когда-либо слышал что-либо подобное. Они не могли решить, была ли она сумасшедшей или склонна к самоубийству, и я думаю, что в тот момент толпа могла пойти в любую сторону. Какой бы сильной она ни была, они разорвали бы ее на части, как бумажного солдатика! Но когда она растянула момент настолько, насколько осмелилась, она добавила: - У вас есть два варианта. Я могла бы доказать вам это, или вы могли бы узнать сами - содрать кожу с моих металлических костей и сломать меня, как куклу. Но второй вариант не принесет вам ничего, кроме моего уничтожения или моего вечного подозрения в том, что никому из вас никогда нельзя полностью доверять. Гораздо проще просто спросить себя, зачем мне лгать о таких вещах, учитывая то, что я только что рассказала вам о Производителях на Крусибле. Гораздо проще просто принять это.

- Толпа обезумела, - сказала Ндеге. - Они кричали на нее, как на ведьму на костре. Но на самом деле никто к ней не прикасался. Я думаю, именно это спасло нас - и ее. Через несколько мгновений, когда крики стихли, она сказала: - Если вы сможете найти способ жить со мной, тогда, возможно, я смогу найти способ для нас всех ужиться с Производителями. Моя подруга, Чику Экинья, опередила "Занзибар", чтобы установить с ними контакт. Вполне возможно, что она потерпела неудачу, но нет никакого способа узнать наверняка, так это или иначе. Что мы точно знаем, так это то, что Чику и ее друзьям нечего было предложить Производителям, кроме их человечности. У меня есть кое-что еще. Дело не просто в том, что я тоже машина, хотя это, несомненно, поможет делу. Я - машина, которая помнит, как родилась. Я ношу в себе воспоминания о человеческой женщине - не просто сухие, задокументированные факты ее существования, но и реальную организацию ее мозга, отраженную в моей собственной информационной архитектуре. Я запятнана Юнис Экинья. Ее кровь - это моя кровь. Она преследует меня. Я считаю, что заслужила право использовать ее имя.

- В тот момент это было все или ничего, - сказала Ндеге. - Наше прошлое и наше будущее зависят от того, согласились ли мы позволить этой... штуке быть нашим проводником. Я не скажу, что это было легко или что решение было принято без злобы. Как правило, нам приходилось выносить это на голосование. Это был первый демократический акт нашей восстановленной законодательной Ассамблеи: позволяем ли мы, чтобы нами управлял робот?

- Предложение было принято с большим трудом, - сказал Мпоси. - Даже тогда, я думаю, некоторые все еще верили, что она лжет. Но постепенно ее откровение стало приниматься как истина. Мы видели Тридцать седьмую палату, заходили в нее. Какие у нас могут быть основания сомневаться в какой-либо другой части ее истории, если мы приняли самую диковинную часть: что эта женщина вырастила клан говорящих слонов!

- Но она все еще говорила о Крусибле, - сказала Чику, - как будто у вас все еще был какой-то шанс прибыть. Что изменилось?

Она как раз училась остальному, когда случилось несчастье. Несмотря на то, что "Занзибар" разработал прототип ПЧФ-двигателя, масштабирование его до размеров, необходимых для замедления голокорабля, всегда было амбициозной целью, особенно в оставшееся до каравана время. Но "Занзибару", насильственно изолированному от остального сообщества, где лучшие умы были либо казнены, либо содержались под стражей на других голокораблях, стало вдвойне труднее. У них едва хватало промышленных мощностей, чтобы справиться с этим в одиночку, не говоря уже о том, чтобы тратить огромные экономические и технические усилия, необходимые для создания нового замедляющего двигателя.

После двух столетий межзвездных путешествий это было почти больше, чем могли принять граждане. Приз, за который они так доблестно сражались, не должен был принадлежать им, и те, кто временами пренебрегал этим призом, теперь находились в наилучшем положении, чтобы получить его.

Но у них не было выбора, сказала Юнис. Они взяли старый спускаемый аппарат и превратили его в "Ледокол", и они могли бы сделать это снова, хотя и в меньшем масштабе. Несмотря на некоторые жертвы, у "Занзибара" все еще были возможности для создания второго прототипа ПЧФ-двигателя, меньшего размера и более эффективного, чем первый, и этот двигатель, в свою очередь, мог быть интегрирован в меньший по размеру и более маневренный космический аппарат. Они взяли один из своих шаттлов, извлекли из него внутренности и заменили их - после многих лет усилий и неудач - новым двигателем. Это была монументально сложная задача, выполненная в полной изоляции и с максимальной скрытностью. "Занзибару" приходилось поддерживать иллюзию, что это мертвый или умирающий голокорабль, неконтролируемо несущийся в космосе.

Когда они подобрались достаточно близко к Крусиблу, они отправили новый корабль в путь. Он был запущен настолько тайно, насколько это было возможно, его курс уводил далеко в сторону от траекторий замедления других голокораблей. Его миссия состояла в том, чтобы установить контакт с Крусиблом, но также и в том, чтобы служить свидетелем. Если были допущены ошибки, пусть их совершат другие голокорабли.

- Она, конечно, на борту этого корабля, - сказал Мпоси. - Ни в коем случае нельзя было оставлять ее в неведении, не после всего этого времени и всего, что она сделала, чтобы прежде всего привести нас к Крусиблу.

- Только она? - спросила Чику, задаваясь вопросом, насколько спартанскими должны быть условия на борту другого корабля и какие добровольцы могли потребоваться.

- Нет, не только она, - сказала Ндеге.

Чику собиралась попросить Ндеге подробнее остановиться на этом моменте. Но именно в этот момент исчез Гочан.

Прекратив чинг-связь и вернувшись в свои тела на Крусибле, они сразу поняли, что случилось самое худшее. Ударный элемент упал прямо на одну из позиций Арахны на поверхности, как раз там, где она держала одного из своих заложников. Ее защита сработала слишком поздно, чтобы остановить приближающееся тело, и оно подлетело под достаточно крутым углом, чтобы атмосфера почти не поглотила его кинетическую энергию. Гочан в чинг-связи ничего не знал о своем неминуемом конце. Это было бы безболезненно и мгновенно - по правде говоря, лучше, чем те последствия, которые пережили Джун Уинг и Педру Брага много лет назад. Но смерть есть смерть, и когда пришло время расплаты, было небольшой милостью не обращать на это внимания. Он тоже был счастлив в чинг-связи - счастлив просто оттого, что вернулся на "Занзибар", пусть даже только во сне.