кто-то или что-то выбивает у нас по одному людей, превосходящих средний уровень в своей профессиональной сфере, а мы не имеем пока ни одной зацепки, не знаем даже, как ко всему этому подступиться.

Он помолчал, барабаня пальцами по столу, затем криво усмехнулся и вскинул на Беккера невеселый взгляд:

— Так-то вот, геноссе Беккер… Ну а ты чем порадуешь? Тебя-то почему заинтересовал Вайтуленис?

— Поль, похоже, начались странности. Настоящие. Я вчера разговаривал с Вайтуленисом. Да-да, я видел его, как тебя. Почему ты так на меня смотришь, Поль?

— Беккер, я не успел сказать тебе: одна зацепочка у нас все же есть, маленькая, и мы не знаем пока, как к ней подступиться. Не знаем даже, зацепочка ли это… В общем, почти все они за день-два до смерти встречались и разговаривали с ранее погибшими. Понимаешь? С уже погибшими…

— Понимаю — призрак отца Гамлета… Да не смотри на меня так — не собираюсь я… на птерокаре… или как там?.. в видеофон голыми руками…

— А что ты собираешься? — поинтересовался Поль Гарднер, неловко отводя взгляд, чтобы Беккер не прочел в нем растерянности.

— А собираюсь я взять у тебя копии всех материалов и засесть где-нибудь, чтобы никто не мешал. Посидеть, почитать, подумать… Ты не против?

— Подумать — это хорошо. Подумать — это бы и всем нам не помешало… — Гарднер, торопливо набрав шифр на клавиатуре, ждал, пока из приемника пневмопочты выскочит маленький черный цилиндрик микропленки. — Вот бы только знать, в какую сторону думать. Держи, вот тебе материалы.

Он протянул Беккеру микропленку и пожаловался:

— Что-то совсем ты меня выбил из колеи, Беккер. Призраки эти, чертовщина всякая…

Беккер тихо засмеялся:

— Что ты, Поль, какая чертовщина? Ты эту собачку видел?

Он повернулся в сторону, и Гарднер, проследив его взгляд, заметил в углу кабинета неведомо откуда взявшегося дога, чинно сидящего на ковре. Пес, вывалив язык, дружелюбно разглядывал Гарднера.

Гарднер ошалело перевел взгляд на Беккера, потом снова на пса, наконец сообразил и, сделав усилие, освободился от навязанного представления. Пес поблек, стал полупрозрачным и сгинул.

— Ну, это же ментообраз, — разочарованно протянул Гарднер. — Я, может, и сам так могу…

— Поль, — так же тихо сказал Беккер, — я делал кандидатскую по психодинамике, я считаюсь неплохим ментоиндуктором, и я не знаю никого, кто мог бы навязать мне ментообраз. Но я видел Ивана Вайтулениса воочию. Я слышал скрип его башмаков, видел его тень. Я мог бы голову дать на отсечение, что это не наведенная галлюцинация, что видел его в натуре, если бы не одно маленькое «но». У меня случайно оказалась включенной запись на блок-универсале, так вот — Иван на кристалл не записался. Записался мой голос, записались все шумы, только голоса Вайтулениса там не было. Поль, я не верю в чудеса. Если призрак со мной разговаривает, значит, он вызывает колебания воздуха, а они записаться обязаны. Если же этого нет — значит, я разговаривал с ментообразом, и значит, есть кто-то, кто мне его передал.

— Кто? — скептически поинтересовался Гарднер и тут же оживился: — А может, все проще, и у тебя была просто галлюцинация? Обычная? Перегрелся там или скушал чего?

Беккер молча покачал головой.

— Ну ладно, — спохватился Гарднер. — Тебе еще что-нибудь нужно?

— Только время. Сейчас засяду куда-нибудь, и до завтра уж ты меня не беспокой. Сможешь?

Слежку Беккер обнаружил почти сразу. Правда, помогла ему в этом случайность. В птерокаре, который он взял на стоянке вблизи Управления, не работал блок памяти маршрута. Вообще-то неисправность пустячная, и на такие мелочи Беккер никогда не обращал внимания, но не теперь. Все еще находясь под влиянием разговора с Гарднером, Беккер, внутренне над собой посмеиваясь, решил на всякий случай сменить машину. Взяв управление на себя, он резко бросил птерокар вниз и вправо, выводя его из полетного коридора. Он уже приземлялся, когда уловил за спиной какое-то движение, и с холодным, удивившим его самого спокойствием проследил за мастерской посадкой выдравшегося, как и он, из общего потока флайера. «Ну вот, уже и на хвост сели», — с веселой злостью подумал Беккер.

«На хвост сели», — было выражение из лексикона героев столь любимых Беккером старинных целлюлозных книг. Он вообще любил старые книги, но истинной его слабостью, которую он старательно прятал от окружающих, были книги приключенческие. Детективы.

Люди относились по-разному к Управлению общественной психологии, в котором вот уже более полувека работал Беккер. Большинство никогда не задумывалось о нем и его функциях, следовательно, и не имело определенного мнения. Отношение же тех, кто так или иначе сталкивался с Управлением, было двойственным. Кое-кто весьма скептически смотрел на, него, считая, что функционеры Управления совершенно зря окружают себя таинственностью и что Управление вообще пора упразднить, ведь функции расследования аварий и всяческих происшествий давно переданы в производственные и координационные службы. А эти, вообще непонятно чем занимаются: выискивают в любом происшествии странности и несообразности, как доказательство инопланетного вмешательства!

Молодежь, как правило, относилась к сотрудникам Управления и их работе восторженно. Почему-то среди молодежи тоже ходили слухи, что Управление засекречивает свою деятельность, но у них это вызывало не раздражение, а завистливую уверенность, что работникам Управления есть что скрывать, что они ведут смертельную борьбу за человечество как против сохранившихся от прошлого монстров, так и против необъявленной, но оттого еще более грозной опасности извне…

Беккер в разное время тоже прошел все эти стадии — от восторженно-романтической готовности немедленно положить живот на алтарь отечества до скептического предложения передать всю эту рутину в соответствующие службы, а Управление закрыть за ненадобностью.

Только время расставило все на свои места. Беккер научился с должной ответственностью заниматься расследованием всяческого рода происшествий, заведомо зная, что причинами чрезвычайных происшествий, как правило, служат чья-то халатность, злой умысел либо законы природы, и лишь в ничтожной доле процента их кроется наличие злой воли. Каждый такой случай означал рецидив антиобщественного поведения, и Беккер радовался, что их становится все меньше и меньше. Он передавал нарушителей в руки представителям Службы безопасности и чувствовал одновременно и облегчение, и разочарование от того, что и на этот раз все объяснилось своими, земными причинами, а не чужим "разумом, недобрым и непонятным. Тем не менее он постоянно был начеку, ведь когда проявится контакт с чужой цивилизацией, времени на раздумья и раскачку может просто не оказаться…