Советников, избранных на первый срок, заранее предупредили, чтобы они не просили слова, а только голосовали. С их коллегами, имевшими большую выслугу и политический вес, пришлось повозиться. Но и тех в большинстве — где лаской, где таской — удалось убедить воздержаться от многословных прений. Если же кто-то уж очень упорно отстаивал свое право высказаться, таким скрепя сердце давали на выступление ровно пять минут, после чего безжалостно отключали микрофон.

Одним словом, все шло как по маслу. Риппер даже позволил себе несколько раз отвлечься, чтобы узнать последние новости с театра военных действий. Над его столом неподвижно зависли три небольших голографических куба. По первому шел репортаж

«Ньюсборд» о сражении на орбите; во втором комментатор «Электроник тайме» взахлеб рассказывал о событиях в Японии, а третий демонстрировал заседание Совета, освещаемое солидными политобозревателями Си-эн-эн.

Пятьдесят восемь процентов из числа присутствующих, а присутствовали все, кроме двенадцати представителей Японии и еще одного Советника, угодившего накануне в госпиталь с сердечным приступом — абсолютный рекорд посещаемости сессий Совета за последние лет десять или пятнадцать! — склонялись к тому, чтобы голосовать против утверждения последнего указа Генсека Эддора. Американская, канадская и британская делегации — целиком; австралийская, индийская, панафриканская, североафриканская, русская и среднеазиатская — подавляющим большинством. За поддержку Эддора выступали представители Латинской Америки, Китая и почти всех европейских стран, в первую очередь Франции, Испании, Греции и Израиля. К тому же Франция, Китай и Бразилия имели дополнительные голоса как основатели Объединения и постоянные члены Комитета Безопасности. В сумме они могли составить полпроцента, что несколько изменяло соотношение, но не очень беспокоило Риппера. Даже если против проголосуют не пятьдесят восемь процентов, а пятьдесят семь процентов Советников, окончательный итог все равно предрешен.

Под вопросом, правда, оставались мусульманские страны и Южно-Азиатский регион. Объединение там недолюбливали, но японцев попросту ненавидели. Скандинавы тоже относились к числу колеблющихся. Ну и, разумеется, селениты. Хотя на контролируемой ООН территории Луны проживало всего тридцать три миллиона человек, которых представляли только три Советника, предыдущая практика свидетельствовала об их абсолютной непредсказуемости. Они с равным успехом могли как поддержать, так и отвергнуть проект указа Эддора. Впрочем, на их голоса Риппер особо и не рассчитывал. Какую бы позицию селениты ни заняли, преимущество оставалось на его стороне.

С заключительным словом выступил председательствующий-старейшина французской делегации. Как и следовало ожидать, подводя итоги утреннего заседания, он выразил одобрение «мудрой и дальновидной» политике Объединения и призвал неопределившихся делегатов проголосовать за утверждение указа Генсека.

По установившейся традиции очередность голосования определялась сроком членства той или иной страны в ООН. Обновленной ООН, разумеется, которую все давно привыкли называть просто Объединением. Первыми подают свои голоса страны-основатели. Потом те, кто присоединился к ним добровольно и в самом начале. За ними также присоединившиеся вскоре после начала военных действий, но сделавшие это под давлением. Следом голосуют представители стран, сражавшихся против Объединения, — России, ее бывших сателлитов, отделившихся после распада СССР, и полудюжины других. А завершают процедуру делегаты Оккупированной Америки, последнего оплота независимости, павшего под массированным натиском Миротворческих сил.

Исторический нонсенс, выразившийся в образовании Капитолия на территории Манхэттена, в том самом месте, где размещался комплекс зданий прежней Организации Объединенных Наций, всегда забавлял Риппера. Он не без оснований подозревал в излишней сентиментальности Сару Алмундсен, посчитавшую в свое время, что этот широкий жест произведет впечатление на американцев и будет способствовать скорейшему заживлению ран, нанесенных войной за Объединение. «Черта с два ты угадала, старая дура! — мстительно подумал Советник. — Полвека прошло, а это инородное тело в сердце Нью-Йорка до сих пор пробуждает только ненависть и служит напоминанием о самом сокрушительном поражении, нанесенном Америке за всю историю ее существования». Сам Риппер на ее месте вывел бы все административные службы Объединения на околоземную орбиту. Никому не обидно, и от греха подальше. Но его мнения на этот счет никто не спрашивал.

В перерыве делегаты разбрелись по кулуарам. К Рипперу то и дело подходили коллеги; обменивались впечатлениями, просили или предлагали поддержку, что-то советовали или спрашивали совета у него, а одна молодая и симпатичная дама из чилийской делегации, ловко подхватив его под руку, горячо поддержала его твердую позицию и высказала намерение голосовать в его пользу «из моральных побуждений». При этом она так беззастенчиво прижималась к нему своим объемистым бюстом, что его аж в жар бросило. После долгих месяцев воздержания Риппер не смог устоять перед соблазном и предложил смуглокожей чилийке обсудить ее моральные принципы в своем кабинете. После бурного секса прямо на полу, ублаженная красотка еще раз заверила его, что проголосует против. Риппер почти не сомневался в ее искренности, да и лишний голос никогда не помешает, но все-таки ему стало немного жаль свою случайную партнершу. Умудренный многолетним политическим опытом, он прекрасно понимал, какую непростительную ошибку она собирается совершить. Коллеги не простят ей измены, и этот ее первый срок в Совете, скорее всего, окажется последним.

Сидя в кресле, потягивая холодный оранжад и обнимая одной рукой полуобнаженную чилийку, пристроившуюся у него на коленях, Риппер чуть было не поддался порыву отговорить ее от этой идиотской затеи. В Совете насчитывалось ничтожно мало людей, готовых проголосовать вразрез линии своей фракции, но не поступиться собственными убеждениями, и было бы очень жаль лишиться одной из таких редких птиц.

Ближе к вечеру к нему вновь присоединился Ичабод. Они вместе пообедали. Риппер выбрал салат, креветки с рисом и соусом и апельсиновый сок. Пока он ел, Мартин торопливо докладывал.

— До сих пор не найдено прямых доказательств причастности подпольщиков, босс. Очень похоже, что японцы затеяли эту-заварушку самостоятельно.

— Не стоит на это особенно рассчитывать, — проворчал Риппер. — Четвертое июля еще не наступило. Вот доживем до послезавтра, тогда и будем делать выводы.

— Участвовавшие в атаке на орбитальные лазеры корабли принадлежат, по оценкам экспертов, Общине Дальнепроходцев, — продолжал Ичабод. — а вот высаженные ими штурмовые группы почти целиком состояли из японцев. Зафиксировано присутствие в них незначительного количества лиц европейского происхождения, но что это за публика — «Общество Джонни Реба», «Эризиан Клау» или кто-то другой, — достоверных сведений нет. Руководство Общины уже выступило с заявлением, что корабли являются частной собственностью, а пилоты — частными лицами, поэтому никакой ответственности за их действия оно не несет.

— Ну да, конечно! Они нас что, за идиотов принимают?