Обстановка в Атлантике в то время была такой, что подводная лодка могла спокойно встретиться с немецким транспортом «Бельхен», получить с него топливо и пополнить запасы продовольствия, находясь рядом с ним в надводном положении несколько часов. Сюда же для заправки подошла еще одна ПЛ «U-93», а потом еще одна.

«Четыре немецких судна встретились в уголке, затерянном среди Северной Атлантики. Экипажи лодок обменивались шутками, а мы предупредили всех о встрече с тремя британскими крейсерами», — пишет Вернер.

Однако вскоре такая безнаказанность дорого обошлась «Кригсмарине». Танкер «Бельхен» был потоплен английским крейсером.

А вот как Вернер вспоминает о начале войны против Советского Союза: «22 июня трансляция по радио сообщения Верховного командования вермахта потрясла весь экипаж лодки, как серия разрывов глубинных бомб. Наши армии начали наступление на СССР, продвигаясь на широком фронте от Балтики до Черного моря. Событие чрезвычайно взволновало экипаж лодки. Вторжение на территорию России, значительно превосходившее по размаху акцию Наполеона, отвечало коренным, долго вынашиваемым чаяниям немцев.

Нам был преподан урок о невозможности сосуществования Германии и СССР. Коммунизм, а не Великобритания и ее западные союзники, был смертельным врагом Германии. Каждый немец знал, что пакт о ненападении, который мы подписали со Сталиным в августе 1939 года, был всего лишь временной мерой, искусной тактикой отсрочки войны. Теперь, когда наши армии маршировали на восток, следовало ожидать быстрого падения России и усиления «тысячелетнего рейха» (выделено мною. — Прим. авт.).

Нацистская пропаганда в предвоенный период работала весьма эффективно, т.к. вторжение в Россию «отвечало коренным, долго вынашиваемым чаяниям немцев»: так что разговоры о том, что немецкие подводники «только выполняли приказы своего командования» и не ведали, что творят, — бред. Всё они знали: куда и зачем шли. Знали, что самый смертельный враг для нацистской Германии — Россия, а не США, Великобритания и Франция. Знали, что война на Восточном фронте решит все.

С этой точки зрения и уверения Деница, и «убежденность» его, что «битва за Атлантику» решит все, — тоже блеф. Будучи умным человеком, Дениц не мог не понимать, что именно исход войны с Россией будет решать все, а с Англией, Францией и Америкой Германия всегда сумеет договориться, заставит их поступать так, как определит «тысячелетний рейх».

О том, что нападение на Советский Союз — это «коренные, долго вынашиваемые чаяния немцев», мог думать молодой лейтенант подводного флота «Кригсмарине»; можно было бы говорить, ссылаясь на затуманенность его «молодых мозгов», задуренных политической пропагандой в довоенное время. Но ведь и в конце войны, когда, казалось бы, все было ясно с крахом гитлеровской авантюры, тот же Вернер, будучи уже командиром лодки, пишет: «Голос из Берлина снова и снова внушал нам, что скоро будет использовано новое оружие, которое обеспечит нам окончательную победу. Мы видели, что на нас надеются, и выходили в море с целью это доверие оправдать». Так что и в конце войны немецких подводники были верны идеям своего фюрера и верили, что их «коренные чаяния» сбудутся. Неслучайно же Гитлер считал «стальных волков» Деница самыми «чистыми и надежными кадрами великой Германии».

Как и Прин, и Буш, и Лют, и все другие командиры немецких подводных лодок, Вернер с восторгом пишет о том, как встречали подводников на берегу после их «героических походов». «Когда подлодка подходила к пирсу, военный оркестр заиграл бодрящий марш, командующий Второй флотилией подводных лодок (флотилия базировалась во французской ВМБ Лорьян. — Прим. авт.) приветствовал нас с пирса, затем прошел по сходням на лодку, чтобы обменяться рукопожатиями с командиром и всеми членами экипажа. За ним последовали медсестры, одарив каждого из нас улыбкой, букетом цветов и поцелуем…

Вся команда, за исключение небольшой группы вахтенных… собралась в одном из старинных залов французской префектуры. Здесь должно было состояться торжество по случаю нашего возвращения из боевого похода, причем только для мужчин… По такому случаю подали шампанское и омаров, за которыми последовали другие роскошные блюда».

Так было при каждом возвращении подводных лодок в эти «счастливые времена».

Лодки уходили в море, топили одиночные суда или нападали на конвои, слабо охраняемые (в районах за пределами зоны действия береговой авиации), иногда лишь испытывали какое-либо противодействие.

«Потопили 5 транспортов общим водоизмещением 28 тысяч тонн. Еще один транспорт получил повреждения. Противолодочная оборона слабая. Продолжаем поход».

«Потопили 6 транспортов общим водоизмещением в 42 тыс. тонн. Израсходовали все торпеды. Возвращаемся на базу».

«Потопили 2 транспорта тоннажем 13 тысяч тонн из конвоя в сетке квадрата АК-40. Продолжаем преследование».

«Полностью очистили оперативный район от судов противника. Потопили 8 транспортов общим тоннажем в 53 тысячи тонн…».

Вот такие радиодонесения приходили с моря в штаб Деница. Разумеется, на другой же день они попадали в штаб Геббельса и становились объектом распространения СМИ по всей Германии.

«Интенсивность битвы в Атлантике возрастала по мере преодоления немецкими подводными лодками нового типа слабой британской обороны… Петля вокруг Великобритании постепенно затягивалась», — пишет Вернер.

Он с удовольствием вспоминает, как в 1941 г. немецкие войска с успехом продвигались на восток: «Сообщения верховного командования вермахта, регулярно передававшиеся немецкими радиостанциями, чрезвычайно волновали нас. Особенно когда речь шла о блестящем наступлении наших войск на Восточном фронте. Германские вооруженные силы уже нанесли Красной Армии жестокие поражения и захватили около двух миллионов военнопленных. Наши солдаты атаковали противника под Ленинградом. 29 июня захватили Ригу, днем позже Минск. Восточная кампания обещала повторить в гораздо большем. масштабе победный марш Германии на Балканах минувшей весной».

Успехи на Восточном фронте и успехи в Атлантике, где немецкие «волчьи стаи» продолжают активно терзать конвои союзников. Снова Вернер вспоминает: «Короткие радиограммы следовали одна за другой, извещая о нашей победе в одной из величайших битв за Атлантику…» Вот содержание некоторых из этих радиограмм: «Торпеды израсходованы. Потоплено 5 судов водоизмещением 24 тысячи тонн. Отправляемся на базу».

«Потоплено 3 судна тоннажем 18 тыс. тонн. Повреждено 10. Продолжаем преследование».

«Потоплено 4 судна тоннажем 21 тыс. тонн. Продолжаем преследование».

Разумеется, во всех этих победных реляциях была изрядная доля преувеличения: и по количеству потопленных судов и по их водоизмещению. Что-то все крупные суда шли на дно, водоизмещением 5 — 6, а то и 10 — 15 тысяч тонн. Но все это четко записывалось на боевой счет командиров лодок. Росло число подводных асов и как из рога изобилия сыпались на подводников, в частности, на командиров лодок высокие награды рейха — звания кавалеров Рыцарского креста.