– Сын?

– Сын, мамочка! Богатырь! – довольно закивал старичок.

Докторша сняла очки и утерла лоб. Посмотрела на меня круглыми глазами, как на восьмое чудо света и покачала головой.

– Васенька, любимый мой!

Кинулась ко мне жена. Зацеловала всего, бормоча что-то умильно нежное. Я не разбирал. Вместе с болью уходили силы, и я чувствовал себя хуже выжатого лимона. Там, похоже, ещё и цедру сняли…

– Полюбуйтесь!

Нам поднесли два кряхтящих свёртка. Розовый и голубой.

– Два восемьсот и три сто! – выпалила докторша и опять схватилась за бумажки. – Но как они проглядели? Как?! Ничего не пойму… И дети доношенные. Ещё и со сроками ошиблись?

Причитания обескураженного медработника фоном плыли где-то позади меня. Сердце грохотало как сумасшедшее, не выдерживая тех чувств, что лавиной обрушились сверху при виде двух недовольных мордашек. Я же их люблю! Так сильно, так… Что и слов нет! Да какая там боль?! Готов хоть сейчас повторить! Ещё хоть через всё это безумие пройти начиная с елдокаменного подарка! Это же такое чудо!

– Так, все, мамочка, детишек забираем! Показатели у вас скачут…

И эти изверги моих малышей прямо из рук выхватили! Я протестующие зарычал и рванулся следом, но пошевелиться мог едва-едва.

– Тебе отдохнуть надо, любимый, – шепнула мне Васенька. – А я за ними присмотрю.

Укол я просто почувствовал, без всякой боли. А потом тело окутало мягким облаком и унесло куда-то вверх, прямо к царству бесполого Джи.

Казалось, только прикорнула в палате, куда отнесли наших близнецов, как открыла глаза и уставилась в белоснежный поток. Пронизанное алыми всполохами сияние окутывало со всех сторон, и я потерялась в пространстве. Не понимая, где верх, а где низ, растерянно осматривалась, как вдруг заметила тень. Вроде человеческая. Подплыла и спросила:

– Подскажите, что это? Где это мы? Я умерла?

От одного предположения на глаза слёзы навернулись. Вот как ещё назвать это божественное свинство? Столько всего пройти пришлось, ради отношений, ради семьи, ради детей… И что в конце? Вот это светлое ничто?! Тень обернулась, и я узнала мужа. Кинулась:

– Вася! – Глотая слёзы, прорыдала: – Как же это так? А кто с детками? Так не может быть!

– Васёк, – обнял меня муж. – Не вешай нос! Ещё ничего не кончено. Вот найдём Джи… или кто тут ещё остался, и я покажу этим божествам, как зонтик в йони вставлять!

– Ох, уж этот твой зонтик, – сквозь слёзы улыбнулась я и крепко прижалась к груди мужа. – Я тебя так люблю!

– И я тебя, – хмыкнул Вася. – Счастье ты моё… зелёное!

– Вы что тут делаете?

Мы обернулись и при виде обнажённой девицы с волосами до пола, застыли. Муж подбоченился и окинул незнакомку восхищённым взглядом:

– Ахр… Иди ты!

– Угадал, – девица кокетливо накрутила локон на палец. – Афродита я! Но что вы здесь делаете, смертные?

– Самим бы хотелось знать, – оттащила я мужа в сторону. Припечатала его ревнивым взглядом и шёпотом напомнила про зонтик. Обернулась к девице: – Вы бы прикрылись. Нечего чужих мужей соблазнять!

– Васенька, ты не так поняла, – пытался оправдаться муж. – Я же как женщина на неё смотрел! А вот ты… ну-ка, отвернись, бесстыдница! Я тебе ещё сауну не простил!

