Танцовщица может заработать много, но для этого она должна постараться, чтобы клиент предложил ей исполнить приватный танец. Ее успех обеспечивают не только соблазнительный наряд и манера вести разговор – заработок танцовщицы зависит и от того, насколько она близка к овуляции.

«Мужчины в этих клубах ждут, что каждый потраченный доллар будет отработан по максимуму», – поясняет Джеффри Миллер, психолог из университета Нью-Мексико, следивший за зависимостью дохода стриптизерш от их цикла овуляции. Танцовщицы соревнуются в доступности и привлекательности, поскольку мужское внимание означает доллары. «Посетитель по собственному уровню тестостерона, по своему возбуждению судит о том, насколько для него привлекательна та или иная женщина, и готов платить больше денег за то, чтобы быть с той, которая лучше жмет на кнопки» в его мозге. Миллер выяснил, что наиболее эффективно женщины жмут на кнопки незадолго до или во время овуляции. Какой бы незначительной ни показалась эта деталь, по словам Миллера, она его «ошарашила». Миллер с коллегами использовали клубы Нью-Мексико как живую лабораторию для исследования, названного «Влияние цикла овуляции на чаевые танцовщиц: реальны ли экономические свидетельства человеческого эструса?». Если судить по заработку танцовщиц, то вопросительный знак в названии явно лишний. Те стриптизерши Миллера, которые были в эструсе, зарабатывали в среднем 354 долларов за смену. Остальные – около 264 долларов. Разница составляла 90 долларов. Менструация уменьшала заработок танцовщиц вполовину. Такую разницу невозможно объяснить выбором одежды или внешней привлекательностью женщины: исследование шло в течение двух месяцев, испытуемые были одни и те же, а их доходы фиксировались на протяжении всего времени исследования. Танцовщицы, принимавшие противозачаточные таблетки, которые фактически исключают наступление эструса, зарабатывали в среднем 193 доллара за смену, то есть гораздо меньше овулирующих женщин. Связав расходы мужчин с их выбором на деле, а не на словах, Миллер сумел показать, что обнаруженное предпочтение было реальным и бессознательным. Слова стоят дешево, но если парень открыл кошелек, он настроен серьезно.

Как и мужчины, танцовщицы не сознавали этого эффекта. Некоторые считали, что во время менструации зарабатывают больше, чем в другие стадии цикла. «Они много говорят о деньгах, – объясняет Миллер. – Это главная тема сплетен, ведь они здесь именно ради денег, чтобы прокормить детей, заработать на обучение, но никто не сопоставлял факты. Никто не понимал, что прием таблеток отрицательно влияет на заработок, и никто не планировал свое рабочее расписание так, чтобы увеличить чаевые».

Итак, мужчины предпочитают танцовщиц в эструсе. Но откуда они знают, какая из них овулирует, а какая – нет? Не отбирают же они их сознательно. Клубы, где Миллер проводил исследования, темные, шумные, спроектированы так, чтобы сосредоточить внимание на танцовщицах. Наблюдая за женщиной, исполняющей танец на сцене, а затем глядя на нее вблизи во время разговора (музыка играет так громко, что приходится придвигать губы к уху собеседника) и решая, стоит ли заказывать приватный танец, мужчина, очевидно, способен уловить особые сигналы. Между представителями двух полов происходит в буквальном смысле химическая реакция.

В опытах мужчинам предлагали вдохнуть запах женщин, которые находились в состоянии, близком к овуляции, или в овуляции. Как и у наших двоюродных родственников – обезьян, у испытуемых поднимался уровень тестостерона, причем выше, чем когда они вдыхали запах женщин вне овуляции. Тесный контакт, необходимый для разговора в шумном клубе, дает мужчинам возможность воспринимать обонятельные сигналы.

По мнению Миллера, свою роль могут играть и другие факторы. «Из одного исследования мы знаем, что тембр и высота голоса женщины во время овуляции кажутся более приятными. Улучшается состояние кожи, черты лица становятся более привлекательными, правда, как это происходит, пока неясно. Изменяются даже пропорции тела: уменьшается обхват талии по отношению к обхвату бедер. В некоторых работах было показано, что у женщин на пике фертильности повышается разговорчивость и увеличиваются творческие способности». Мужчины улавливают не только эти сигналы. Миллер предполагает, что женщины в эструсе ведут себя иначе. Имея более низкий уровень тревожности и сдержанности во время овуляции, женщины в эструсе с большей готовностью делают первый шаг. Их уверенность в своей привлекательности возрастает, и они двигаются более соблазнительно, демонстрируя себя. Иначе говоря, танцовщицам в эструсе лучше удается «приглашение к спариванию» – человеческий вариант крысиных прыжков и пробежек, а мужчины, реагируя на него подъемом тестостерона, больше сосредоточиваются на цели. Что в свою очередь заставляет их открывать кошельки.

Миллер считает такую теорию убедительной, добавляя, что танцовщицы, хоть и неосознанно, всё же пользовались преимуществами эструса. По мнению Миллера, причина, по которой большинство мужчин не может, идя по улице, сразу понять, кто овулирует, а кто нет, в том, что женщины «не хотят информировать об этом всех и каждого» (как это делают самки приматов, выставляя напоказ яркий зад), чтобы не стать объектом сексуальных домогательств. «Вместо этого вы стремитесь транслировать сигнал первоклассным парням, которые вас заинтересовали, стараясь при этом избежать утечки информации к вашему мужчине или другой женщине, например подруге первоклассного парня». Поэтому Сьюзен ведет себя сдержанно в общении с Верным Эдди, но раскрывается перед Невежей. «Вероятно, в эволюции происходила гонка вооружений, в которой мужчины проходили отбор на лучшее умение определять фертильность женщины, а женщины – на лучшее умение посылать сигналы избранным партнерам», – говорит Миллер.

Дюранте соглашается с Миллером, но замечает, что в этой «гонке» мужчины отстают, потому что на женщин работают самые современные технологии. «Мы можем заставить мозг мужчин поверить, что мы молоды и фертильны, даже если мы старые и приблизились к менопаузе», – она переходит на заговорщический тон. Дюранте, которая дала Невежам и всем другим привлекательным мужчинам одно собирательное имя – Клуни (в честь Джорджа Клуни), называет это явление «эффектом Деми Мур – Эштона Катчера». Она считает, что именно за счет желания женщин создать иллюзию способности к овуляции процветает индустрия пластической хирургии и косметологии.

Иногда связанное с эструсом поведение лишь косвенно направлено на привлечение первоклассных партнеров. Его непосредственной целью служат другие женщины, борющиеся за доступ к Клуни. Сами женщины это нередко отрицают. «Если вы, исследуя конкуренцию между женщинами, спросите их, участвуют ли они в ней, то получите нулевой результат, – говорит Дюранте и с сарказмом добавляет: – Потому что мы хотим, чтобы мужчины думали, будто мы дружелюбные, любящие, мягкие». Кроме того, при опросах женщины отвечают, что не желают использовать больше косметики или надевать более откровенную одежду. «Они говорят: „Я бы никогда не стала специально одеваться сексуально! Я лучше займусь своим образованием“». Однако, как и отрицательный ответ на вопрос, испытывает ли женщина большее сексуальное влечение незадолго до овуляции, эти фразы отражают скорее то, что приемлемо для общества и для самой респондентки, чем то, что происходит на самом деле.