– Родион, я… я сломала комбайн.

– ЧТО??

– Родион, пожалуйста, не ругайся. Я хотела как лучше. Я думала, это совсем несложно и я все поле обработаю, но он не заводится, только гудит. Пожалуйста, Родион, пожалуйста, спаси меня…

– Что ты делала, говори четко, не ной. – Родион был серьезен, но взволнованным не казался.

– Я хотела очистить край поля, который нам сегодня на работах выделили. Все как ты делала, но он не завелся, Родион, только гудел!

– Что-нибудь еще включала? Трогала?

– Да, кнопки нажимала, разные, кондиционер, музыку.

– Так, понятно все. Иди в комнату к себе и сиди там. А я на поле и разберусь.

– Родион, пожалуйста, если нужен будет ремонт, я достану денег, только, пожалуйста, не говори никому.

– Да не ной ты! Сказал же, разберусь, да и посмотреть надо сначала.

На вторую смену Ульяна не пошла, еле живая от страха, сказала Степану, что перегрелась и у нее голова кружится. Посмотрев на бледную девушку, вожатый сразу поверил и немедленно направил ее в медпункт. Пообещав, что сейчас пойдет, девушка закрыла дверь.

Ужина она ждала как расстрела. Когда все вернулись и пошли в столовую, Ульяна глазами искала Родиона, но его не было.

К ней подошел Степан и спросил про здоровье.

– Мне уже лучше. А что на поле было? Все в порядке?

– Да, конечно, в порядке, что там случиться-то может?

– А Родион? Что он на ужин не пришел? Домой поехал?

Степан рассмеялся:

– У тебя что, шпионы, что ли, на поле? Родион отчудил, конечно. Перед обедом кондиционер в комбайне не выключил, посадил аккумулятор напрочь. Остался на поле, в машине копается, чтоб дядя Паша не узнал. Ну а ты чего шатаешься? Иди ужинай и отдыхай, чтоб завтра огурцом была.

Ульяна не сразу поняла, что Родион ничего никому не сказал и взял вину за сломанный комбайн на себя. Ошарашенная, она вернулась в комнату, размышляя, как же отблагодарить его за такой поступок.

Но на следующий день даже поговорить с парнем толком не удалось – всё в спешке, и постоянно люди вокруг. И на ужине тоже не вышло: он только буркнул, чтоб она больше к комбайну не подходила, а больше ничего не сказал. Искренне благодарная, Ульяна пару дней пыталась заговорить с парнем и предложить что-то за свое чудесное спасение, но он только отмахивался. Это обескураживало ее.

С некоторым испугом Ульяна поняла, что так неожиданно появившийся в ее жизни Родион непонятным образом занял все ее мысли. Непривычный, немного заносчивый, по ее мнению, неприступный и совершенно другой и непонятный, он все равно начал ей нравиться. Его сила, надежность и честность восхищали Улю, привыкшую к совсем другому стилю общения. Девушка не могла понять, как же ей подстроиться под Родиона, чтобы говорить с ним на равных. Как привлечь его внимание? Все ее методы не работали. Очаровать его не удалось, поговорить не получается. Внешним видом покорить тоже – после разговора в столовой надевать на полевые работы одежду, которая выгодно подчеркивает ее фигуру, было просто бессмысленно. Кроме того, она довольно глупо выглядела в обтягивающей модной маечке среди молодежи в драных растянутых футболках и рубашках, которые не жалко было запачкать. Ульяне впервые в жизни было очень неудобно и даже стыдно выделяться из толпы. А других способов она просто не могла придумать.

А в это время столичная жизнь шла своим чередом. Душный город наполовину опустел, многие уехали в отпуска. В ночных клубах было совсем мало народу, и Тим, завсегдатай вечеринок, волей-неволей заскучал. Его планы о поездке в теплые края были отложены на конец августа, так как отец просил помогать в автосалоне. «Ну хоть в деревню не отправил, как Улё», – успокаивал себя Тим. Как назло, Ульяна перестала его засыпать сообщениями, и от нее не было вестей уже целых три дня. «Что-то тут не так», – подумал Тим, и сам послал незамысловатое письмо:

«Приветик! Ты жива там, солнце?»

