- Прошу прощения, что случайно ранила вас. Я глубоко ценю нашу дружбу. Второй из Пяти послужит свидетелем: каждый, кто знает тайну Древа, дороже мне, чем собственный ребенок. Но мною владеет досада. Минерва, ожесточенная против меня и вас, вступила в союз с визитером. Она убедит его не доверять нам и скрываться всеми силами.

Адриан ответил с улыбкой удовольствия:

- Ваше величество, я ценю нашу дружбу не меньше, чем саму тайну Древа. Пускай я не смог изловить визитера, зато привез весьма ценный подарок. Позвольте мне познакомить вас с одним человеком.

- Прошу, - согласилась королева.

Адриан отдал приказ Бираю. Очевидно, сюрприз был заготовлен заранее, и пленник ждал за дверями черного хода. Едва приказ прозвучал, ганта ввел его в чайную.

Королева повернулась на звук шагов, навострила уши, словно кошка, потянула носом воздух. Похоже было, что она способна без единого взгляда рассмотреть человека. Впрочем, Адриан избавил ее от хлопот:

- Это молодой Юхан Рейс, сын покойного графа Дамира Рейса, один из двух вождей орды. Он закован в цепи, избит и подавлен. В его жилах течет первокровь!

От интереса Магда привстала с кресла. Она довольно близко знала Юхана Рейса. Два года назад, готовясь к ярмарке невест, ее отец ударил по рукам с его отцом. Дамир Рейс получил торговый маршрут через Дымную Даль, чтобы сбывать несчетные тысячи голов скота. Морис Лабелин получил поддержку Запада для Валери Грейсенд. Не окажись она такой дурой, взошла бы на престол. Чтобы укрепить договор, герцог Морис предложил брак между Магдой и молодым Рейсом. Юхан брыкался и крутил носом, но был достаточно культурен, чтобы не звать Магду жирной свиньей. Однажды после застолья они даже поцеловались и всяко потрогали друг друга. Но Рейсы все же затянули с брачным договором, а потом Валери Грейсенд стала посмешищем двора, лишив затею смысла. Затем Литленды убили Дамира Рейса, и Степной Огонь поднял мятеж… Словом, завертелось.

Магда сохранила о Юхане приятные воспоминания и теперь испытала сочувствие. Он выглядел плачевно: глаз заплыл, на лбу засохла кровь, кандалы уже содрали кожу с запястий и лодыжек. Юхан силился смеяться в глаза врагу, но надо признать: выходило скверно.

- Он пахнет страхом, - заметила Леди-во-Тьме. – Вы подавили его волю?

Прежде, чем кто-либо ответил, она сама же унюхала ответ:

- Еще нет, но осталось недолго. При желании можете сломать его прямо сейчас.

Юноша прошипел:

- Вы не сломаете меня, шакалы. Гной-ганта скормит вас Червю!

Столько злобы сочилось меж его зубов, что Магда на всякий случай улыбнулась и развела руками: мол, я тут не при чем, захочешь проклясть кого-нибудь – меня не трогай.

- Ганта… - попросил Адриан, и Бирай сзади ударил Юхана по почке.

Тот рухнул на колени, едва сдерживая крик. Адриан поморщился:

- Я имел в виду другое. Покажите королеве его Предметы.

Бирай крикнул что-то по-шавански.

- Служишь ползунам… слизняк… - простонал Юхан.

Хаггот внес и поставил на стол шкатулку. С позволения Адриана, Второй из Пяти взял оттуда Предметы и подал королеве. Леди-во-Тьме долго, внимательно ощупывала их.

- Это Перст Вильгельма, вполне ожидаемо… А вот второй… Вы озадачили меня.

- Голос Бога, - пояснил Адриан. – Устройство, подобное волне, но гораздо более совершенное. Можно говорить с человеком на любом расстоянии, без помощи проводов, непосредственно голосом. И сейчас мы попросим молодого Юхана связать нас с тем, кого вы искали почти два десятка лет.

- Пауль!.. – выронила королева.

Она вся напряглась, словно гончая, учуявшая дичь. Адриан жестом велел Бираю поднять пленника на ноги.

- Возьмите Голос Бога и дайте нам поговорить с Паулем, - сказал Адриан.

Юхан сплюнул в ответ, Бирай снова ударил его.

- Вы неверно меня поняли. Я не желаю Паулю зла. Напротив, хочу предложить ему нечто заманчивое. Мы можем быть полезны друг другу. Вы сослужите отменную службу своему господину, если дадите нам поговорить.

- Ты пес, - процедил Юхан. – Тиран, узурпатор. Шакал без чести.

Бирай занес руку, но владыка его одернул.

- Молодой человек, вы подняли мятеж. Вы грабили и убивали, отвергая власть короны. Эти злодеяния заслуживают смертной казни. Единственный шанс на помилование – быть полезным.

- Так убей, мне плевать! Отец ждет меня в Орде Странников!

Но Юхан побледнел, что не укрылось от зоркого глаза Адриана.

- Вас растворят. Положат на площади нагишом и будут лить щелочь по капле. Кожа сползет лоскутами, а раны смажут медом, чтобы приманить насекомых. Вы зачервивеете и сгниете заживо. Это займет никак не меньше трех суток. А что касается Орды Странников – конечно же, вам отрубят ноги.

На вдох Магда ощутила любопытство: чего стоит Юхан, сколько в нем стержня? Вот так, на грани лютой смерти, люди и проявляют себя. Отец говорил: Могер Бакли растекся, как кисель, это было приятно. Торговец Хармон тоже мочил штаны при первой же угрозе. Хорошо бы Рейс оказался лучше их, иначе зачем я с ним целовалась?..

Но потом она задавила любопытство и решительно сказала:

- Муж мой, простите, позвольте мне.

Адриан поглядел с интересом и кивнул:

- Прошу.

Магда подошла к пленнику, погладила по волосам.

- Ты помнишь меня? Я – Магда Лабелин, мой отец был другом твоего отца. Мы с тобой чуть не поженились.

- Ты легла под шакала.

- Не согласна с тобой, но дело в другом. Скажи: я лгала тебе? Или мой отец твоему?

Юхан тяжело вздохнул.

- Нет. Что с того?

- Обещаю: выйдешь живым и свободным, если дашь Адриану побеседовать с Гной-гантой.

- Просишь измены. Я не шакал!

В каком-то последнем приступе гордости он вскинулся, поднял голову, встряхнул цепями. Магда поняла: это остатки воли, нажми еще – превратится в кашу. Но каша редко бывает полезна. Если хочешь применить человека, не ломай до конца.

- Дурная ты жопа. Нет здесь никакой измены! Гной-ганта может помочь моему мужу, а муж – ему. Они оба получат выгоду, если поговорят. А ты, засранец, им мешаешь!

Юхан внимательно глянул ей в лицо:

- Правда?..

- Тьма! Да не хочешь – не верь! Мне в печенке сидит – тебя уговаривать! Давай поженимся? Нет, фу… Давай поцелуемся? Ну, не знаю… Давай, я тебе спасу жизнь? Ну, что-то сомневаюсь… Так иди ты в задницу!

Она отвернулась. Юхан Рейс кашлянул:

- А… э…

- Девке своей экай. Мне скажи ясно, или провались