Неистребимая самоуверенность!

Я наклонилась и коснулась этого чуда губами.

Риз дернулся, пробормотал непотребное ругательство. Я же, посмеиваясь, засунула головку себе в рот.

Пальцы Риза сжались в кулаки, напряглись до белизны костяшек. Мой язык облизывал головку, а зубы слегка ее покусывали. Его стон отзывался огненными волнами в моей крови.

По правде говоря, я удивилась, что Риз вытерпел целую минуту, не решаясь меня прервать.

А потом перешел в атаку.

Только что я наслаждалась его членом, водя языком по шершавой головке… и вдруг его руки схватили меня за талию, и я оказалась лежащей на животе. Риз коленями раздвинул мне ноги, обхватил бедра, приподнял их и мгновенным движением вошел в меня.

Я даже не успела возразить. Мое лоно снова принимало щедрое угощение. Пальцы царапали простыни. Риз вышел из меня, чтобы тут же войти снова. Мне показалось, что вокруг взрывается вечность. Мне было мало. Я хотела его всего, целиком.

– Посмотри на себя, – прошептал он, двигаясь во мне и целуя мою спину.

Я сумела немного приподняться и увидеть место нашего слияния. Мой солнечный свет встречался с его ночью – настоящее смешение и взаимообогащение стихий. Зрелище так подействовало на меня, что я едва успела выкрикнуть его имя. Меня захлестнул оргазм.

Риз приподнял меня. Одной рукой он держался за мою левую грудь, второй помогал своему члену, дотрагиваясь до особо чувствительных мест у меня между ног. Я не знала, где кончался один оргазм и начинался другой. Его толчки не прекращались, а губы целовали то шею, то за ухом.

Я решила, что от всего этого можно умереть. От неутихающего желания, от наслаждения, которое дарил мне Риз.

Он поменял позу, выйдя из меня, чтобы самому лечь на спину. Я превратилась в «наездницу».

Я вдруг поняла, зачем это ему понадобилось, – чтобы вытравить из себя застарелую боль, уничтожить оставшийся шрам, Ризу требовалось именно такое окончание нашего слияния.

У меня разрывалось сердце. Я наклонилась к Ризу и нежно поцеловала его.

Когда наши губы встретились, я «оседлала» его член. Ощущения стали сильнее и глубже. Он прошептал мое имя. Я еще несколько раз поцеловала его. Моя «скачка» была нежной и осторожной. Потом мне непременно захочется скорости и неистовства. Но сейчас… Ризу почему-то требовалось, чтобы своим светом я прогнала давнюю тьму. Это был своеобразный призыв о помощи, и вдаваться в подробности мне не хотелось.

Я буду светить. Ради него. Ради своего будущего. Светить, от кого бы мне ни досталась эта способность.

Мои руки уперлись в широкую грудь Риза. Я сняла все заслоны на пути света. Он лился у меня изнутри, прогоняя застарелую тьму, в которую когда-то втолкнули мою пару, моего друга.

Риз хрипло выкрикнул мое имя. Он изогнул бедра, помогая мне. Вокруг нас перемигивались звезды.

Мне казалось, что свет, льющийся из меня, был звездным. Я не успела разобраться, вздрогнув от новой волны оргазма. Через мгновение Риз начал извергаться в меня, шепча мое имя.

Когда стихли все волны, я осталась на нем, по-прежнему упираясь ему в грудь и любуясь им. Любуясь нами.

– Нужно будет найти способ замаскировать твое сияние, – сказал Риз, проводя рукой по моим мокрым волосам.

– Я легко могу это сделать. Уравновешу свет тенями.

– У тебя есть одна особенность. Некоторые магические штучки тебе удаются, лишь когда ты здорово разозлишься. А поскольку я собираюсь сделать все мыслимое и немыслимое, чтобы ты была счастлива… нам придется научиться управлять твоим изумительным свечением.

– И все-то ты продумываешь, и все-то ты рассчитываешь.

Риз поцеловал меня в уголок рта:

– Ты даже не представляешь, как тщательно я продумываю все, что связано с тобой.

– Помнится, кто-то говорил про стену.

В его смехе я уловила обещание.

– В следующий раз, Фейра, я обязательно совокуплюсь с тобой у стены.

– Только так, чтобы картины падали.

Он громогласно расхохотался:

– Покажи еще раз, на что способен твой коварный ротик.

Я была рада показать.

Глупо устраивать сравнения. Я знала, что любой верховный правитель способен устроить женщине бессонную ночь, но Ризанд… он был просто ненасытен. Мне едва ли удалось вздремнуть больше часа. Но у меня бы язык не повернулся упрекнуть Риза, поскольку я сама оказалась такой же ненасытной.

Я не могла остановиться. Я хотела снова и снова лакомиться Ризом, снова и снова ощущать его в себе. Еще, еще, еще… пока у меня не онемело все тело.

– Так и должно быть, – сказал Риз, уплетая хлеб за обе щеки.

Мы едва добрались с ним до кухонного уголка, чтобы позавтракать. Когда он встал с постели и я увидела его потрясающие крылья и сильную, мускулистую спину, я прыгнула на него. Мы повалились на пол. Я снова оказалась «наездницей», и, пока «скакала», когти Риза изорвали в клочья узорчатый прикроватный коврик.

– Что должно быть? – спросила я, боясь взглянуть на него.

Достаточно одного взгляда, чтобы желание вспыхнуло снова.

– Это… неистовство, – ответил Риз. Он тщательно подбирал слово, опасаясь, что в противном случае мы снова окажемся на полу, не успев даже поесть. – Когда пара признаёт свои парные узы, их охватывает настоящее неистовство. Напоминание о том, каким зверьем мы были в незапамятные времена. Возможно, тогда все это имело определенную цель – зачать ребенка.

У меня замерло сердце.

– Некоторые пары неделю не выходят из дома. Мужчины становятся настолько возбудимыми и неуправляемыми, что им опасно выходить на улицу. Я видел, как воспитанные, рассудительные мужчины принимались крушить мебель только потому, что другой мужчина слишком долго задержал взгляд на их паре. Такое часто происходит в первые дни.

Я шумно выдохнула. Мне вспомнилась другая разгромленная комната.

Риз уловил мои мысли и тихо сказал:

– Хочется думать, что у меня больше выдержки, чем у обычных мужчин. Однако… Фейра, если почувствуешь, что я на грани, прояви терпение.

Я тоже уловила скрытый смысл.

– Ты не хочешь покидать эту хижину.

– Я хочу снова оказаться в постели и совокупляться с тобой до тех пор, пока мы не охрипнем от криков и стонов и пока у нас не онемеют руки, ноги и… все остальное.

Я сама была готова остаться здесь еще на неделю, но… нас ждали заботы и опасности внешнего мира. Королевы. Котел. Юриан. Война.

– Ты сказал про зачатие…

Это тоже не давало мне покоя. Пожалуй, мысль о беременности подействовала на нас обоих как ведро ледяной воды.

– Мы ведь с тобой… Я не пью особую настойку. Надобности не было, сам понимаешь.