Он подождал минуту, но ответа не было. Не пришел он и через десять минут. Лишь только через четыре часа, к его радости, телефон засветился и звонко тренькнул.

«Привет, зай! Я тут замоталась совсем, работы очень много! Ты как там?»

«Да все ок, отец припряг помогать ему по работе, клубы пустые, иногда с ребятами выбираемся на гонки, недавно днюху у Пита отмечали, в августе рванем на море…» – Тим решил вывалить накопившиеся новости сразу всем скопом. Он вдруг поймал себя на мысли, что очень сильно заскучал по своей Улё и даже стал ее немного ревновать к деревне.

«Понятно», – был ответ.

«А у тебя как дела? Чем там занята-то?»

Ульяна с ответом не спешила. Она вдруг почувствовала свое превосходство над Тимом. Это было абсолютно новое, до того момента никогда не испытываемое ею чувство, и девушке оно даже нравилось. Месяц, проведенный в лагере, сделал ее взрослее своего парня, пусть и не в буквальном смысле: постоянная занятость, новые люди, простые и открытые, интересные разговоры, песни Степана под гитару и игра в «Крокодила» по вечерам сблизили ее с ребятами из самых разных провинций.

«Пусть помаринуется, – ехидно заключила Уля, – напишу попозже».

Положив телефон в ящик тумбочки, Ульяна отправилась спать. Так прошло два дня, и Ульяна из-за строгого распорядка совсем забыла о своем смартфоне.

Наступил третий день. Близилось время ужина, а это значило, что скоро она сможет увидеть Родиона. Этот загорелый, чумазый, плечистый парень никак не выходил у нее из головы. Каждый день девушка невольно искала его глазами в поле, и каждый раз, увидев, тут же отворачивалась. Умом она понимала, что между ними совсем нет ничего общего, что у нее в Москве есть отличный парень и что Родион ей совсем не нравится внешне. Но природная сущность часто брала верх, и какие-то невидимые струны Улиной души легонько волновались при виде могучей загорелой шеи молодого помощника комбайнера. Непреодолимое желание обхватить её обеими руками овладевало девушкой. Она отчаянно делала вид, что ничего не происходит, но мысли о Родионе сами собой прокрадывались в голову. В такие моменты девушка вдруг, словно очнувшись, понимала, что на её лице вот уже несколько минут как застыла нелепая улыбка, и она одергивала себя, приказывая сердцу не затмевать холодную голову.

За ужином они сидели за одним столом и деловито обсуждали сегодняшнюю полёвку. Поговорить было о чём, но Ульяна постоянно ловила себя на досадной мысли, что полевые работы – их единственная общая тема. Зато девушка чувствовала на себе завистливые взгляды Матильды и ее подруг. Родион, после спасения котят, прочно занял первое место по привлекательности, потеснив Стаса. Матильда злилась еще и потому, что московская выскочка вопреки её ожиданиям не только не жаловалась на тяжелую трудовую жизнь, но и обходила саму Матильду по результатам работ.

После ужина ребята собирались на ставшие уже традиционными вечерние посиделки. Долгое время Ульяна сторонилась их, но однажды вечером Валя уговорила её пойти вместе с ней, и Уля была приятно удивлена. С тех пор она весь долгий рабочий день ждала наступления вечера. Ребята уходили в поле, ближе к лесу, зажигали костер, пекли картошку и хлеб, захваченный на ужине, играли в незатейливые игры, рассказывали истории и анекдоты, смотрели на звезды и пели песни под завораживающий звук Степиной гитары. «Как в пионерлагерях, – думала девушка, припоминая отрывки из родительских воспоминаний. – Разве в Москве такое увидишь?»