Рядом с Аидой я осознал: есть люди, ад внутри которых настолько велик, что, если находишься долгое время рядом с ними, кажется, что в жизни ничего нет, кроме страдания. Трудно себе вообразить, как живет человек с таким пеклом внутри. До встречи с ней мне казалось, что масштабы моего ада гораздо больше, чем у тех людей, в которых я влюблялся, которые влюблялись в меня, с которыми я делил кусок хлеба, у которых я занимал деньги, которым я давал деньги взаймы, которых я предавал и которые предавали меня, которыми я восхищался и которых я ненавидел. Благодаря Аиде я понял, насколько было трудно тем, кто жил со мной, наслаждаясь мною, страдая мною, убегая от меня. Аида гуляла со смертью, преследуя ее. Помню, как она открыла окно, встала на подоконник и одним прыжком оказалась на крыше, которая находилась слева от окна. Я не успел остановить ее, от увиденного я потерял дар речи и просто застыл на месте. Когда она вернулась так же легко, как будто до земли было не четыре этажа, а не более метра, я сказал: «Ты же могла разбиться». На что она ответила: «Перестань бояться, ничего со мной не случилось».

Я долгое время считал Аиду человеком с двойными стандартами. Она восхищалась правдой, выплескивала ее в лицо, как серную кислоту, при любом удобном случае, чаще всего, когда была сердита на меня. Ее правда причиняла мне боль, я всегда считал, что, если она так поступает, значит, наслаждается моей болью. Меня можно было справедливо обвинить во лжи. Несмотря на то, что она превозносила правду и терпеть не могла ложь – ни во благо, ни просто так, во имя душевной трусости, она могла рассказать за моей спиной своему лучшему другу о том, какое я жалкое ничтожество, как ей со мной тяжело. Ее подруга разделяла ее мнение относительно меня, и со временем я начал презирать и ее, и ее подругу, которая, не зная человека лично, делала выводы со слов лишь одной стороны, стороны обвинителя. Аида чаще всего говорила правду обо мне, но правда бывает разная, и та, которую она говорила, была ей выгоднее той, о которой она умалчивала. Аиде хотелось, чтобы ее поняли, утешили, пожалели, потому что я этого не делал. Я считал себя монстром, самым отвратительным человеком рядом с ней. Благодаря тому, что были люди, рядом с которыми меня покидало такое чувство, я принял решение оставить ее навсегда.

Я понял Аиду только спустя годы, все это время я считал ее самым подлым человеком из всех, кого встречал в своей жизни. Мои тайны и пороки становились достоянием всех, начиная с ее лучшего и единственного друга и заканчивая ее родственниками и даже моими, которые долгое время скрывали от меня мои же тайны. Мстительным человеком считал я ее. Борющимся лишь за ту правду, которая была ему по душе, и презирающим ту правду, которая разъедала ее, как серная кислота.

Мы много лет жили порознь, советовались, общались по делам. Однажды, когда я приехал к Аиде, чтобы повидаться, мы мирно уладили возникший между нами конфликт, я провел много времени с ней. Первое время наше общение было легким и непринужденным, я чувствовал себя расслабленно и свободно. Но как-то раз я сказал, что мне нужно встретиться с человеком, она поняла, что у меня есть женщина, что я еду к своей новой девушке, и после этого все изменилось. Начались упреки, разные высказывания, якобы про себя, которые ко мне не относились, между нами вновь появилась стена, из-за которой мы не слышали друг друга. Вспыхнули старые обиды.

Мне нужно было уехать в другую страну. Во время прощания из ее глаз неожиданно градом покатились слезы. Она стояла на расстоянии нескольких шагов от меня и смотрела в пол, опустив глаза. Я подошел и обнял ее. Сначала это было легкое, осторожное объятие, а затем я крепко сжал ее, и в тот же момент она обняла меня изо всей силы в ответ и начала громко плакать.

Она сказала всего лишь одну фразу, а передо мной пронеслась вся жизнь. Всего одна фраза стала ответом на вопрос, который мучил меня долгие годы. Одно предложение, слетевшее с ее губ, позволило мне разглядеть в «Саломее» сердце и вырвать с кровью из этого сердца символ.

Она сказала: «Ты все знаешь, я бы тебя не отпустила, мой самый дорогой человек». Если бы я мог в тот момент заплакать, я бы затопил ее своими слезами, я бы закричал так сильно, как не кричал многие годы. Но я не смог этого сделать. Я поцеловал ее в губы, впервые за долгое время. Я поцеловал ее не в знак благодарности, а потому, что я хотел это сделать, и у меня не было отвращения к ней. Я молча обнимал ее так же крепко, как обнимала меня она. Мы простояли так минут десять, не меньше, не проронив больше ни слова. В какой-то момент я вырвал себя из ее объятий и оставил ее стоять на пороге.

Я шел по улице, но стоял на пороге. Я покупал сигареты и стоял на пороге. Я засыпал в объятиях другой женщины и стоял на пороге. Я прощался с этой женщиной и стоял на пороге. Я засыпал в одиночестве, стоя на пороге. Я просыпался в одиночестве, стоя на пороге.

После того, как я, наконец, смог переступить этот порог, я повторял себе: «Саломея! Саломея».

Саломея. Только я – не Иоканаан! Только так умела любить Саломея, дочь Иродиады, царевна иудейская. Прочтешь эту пьесу и поймешь, какую цену она заплатила за свою любовь.

В глубине души я перестал желать ей смерти. Благодаря Уайльду я смог понять то, что было для меня тайной долгие годы. Я начал жалеть Аиду за причиненную мне боль, я жалел ее и за причиненную ей боль, я начал с теплом принимать подаренную мне улыбку. В ее улыбке я перестал находить лицемерие.

* * *

Учитель (обращается к призраку).

Мы остались одни, мой молчаливый друг. Как нежна эта ночь! Как тиха эта нежность…

Действующие лица:

Ученик.

Учитель.

Любовница.

Призрак.

СЦЕНА

Отель. Звездная ночь. Тихий проспект, закрыто окно. Заправленная кровать. Голова любовницы лежит на груди ученика. Тот гладит ее волосы. Учитель смотрит на звездное небо. Призрак стоит у кровати и смотрит отсутствующим взглядом на лежащих ученика и любовницу.

Любовница.

У меня есть дочь.

Ученик.

И у меня есть дочь.

Учитель.

Оно подкрадывается все ближе и ближе. Оно как черная приближающаяся туча, закрывающая плотным покрывалом солнце. Первая ночь оголила тела любовников, а вторая оголяет их тайны.

Любовница.

Ей одиннадцать. Она похожа на отца.

Ученик.

Ты не говорила, что у тебя есть муж.

Любовница.

И сейчас этого не скажу. Я ни разу не была замужем. Моя дочь никогда не видела своего отца, а до четырех лет она думала, что он живет на Луне.