– Между нами сейчас что происходит?

– Между нами сейчас происходит драка, – охотно пояснил ему Случайный Охотник.

– И кто побеждает? – как в бреду спросил большой дзен-буддист.

– Пока я, – скромно ответил Случайный Охотник.

Большой дзен-буддист пристально вгляделся в него:

– А Вы вообще-то кто такой?

– Я… я здесь случайно. Я Случайный Охотник.

– Понятно, – сказал большой дзен-буддист. – Тогда я неожиданно бью Вам в пах.

– Сильно?

– С нечеловеческой силой! – уточнил большой дзен-буддист.

– А я, пока Вы уточняете, уклоняюсь и бью Вас по башке медным тазом! – взревел Случайный Охотник.

– Медный таз-то у Вас откуда? – едва успел спросить большой дзен-буддист, свалившись на землю кулем с мукой.

Мука просыпалась – и ее унес ветер.

– Папка с абсолютом слился! – захлопал в ладоши маленький дзен-буддист, и мать, вся в слезах радости, увела его куда-то со страниц настоящего художественного произведения мелкими, как горох, шагами.

– Вот! – поймал детское восклицание Деткин-Вклеткин и, переглянувшись со Случайным Охотником и Хухры-Мухры, остановил выразительный взгляд на Умной Эльзе. – Вот в этом значении Вы и употребляете слово «абсолют» – прямо как дитя малое!

Умная Эльза покраснела, что твой перезрелый редис… то есть побордовела.

– Когда же мы говорим Абсолютно Правильная Окружность из спичек, мы просто имеем в виду, что эта окружность совершенна, то есть безупречна, то есть идеальна, то есть… правильна во всех отношениях, понятно?

Умная Эльза покачала головой: понятно ей не было.

Случайный Охотник и Хухры-Мухры вздохнули: дескать, тупая какая…

– Так, душенька моя, – сказал Деткин-Вклеткин и попытался зайти с другой (подветренной) стороны. – Вы любили когда-нибудь?

– Я и сейчас люблю, – с достоинством сказала Умная Эльза, кутаясь от ветра в складки кимоно и опять пряча туда же гранату.

– Прекрасно! – обрадовался Деткин-Вклеткин. – Не кажется ли Вам тот, кого Вы любите, совершенством?

– Не кажется, – обиженно ответила Умная Эльза. – Он есть совершенство.

– Ну, этого никак быть не может! – возразил Деткин-Вклеткин. – Уж чего-нибудь в нем обязательно не хватает. Он красивый?

– Сказочно!

– Умный?

– Невероятно!

– Преуспевающий?

– Дальше некуда!

– Внимательный?

– Как патруль!

– Кем работает?

– Богом.

Деткин-Вклеткин поскучнел. Поковыряв небольшим большим пальцем босой ступни каменистую землю Японии и выковыряв оттуда черепок эпохи Ямато, на котором был запечатлен фрагмент Уложения Семнадцати Статей принца Сётоку Тайси, сказал:

– Мда. Тяжелый случай. Прямо не знаю, как и быть. Идею совершенства не объяснишь тому, кто обладает совершенством…

Умная Эльза не знала, чем ему помочь.

– А сами-то Вы как понимаете совершенство? – спросила она, чтобы прервать мучительную паузу.

– Да самым что ни на есть примитивным образом! – воскликнул Деткин-Вклеткин. – Совершенно то, что не нуждается в изменениях!

– И в самом деле примитивно… – разочаровалась Умная Эльза. – Давайте прямо сейчас у Вас какой-нибудь орган вырежем? Вот… ледорубом! – И она направилась к Случайному Охотнику. Тот прижал ледоруб к животу и не отдавал.

– Вы не в себе, что ли? – властным жестом правой руки остановил ее Деткин-Вклеткин. – Зачем у меня орган-то вырезать – чем он Вам помешал?

– Мне – ничем, – обособилась Умная Эльза. – А сами Вы, значит, вполне довольны тем, как в Вас все соединено? И ничего менять не хотите?

– Да нет… спасибо, – перекрестился Деткин-Вклеткин.

– Значит, Вы не нуждаетесь в изменениях. Из этого следует, что Вы совершенство. Тогда я вот что Вам скажу: считать себя совершенством глупо и нескромно.

Деткин-Вклеткин так и сел там, где стоял. Рядом с ним в задумчивости присели и Случайный Охотник с Хухры-Мухры.

– Чего это она… такая? – задал весьма общий вопрос Хухры-Мухры.

Ни у Деткин-Вклеткина, ни у Случайного Охотника столь общего ответа не нашлось.

– А вот теперь, дорогие мои, – сказала Умная Эльза, – я расскажу Вам о совершенстве.

– Не надо! – не выдержав психической нагрузки, с ужасом выкрикнул впечатлительный Хухры-Мухры.

– Надо, – непреклонно ответила Умная Эльза. – Надо, ибо вы, трое, заблудились.

– Причем тут это? – спросил (уже глухо, как тетерев, рыдая) Хухры-Мухры.

– Возьмите себя в руки, Хухры-Мухры, – вздрогнув, вышел из столбняка Деткин-Вклеткин. – Возьмите себя в руки и послушайте. Сейчас ее устами говорит Бог.

– Откуда – Бог, какой Бог! – заметался Хухры-Мухры, испуганно глядя по сторонам.

– Тот Бог, который вошел в нее. Я вижу. Она права, мы заблудились. Мы заблудились не по дороге сюда, а гораздо раньше. Я понял это давно, еще в Северном Ледовитом океане… подловатом этом океане. Тогда у нас было сколько угодно спичек – и мы храбро шли вперед, но я уже знал, что мы заблудились.

А вот тут автор настоящего художественного произведения наконец теряет терпение и про-те-сту-ет! Во-первых, никто на страницах настоящего художественного произведения никогда не заблуждался: все сознательно выполняли возложенные на них обязанности и медленно, но верно продвигали настоящее художественное произведение к его благополучному завершению. Во-вторых, если кому-то из героев (причем Деткин-Вклеткину – в первую очередь!) было непонятно, куда идти, то следовало спросить об этом автора: он все время находился поблизости и держал в руках сюжетные нити, словно некая парка! Делать же заявления, подобные только что прозвучавшему, и делать их теперь, когда мы, художественно-образно говоря, возвращаемся в родную гавань, – просто неприлично. Видит Бог, я готов был простить Деткин-Вклеткину его социальную непродуктивность, но прощать ему это вот двуличие… Да, двуличие, ибо нельзя вести за собой народ, если не знаешь куда!

– Почему Вы нам раньше не сказали, что мы заблудились? – с отчаянием спросил Случайный Охотник. (Спасибо, Случайный Охотник! – Авторская ремарка.) – Вы обязаны были сказать!

– Я и себе самому этого не говорил… права не имел, поскольку отвечал за вас! Зачем сеять сомнения? Надо было спешить, надо было уходить все дальше в будущее, оставляя за собой сантиметры, метры, километры. И смеяться в лицо опасности. И побеждать стихии. И ни на что не отвлекаться в пути, ибо идея звала за собой. Но мы заблудились.

– Да что ж Вы заладили-то, как попугай! – простонал Хухры-Мухры. – Смотреть на Вас больно… Ну, давайте тогда вернемся назад – и выложим новую кривую! Что нам, мастерам! Соберем все спички опять в коробки и – вперед и с песней!