«Вернее, поужинаем», — сердито подумал Витька, время Реттерберга отставало от времени «Сферы» на три часа, но уже и здесь вечерело.

Отец сказал:

— Ты тут не болтайся, я один управлюсь. Иди в комнату… Только не поднимай штору, у машины левый нейроблок закапризничал, свет он, видите ли, не переносит, псих такой…

Витька послушно ушел.

В комнате он потоптался, поморгал. Глаза все еще были мокрые. С дошкольных лет Витька знал примету: если вытирать слезы рукой — значит, они будут еще. А платка в карманах, конечно, не водилось. Витька подошел к окну, взялся за край мягкой ворсистой шторы. Она была туго натянута, закреплена внизу. Витька потянул край к лицу. Сверху сорвался, зацепил его по плечу и грохнул об пол гулкий цилиндрический карниз. В окно ударило вечернее солнце.

Отец перепуганно ворвался в комнату.

— Ведь я же просил!.. Я ее только сегодня повесил, временно, не закрепил еще, а ты…

Витька держался за плечо. Штора на полу, как живая, дергалась и уползала в щель карнизной трубы. Но Витька не смотрел на нее. Смотрел на стекло.

— Что это?

— Где?

— Вот это, — со звоном сказал Витька.

— Не видишь, что ли, — дырка… — бормотнул Мохов-старший.

Дырка была диаметром с копейку. Ровная, матовая по краям, с маленькими, как паучьи лапки, трещинками. И отец понимал, что Витьке известно, как получаются такие дырки. И что от объяснений теперь никуда не деться. Витька молчал и ждал. И кажется, даже слышно было, как звенят в нем нервные жилки.

— Чепуха… Давно это, на той неделе еще, — хмуро сказал отец. — Меня дома не было… Говорят, в квартале случилась перепалка: уланы и кто-то еще. Может, со своими же схватились, с теми, кто не хочет подчиняться муниципальной власти, такое иногда бывает тут… Вот и влетела случайная…

— А защита?! Поле?!

— Я же говорю — не было меня! А когда ухожу, поле убираю, переключаю на энергосборники. Не хватает же на все-то… Ну, ты чего нос повесил?

Витька, ослабевший и поникший, опять забрался на кровать. Есть уже не хотелось. Он сказал унылым шепотом:

— Зачем ты только перебрался сюда из «Колеса»…

— Здесь удобнее… И сколько можно жить нахлебником!

Витька знал, что отец нахлебником не был. Он им там, в «Колесе», о-го-го сколько помогал! Может, ушел потому, что не хотел больше связываться с подпольем?.. Нет, он, конечно, не трус. Но он всегда говорил, что не его это дело — лезть в споры внутри чужой страны. Особенно когда занят наукой…

— Куда вляпало-то? — хмуро спросил Витька.

— А! Под потолок… Снизу же палили. Пробило старый конденсорный блок, я сразу выкинул…

Витька снова прошелся глазами по нагромождению приборов.

— Зачем тебе столько всего?

— Ну зачем… Во-первых, координация граней. Во-вторых, коплю энергию, вечная проблема. Без нее что? Пшик, а не импульс…

— А что за импульс?

— Что-что… Прокол! Должен же я наконец доказать, что это технически возможно! Своими силами! Не ползанье через локальные барьеры, а связь через прямой канал между гранями!

Витька незаметно пожал плечами.

И отец сразу понял, о чем он думает:

— Знаю, ты опять о ваших фокусах. Но невозможно же строить теорию на уровне мальчишечьей игры в догонялки-пряталки…

— А что даст этот твой импульс? — неохотно сказал Витька. — Ну, как это будет все выглядеть? В натуре?

— Это… Ай!

Из кухни понесло горелым. Отец метнулся туда. Витька хотел тоже… и передумал. Скакнул к пульту, надавил красный клавиш.

— Это ты, Витя? — дружеским баритоном спросил отцовский нейрокомпьютер. — Привет.

— Привет, Гектор… Тихо. Отвечай на дисплее. Что такое эксперимент с импульсом?

На экране зажегся вопрос:

«Имеется в виду опыт с кодовым названием „Разбитое зеркало“?»

— Почему «Зеркало»?.. Я не знаю… Ну, наверно, да…

Побежали зеленые строчки:

«„Разбитое зеркало“ — опыт, в результате которого с помощью энергетического импульса возникает связь между заданными точками двух параллельных пространств и становится возможным перенос из точки А в точку В материального тела. К сожалению, на данном уровне разработки возможен так называемый зеркальный эффект, который в случае нехватки энергии может стать единственным реальным результатом эксперимента. Именно так это…»

Раздались шаги отца. Витька даванул отключение, мигом устроился на кровати. Отец вошел, держа за краешки алюминиевую тарелку. Глянул на пульт, на Витьку.

— Шпионили, сударь?

— А чего… Нельзя, что ли, с Гектором поболтать?

— Ну-ну… Ладно, ешь. Подгорело немного, но, по-моему, съедобно.

У стола было не пристроиться. Витька, сидя на кровати, взял тарелку на колени. Взвизгнул, быстро поставил на одеяло: алюминиевое дно было горячим.

— Я рад, что ты повеселел, — заметил отец.

— Издеваешься, да? — Витька подул на колени, подобрал с одеяла в рот крошки, начал жевать подгоревшую гречку с жилками говядины. — Даже посуда у тебя не домашняя, а как у туристов… А я бы тебе нормальные тарелки купил. С цветочками…

— Опять ты…

— Па-а… А перенос материального тела в точку «бэ»… Значит, ты сам перенесся бы?

— Гм… — сказал Мохов-старший. — Не исключено.

— А если там что-нибудь не так? Вдруг заблудился бы?

— В родных местах не заблудишься…

— Ой… Значит, ты на «Сферу» импульс нацеливаешь?

— Ешь, не болтай…

— Эт-то хорошо! — Витька глотнул полную ложку горелой крупы, даже не поморщился. — Правильно… А обратно как? Прежним путем, по рельсам? Ой… или не надо обратно?

— Ешь!! — гаркнул отец.

— Ладно… А что такое зеркальный эффект?

— Все тебе надо знать… — Отцу, видать, было неловко за неожиданный вскрик. — Такое явление… — Он хмыкнул. — Когда окружающее пространство в точке достижения импульса меняется, как в зеркале… Например, нос твоего дорогого Скицына оказался бы скособоченным не влево, как обычно, а вправо…

— А зачем это?

— Да ни за чем. Побочный эффект.

— А нельзя послать пол-импульса, чтобы нос выправился? Не вправо, а по центру сделался?

— Не имеет смысла, — поддержал юмор отец. — Это же всего на несколько секунд. Потом все возвращается на круги своя…

«Возвращается» — это слово он сказал неосторожно. «Все возвращается, кроме тебя», — подумалось Витьке, и он взглядом выдал эту мысль. Отец нервно сунул в карманы острые кулаки, отвернулся к окну с пробоиной. Сказал, не оглядываясь: