Через три минуты, откинувшись на скрипнувшем стареньком кресле (эх, и не покупают новое!!!), Арина довольно улыбалась, понимая, что проблема разрешалась сама собой. Ой, как хорошо-о-о…

Она открыла сумку, и, покопавшись в её глубине, обнаружила: квитанцию на погашение кредита, которую искала на прошлой неделе, диск для «Плэйстейшн» сына, пробник с новым «Кензо», который ей всучили в «Золотом яблоке», три одноразовых зажигалки, смятую ежедневку, два надорванных билета из кинотеатра, и ни одной сигареты. Мда-а-а… А так хотелось сорваться и нырнуть в облачко вкусного дыма, пока подчиненные дрожат от страха за дверью.

Уже через пятнадцать минут Данила, оторвавшись от монитора, немного испуганно покосился в её сторону. А то! Шла она к его столу решительно, специально грозно вбивая каблуки в многострадальные полы (жаль, не в него самого).

— Нашёл? — строго зыркнула из-под нахмуренных бровей.

— Пока нет. — Чуть моргнув не выспавшимися глазами, буркнул он. — Ищу вариант.

— У тебя «Кент»?

Вместо ответа менеджер достал пачку и положил на край стола. Хмыкнув, Арина взяла сигарету пальцами с маникюром, давно мечтавшем о коррекции, и, покачивая бёдрами, вышла на лестницу. Чтобы в первый раз за утро спокойно покурить в одиночестве. Но и там уже было несколько человек.

— Чертов долбаный день. И ведь еще только утро! — Ей захотелось сожрать еще кого-нибудь неугодного. Вдруг полегчает?

— Опять дымишь? Сорвалась, значит? — хмыкнула Маринка, протягивая зажигалку.

— Ага.

— Я б тоже закурила. С твоими-то проблемами. Отдохнуть тебе надо, подружка. Я тебе как раз кое-что по электронке скинула. Знаю одно место…

— Что?

Машина почему-то стояла.

Она приподнялась и потерла глаза. Водителя не было. Двигатель не работал. Да что ж такое, а?!

Арина открыла дверцу и выбралась наружу. Огляделась, охнула. Про себя, конечно. И было с чего.

Они стояли на склоне горы. Зелень, кусты мирта, свечки пирамидальных тополей. Несколько колонн и ступени древнего храма. Валуны, горевшие на сколах радугой. Безбрежная голубая перевернутая чаша неба. И море…

Лазурное, бесконечное, переливающееся золотом солнца, играющее едва заметными барашками волн, разбивающихся о белоснежную полосу пляжей. Море, готовое принять и растворить в своей бесконечности. Оно дышало и говорило с ней одновременно. Тихим, едва различимым шепотом, словно читая мысли и боясь произнести их громче.

Арина выдохнула воздух и, страстно желая и внешне нехотя, повернулась к еще одному «чего», заставляющему кровь бежать пламенем по венам.

Поднятый капот. Синие брюки, туго обтягивающие мускулы ягодиц. И больше никакой одежды. Только коричнево-гладкая сильная спина, вздувающаяся мышцами. Совсем рядом, всего в двух шагах от нее.

Арина сглотнула и кашлянула, привлекая внимание.

Он выпрямился, вытирая руки тряпкой. Посмотрел на нее, так и не сняв очки. Дрожь внутри превратилась в разряд, сладко-больно уколовший в ожившем тюбике с гелем. Ноги еле держали, желание заставляло стискивать зубы. Да что же такое-то!!!

Не культурист. Те обычно сухие, с выпирающими жесткими канатами и прочим суповым набором. Ее водитель играл живым мужским телом, неуловимо перекатывая валуны широченной безволосой груди, поблескивая крепкими ручищами и чуть выпирающим животом, покрытым короткими и густыми волосками.

Белые полосы плавной тату, сбегая с плеч, переходили на торс. Там они скручивались на груди в спирали из гладких жемчужин, чудом державшихся в неглубоких шрамах на коже. По ним ужасно хотелось провести рукой, чтобы ощутить всей ладонью неровные светлые бугорки, так притягивавшие внимание.

Арина проследила две тонкие выпуклые дорожки, прячущиеся под пряжкой ремня, и задрожала. Неужели они убегают прямо к… И почувствовала, как краснеет.

— Скоро поедем, — невозмутимо пророкотал он, поймав ее только-только поднятый взгляд. — Почти все в порядке.

— Да… Хорошо. — Она поправила очки. — А как вас зовут?

Бородка шевельнулась, следуя движению лица, неожиданно ставшего особенно суровым.

— Умслопогас, великий воин короля Чаки, крошащий черепа врагов его, насилующий женщин врагов его и пожирающий их младенцев.

Арина почувствовала глаза, сами собой вылезающие из орбит. И замерла. Интересно, разобьется ли она, прыгнув со скалы? Потому что бежать по прямой от этого чудовища было бы делом безуспешным.

Он блеснул улыбкой, раскатившись вдруг в грохочущем смехе.

— Снова получилось… Да Федор Степановичем меня зовут. — Шоколадный гигант положил тряпку на капот. — Но ведь работает, да?

Она осторожно кивнула. Фу-у-ух…

— Я осмотрюсь здесь, ну… — и махнула на море. — да?

Он пожал плечами. Кивнул в ответ.

Арина развернулась, прижав руки к горящим щекам. Ну, мать ты и …

Легкий ветерок принес запах соли, цветов и чего-то неуловимо сладкого и доброго. Она улыбнулась, щурясь от солнца и чувствуя, что немного расслабилась. Хорошо как… А вот нервишки неплохо было бы и подлечить.

— Вы слишком напряжены. — Пророкотало сзади. — Плохо.

Арина не ответила, лишь пожала плечами. Она уже боялась своих желаний и мыслей. Стоило только обернуться и оказаться лицом к лицу с шутником, кто знает, что могло бы произойти.

Электричество внутри бушевало и никак не хотело успокаиваться. Прямо перед лицом, откуда-то сверху, вдруг возникли две чистых широких ладони. Раскрытых явно для нее. И пахнущих чем-то… не машинным маслом, это точно. Запах, тонкий, едва уловимый, тревожил мускусом и чем-то горьким. От него закружилась голова.

— Нельзя быть такой напряженной.

Руки опустились и легли ей на плечи. Нежно, ласково, чуть сжав. Арина вздрогнула и, сама не замечая, чуть прогнулась. Ладони мягко сжали кожу, прошлись по телу, разливая тепло, разглаживая и выгоняя плохое. Тепло кружевом поползло вниз и сплелось с огнем, бушевавшим в ней.

Если бы он только захотел, она бы не отказалась. Это единственное, что было понятно сразу, как только эти сильные руки коснулись ее уставших плеч. Сопротивляться не было сил. Ей это и не нужно. То, чего так давно просило тело, было рядом. Касалось и горело огнем.

Девушка застонала, тихонько, едва уловимо. Не желая показывать такой странной слабости и такого жуткого желания. Но он услышал. Будто прочел мысли.

Ее спина выгнулась еще… когда к почти к крестцу прижалось выпуклое, стальное и горячее даже через ткань его брюк и ее сарафана. Теперь она точно знала, что это произойдет.

И застонала сильнее. Отвела руки назад, вцепившись в него и прижав крепче, словно давая ответ: да, я хочу тебя. Я твоя. Только здесь и только сейчас. Бери меня. Ну же. Страстно и необузданно, как дикий зверь. Ведь ты слышишь мои мысли, я знаю. Чувствую это.