– Это я сейчас женщина! – возмутилась я. – Во всяком случае, тебя вижу, как мужчину…

– Да? – искренне растерялся муж. – Я и не понял. Я вообще перестал понимать, кто я на самом деле…

̶  А! – протянула девица. – Так вы те самые «избранные»! Что же сразу не сказали? Идёмте за мной…

Взявшись за руки, мы потопали за Афродитой по белесому нечто. Шли долго, и усталость с каждым шагом накатывалась вязкими волнами. Когда уже невозможно было сделать ни шагу, богиня развернулась и подмигнула:

– Передавайте привет Джи! На этот раз партия за ним, но я ещё отыграюсь!

И, приблизившись, выдала нам по звучному щелбану.

***

Открыла глаза и подскочила с криком:

– Ща как выпишу «фофан», курва патлатая!

Так и чесались руки вернуть щелбан голой девице! Но рядом обнаружилась лишь докторша. Тётка поправила съехавшие от изумления очки и гулко сглотнула. Я же потёрла ноющий лоб и пробормотала:

– Кажется, пребывание в теле мужа меня окончательно испортило… Интересно, я сейчас мужчина или женщина?

– Ого, – докторша потрогала мой лоб. – Мне уже нравится твоя идея про «фофан», девочка… Пойду-ка я выпишу сие лекарство анестезиологу! Чего он там тебе такое понамешал, синяк непросыхающий!

Она исчезла, а я уцепилась за слово «девочка». Значит, я сейчас в женском теле? А где Вася? И дети?.. Приподнялась и осмотрела тёмную палату. В уголке увидела детские кроватки и, разглядев маленькие сопящие комочки, выдохнула с облегчением. А заметив, как на широком диванчике заворочался прикрытый пледом спящий мужчина, едва не разревелась. Мы все живы! И каждый в своём теле!

Морщась от боли, сползла с кровати и, покачиваясь, подошла к дивану, дотронулась до плеча мужа:

– Вась… А Вась!

– Васёк, отстань, – проворчал во сне муж. – Никогда бы не подумал, что из тебя получится такой ненасытный мужик. Вот родим, поменяемся… Как получу своё тело, клянусь, буду эту точку «джи» искать так упорно, чтобы божественному Джи на том свете икалось вечность!

– Вась, – поцеловала я мужа. – Мы уже родили.

Муж подскочил и, озираясь, схватился за грудь. Не обнаружив выступов, сжал себя внизу и облегчённо выдохнул:

– Никогда так не радовался яйцам! – Обнял меня и, прижав, прошептал: – Счастье ты моё зелёное! Причём сейчас реально зелёное… Тебе нехорошо?

– Хорошо, – слабо кивнула я. Муж осторожно уложил меня рядом и накрыл пледом. Я прижалась к боку любимого и счастливо выдохнула: – А так ещё лучше!

– Знаешь, – прошептал муж, когда я кошкой пригрелась рядом с ним, – я тут подумал… Всё это безумие позади, но я ни за что бы не упустил ни минуты из того, что с нами было. Мне повезло ощутить, каково это – быть женщиной. Прикоснуться к тайне рождения жизни… Болезненной тайне. Но… Если бы дали выбор, я прошёл бы через всё это ещё раз… Ну кроме разве что дыни с майонезом!

– Это точно, – хмыкнула я. – Ни единой пачки майонеза дома не будет!

– Договорились, – поцеловал меня Василий.

Мы одновременно посмотрели на детские кроватки и тихо вздохнули.

– Как ты думаешь, кто из них Джи?

– Какая разница? Он всё равно выбрал жизнь человека. Пока на Земле, ничего не вспомнит…

Перед огромным, висящим в воздухе шаром, собралась пестрая толпа. Дюжина фигур самой разной внешности, роста и комплекции. А вокруг не было ничего. Насколько хватало взгляда – сплошное алое марево и клубящиеся золотые облака, ползущие совершенно хаотично. Сам шар тоже был странным. Живым. Проведи рукой и ладонь царапнет белые шапки гор, или погрузится в беспокойные воды океана.