более производительные рудники, которые при том же количестве труда дают более металла, или может возрасти легкость доставки металла на рынок. Во всех этих случаях ценность металлов понизится, и они будут вымениваться на меньшее количество других предметов. И наоборот, если бы трудность добывания металлов увеличилась или от необходимости добывать их из большей глубины, или от выкачивания воды, или по другому какому-нибудь случаю, то ценность их относительно ценности других предметов могла бы значительно повыситься.

Итак, справедливо было замечено, что серебряная и золотая монета, с какой бы точностью ни соответствовала она монетной единице, постоянно подвергается колебаниям ценности, не только случайным и временным, но продолжительным и естественным, подобно всем другим товарам.

Открытие Америки и богатых рудников, которыми она изобилует, произвело значительное влияние на естественную ценность драгоценных металлов. Есть люди, которые думают, что это действие продолжается до сих пор. Тем не менее все действие, произведенное открытием Америки на ценность металлов, вероятно, давно уже окончилось, и если в продолжение последних лет ценность драгоценных металлов испытала некоторое понижение, то это следует приписать улучшениям в способах обработки рудников.

Но от каких бы причин оно ни зависело, известно, что действие было так медленно и постепенно, что не ощущалось почти никаких практических затруднений для приема золота и серебра в качестве общего орудия для определения ценности всех других товаров. Хотя нет сомнения, что они представляют непостоянную меру ценности, тем не менее, вероятно, не существует другого товара, подверженного меньшим изменениям. Это преимущество, так же как и прочность, ковкость, делимость и многие другие свойства драгоценных металлов, обеспечили за ними по справедливости то предпочтение, которое оказывают им все цивилизованные страны, употребляя их в виде ходячей монеты.

Если бы посредством равных количеств труда и постоянного капитала получались одинаковые количества золота из тех рудников, которые не платят ренты, то золото очень близко подходило бы к неизменному мерилу, каким мы могли бы только, по природе вещей, обладать. Количество его, без сомнения, возрастало бы с увеличением спроса, но ценность его оставалась бы без изменения, и оно необыкновенно хорошо приспособлялось бы к выражению изменений ценности всех других предметов.

В первой главе этой книги я уже предположил, что золото одарено таким единообразием ценности, и в следующей главе я буду продолжать придерживаться этого предположения. Итак, когда я стану говорить об изменениях цены, то это изменение всегда будет относиться к товару, а не к орудию, служащему для выражения ценности.

Глава IV. О естественной и рыночной цене

Мы рассматривали труд как основание ценности предметов, а сравнительное количество труда, необходимого на их производство, как правило, определяющее взаимные количества товаров, которые должны обмениваться друг на друга; но мы не думали отрицать, что существуют некоторые случайные и временные уклонения фактической, или рыночной, цены товаров от этой первоначальной и естественной цены.

При обыкновенном ходе вещей нет продуктов, предложение которых в течение известного времени оставалось бы в точности таким, как оно требуется нуждами и желаниями людей, а след., нет и таких, цены которых не подвергались бы случайным и кратковременным изменениям.

Только вследствие подобных изменений распределяются капиталы в точности, в требуемом количестве, и не более того, между производством различных товаров, на которые возникает усиленный спрос. Смотря по возвышению или понижению цен, прибыль поднимается или падает над своим общим уровнем, и это обстоятельство то поощряет капиталы к затратам в той отдельной отрасли, где произошло возвышение цены, то предостерегает их не оставаться в ней долее.

Каждый, кто свободно распоряжается своим капиталом, естественно, станет искать такого употребления для него, какое наиболее выгодно; само собою разумеется, что он не удовольствуется 10 % прибыли, когда при перемещении своего капитала он может получить 15 %. Это беспокойное желание, свойственное всем капиталистам, оставлять менее прибыльное дело для более прибыльного имеет сильное стремление приводить прибыль повсюду к одному уровню или приспособлять таким образом размеры ее, чтобы возмещались те выгоды, какие, по мнению заинтересованных сторон, действительно или по-видимому, имеет одна из них в сравнении с другой. Быть может, было бы довольно затруднительно описать тот способ, при помощи которого происходит эта перемена в промышленности; она происходит, вероятно, таким образом, что фабрикант не абсолютно меняет свои занятия, а только уменьшает часть затраты капитала, находящегося в данном помещении. Во всех богатых странах есть известное число людей, образующих так называемый денежный класс; люди эти не занимаются никаким производством, а живут процентами со своих денег, которые или употребляются на учет векселей, или отдаются взаймы более промышленной части общества. Банкиры также употребляют немаловажную часть капитала на подобного рода операции. Деньги, получившие такое назначение, составляют значительный свободный капитал и употребляются в большем или меньшем количестве во всех отраслях промышленности страны. Быть может, не существует ни одного фабриканта, как бы богат он ни был, который ограничивал бы свои операции теми размерами, какие допускаются одними собственными его средствами. Он всегда располагает частью этого свободного капитала, которая то увеличивается, то уменьшается, смотря по живости спроса на его произведения. Когда спрос на шелковые ткани возрастает, а на суконные уменьшается, то фабрикант сукон не переводит своего капитала в производство шелковых материй; он увольняет только некоторых рабочих и перестает занимать деньги у банкиров и капиталистов. Фабрикант шелковых тканей находится между тем в совершенно противоположных обстоятельствах: ему необходимо употреблять более рабочих, след., возрастают для него и поводы к займам; он занимает более, и капитал переходит из одного помещения в другое таким образом, что устраняется необходимость для фабриканта прекращать свое обычное занятие. Если мы бросим взгляд на рынки больших городов и обратим внимание, с какой правильностью они снабжаются внутренними и иностранными товарами в таком количестве, в каком заявляется спрос на них при всевозможных обстоятельствах непостоянного спроса, возрастающего под влиянием капризов вкуса или изменения в числе народонаселения, и что при этом не составляют частого явления ни загромождение рынка вследствие слишком большого снабжения, ни чрезвычайная высота цен вследствие недостаточности снабжения по отношению к спросу, – то мы должны сознаться, что закон точного приспособления размеров капитала к каждой отрасли промышленности оказывает более значительное влияние, чем обыкновенно полагают.

Капиталист, ищущий прибыльного помещения для своего капитала, естественно, должен взвесить все преимущества одного рода промышленности перед другим. Он может, след., пожелать отказаться от части прибыли на свои деньги ввиду большей безопасности, чистоты, спокойствия или какой-нибудь другой действительной или воображаемой выгоды, какими пользуется одно употребление в сравнении с другим.

Если бы в соответствии с такими обстоятельствами прибыль с капитала