— Ну да. Эндрю как «ужаленный», — сказал он не без ехидства. — Фред за рулем. Тиффани слишком расстроилась и не могла вести машину, но хотела во что бы то ни стало поддержать Эндрю морально. Пита никуда без Фреда шагу не делает, но и его от себя не отпускает. Что же касается Эммы с Марвином, то они просто не могли упустить случая поглазеть на молоденьких травматологов.

— Неподражаемая парочка! — рассмеялась я.

— Итак, мы остались одни, — заключил Дэвид. — Можешь даже выйти.

— Не могу сказать, будто очень рада, что мы с тобой одни, — заявила я, покидая свое убежище. На всякий случай я снова закурила. Дэвид этого на дух не выносил, и я рассчитывала, что сигарета позволит мне держаться от него подальше.

— Вижу, ты опять куришь, — с упреком заметил он.

— Ты очень наблюдателен, — съязвила я. — А что, тебе не нравится?

— Да, и ты это отлично знаешь. Терпеть не могу, когда при мне курят. Хотя, наверное, я больше не имею права запрещать тебе это. Да?

— Разумеется, — с готовностью подтвердила я.

Мы присели на верхнюю ступеньку лестницы. Подол моего микроплатьица задрался почти до пупка, как ни старалась я его одернуть.

— В этом платье ты просто сногсшибательна, — произнес Дэвид, пожирая глазами мои оголившиеся бедра.

— Неужели? — переспросила я, соблазнительно откидывая волосы за плечи.

— Да. Красное тебе просто бешено идет. Не знаю, почему ты раньше так не одевалась. И к волосам твоим этот цвет подходит. — Тут он как бы невзначай зацепил прядь упомянутых волос и принялся поигрывать ими.

Я отклонилась.

— Не стоит ко мне подлизываться, Дэвид, — сказала я и напомнила: — Ты, кажется, хотел о чем-то со мной поговорить?

— Да, Эли, у меня к тебе серьезный разговор, — подтвердил он. — Прежде всего я хотел бы извиниться за свой свинский поступок.

— Так, для начала неплохо, — подбодрила его я.

— Я и в самом деле вел себя непростительно, — с покаянным видом продолжил Дэвид. — Только последний мерзавец мог так испортить тебе Рождество, не говоря уж о том, что ты была в больнице, операцию перенесла и все такое…

Я кивнула. Но мне хотелось услышать нечто более значительное, в противном случае я собиралась спустить незадачливого ухажера с лестницы.

— Нам всегда было хорошо вместе, — напомнил Дэвид, смиренно потупив взор. — Мы ведь были больше, чем просто любовники… Мы были настоящими друзьями, Эли. Уже потому хотя бы я не должен был так с тобой поступать. Но я сбежал как последний трус. Сам не знаю, что на меня нашло. Какое-то помрачение рассудка. Меня завертело в бешеном водовороте чувств…

— Красочно изъясняешься, — не удержалась я.

— Это чистая правда, — обиделся Дэвид. — Именно так все и было. Я совершенно не понимал, что со мной творится. Я был как парусник, лишившийся мачт после шторма. Меня безудержно влекло по течению. Наверное, я все же должен был потерпеть, пока ты поправишься. Я был обязан предвидеть все последствия. О тебе подумать. Увы, теперь мне нет прощения.

Я потушила сигарету о ковер. Но в следующую секунду с ужасом сообразила, что нахожусь в гостях вовсе не у Дэвида, а у Марвина, и, стало быть, должна срочно замаскировать прожженную дырку.

— Я давно собирался тебе позвонить, — добавил Дэвид.

Я кивнула, всем своим видом демонстрируя полное безразличие. У нас, женщин, с веками выработалась безупречная схема поведения в подобных случаях.

— Честно, — горячился Дэвид. — Чтоб мне с этого места не сойти! Только очень трудно решиться было. Я не знал, с чего начать. Ты даже не представляешь, как я страдал!

Он это мне рассказывал!

— Думаю, все-таки меньше, чем я, когда пошла в магазин, чтобы вернуть подвенечное платье, — ядовито сказала я. — И меньше, чем я, когда обзванивала полторы сотни человек, чтобы отменить приглашение на свадьбу. Не говоря уж о том, что я потеряла тысячу фунтов, которые внесла в качестве залога владельцу ресторана. Между прочим, за медовый месяц на Барбадосе тоже залог внесли.

Дэвид понуро разглядывал свои туфли.

— Я уже откладываю деньги, чтобы с тобой расплатиться, Эли, — пробубнил он. — Ей-богу.

— Сейчас это не имеет большого значения, — со вздохом сказала я. — Не хотелось бы все сводить лишь к материальным потерям. Не в деньгах счастье, сам знаешь.

Дэвид внезапно выпрямился и схватил мои руки.

— Я знал, Эли, что ты воспримешь все именно так! — пылко произнес он. — У тебя завидное самообладание. Никакая другая женщина на твоем месте не выдержала бы подобного удара. Да еще с таким достоинством. Когда мы расстались с Лайзой, она вообще готова была руки на себя наложить.

— Прошу тебя не произносить при мне ее имени, — потребовала я.

— Да, извини, — поспешно согласился Дэвид. — Так вот, Эли, когда я увидел, с какой отвагой ты держишься, как великодушно ведешь себя по отношению ко мне, гаду ползучему, я понял, что был последним дураком, расставшись с тобой.

Я стиснула его руки, но затем отпустила. Какие там, к дьяволу, отвага и достоинство? Я чувствовала, что таю с каждым мгновением.

— Не говори так, — попросила я. — От этого мне только хуже становится.

— Эли, — промолвил Дэвид, взяв меня за подбородок и повернув лицом к себе. — Ты ведь сама знаешь, как много для меня всегда значила. В глубине души я всегда только тебя любил. И всегда буду любить. Я и сейчас тебя люблю. Даже сейчас. Хотя злая судьба нас разлучила.

— О Дэвид! — простонала я. — Не говори так! — Самообладание вмиг оставило меня. За ним последовали отвага, достоинство, выдержка и прочие качества, из которых складывается здравый смысл. — Почему ты меня бросил?

Ответом был поцелуй. Пылкий и страстный. Поцелуй, в котором без остатка растворилась бравая, независимая и самодостаточная женщина, какой, как мне казалось, я стала в последнее время. В следующее мгновение, напрочь позабыв о том. что передо мной мужчина, которого еще полчаса назад я была готова изжарить без масла на медленном огне, я каталась в его объятиях по ковру. Руки Дэвида проникли под платьице, одолженное мне Эммой для совращения таинственного незнакомца, и я лишь тихонько поскуливала от удовольствия и счастья.

Все же мы нашли в себе силы выскользнуть из квартиры, взять такси и назвать адрес Дэвида. Правда, пока мы барахтались на заднем сиденье, таксист, по-моему, обвез нас вокруг города раза четыре. Во всяком случае, лишнюю десятку с Дэвида содрал.

— Может, не надо, Дэвид? — вяло спросила я, пока он вставлял ключ в замочную скважину.

— Ну что ты, Эли! — возразил Дэвид, целуя меня. — Ведь это так естественно. Не следует противиться зову природы.

Не следует так не следует, решила я. Тем более что зову этому за последние три года мы с Дэвидом следовали уже не одну сотню раз.