Мне было указано «молчать, где трудно говорить». Приходится очень часто это делать, но, исполняя указанное, я духом чувствую, что недостает мне знания людей, их психологии, удобного момента, чтобы повернуть отрицательное действие в хорошую сторону. Виню очень себя, ибо все члены круга дают все свои силы делу, каждый дает все самое лучшее, что в нем есть. Порума трудится неустанно, обо всем сама заботится, сердце Логвана вмещает в себе так много прекрасного и светлого, и он очень широко на все смотрит, Frances приходит первой и уходит последней из школы, работая без перерыва, и сколько у нее любви и нежности ко всем нам. Все мы стараемся изо всех сил и видим, как на наших глазах укрепляются опоры здания И все время думаю, превысили ли [наши] достижения в делах [сделанные нами] упущения? Да, сделано много, но как много впереди, и хочется перегнать время, не упустить сроки, а главное — правильно двигать дела. Родная, под Вашими крыльями легко работалось и работается, Вы всегда с нами, направляя нас, поднимая дух наш! Но иногда я думаю, имеем ли мы право лишь ожидать посылок, указаний, объяснений? Я теперь пишу Вам одна, в первый раз за все эти месяцы, сидя в комнате и (верите!) в первый раз оставаясь сама со своими мыслями. Все некогда, иногда даже боюсь, когда же я научусь чему-нибудь нужному? Перечла, и стыдно мне, все время пишу о себе. Но все-таки отошлю Вам что написала, ибо чувствую, что Вы мне поможете, как и всегда, во всех моих затруднениях. Припоминаю, как светло было мне сидеть у Вас, исповедоваться Вам и слышать такие ласковые и мудрые слова Ваши! Родная, все Ваши речи сохранены в душе моей и постоянно звучат во мне. И каждое Ваше письмо к нам — это ответ на что-то нужное и ценное каждому и всем вместе. Обнимаю и целую Вас крепко и стремлюсь все время изменить свой порывистый характер и дух (иногда мне кажется, что даже тело легче переменить, нежели дух обуздать).

Ваша бесконечно любящая Вас Радна. Целую Вас всех крепко, мои любимые, в духе всегда с Вами.

28 апр[еля] приехал Тарухан с женой — чудные, светлые души Он — большой дух и опытно поведет «Алатас». Она — чудесная, нежная душа Человек он очень сильный, готов бороться, а битвы, конечно, будут. Тарухан привез 400 дол[ларов] и 1780 фр[анков], которые помещены на текущий счет «Алатаса».

Кстати говоря, о черноте кольца у Логвана: оно по неделям совершенно черное, редко вообще когда у него блестящее. Это наблюдаем лишь на его кольце.

[3 мая Завадские] приехали. он хорошая душа и симпатичен нам всем, то есть чувство, будто мы его все раньше знали. Она же какая-то чужая нам. Тарухан за эти дни начал работу, пишет письма для будущих деловых сношений, изучает здешние русские газеты, присматривается ко всему. Сильный он дух. Жена его — чудесная душа. Мы все ее сразу полюбили, всем она близка. Она — как сосуд любви, и мне кажется, что она любовью поведет Тарухана быстрее к свету, чем он сам придет разумом. Разум один — плохой проводник. Это мы здесь уже знаем на личном опыте. Оба — Тарухан и Таня — нам очень близки и дороги. С открытым сердцем и любовью принимаем Завадских и еще с большей нежностью, ибо они слабые. Хочет дать концерт теперь, теорию не хочет преподавать, лишь высшую композицию, детям преподавать ему не интересно, говорил очень много и половины даже сам не слыхал из того, что говорил. Но мы все это поняли, и любим, и жалеем его не меньше, а еще больше.

У нас в круге прекрасная гармония, ибо приезд новых братьев нам показал многое, а именно — сплоченность любви.

Тарухан упрям, скептически относится ко многому. Хочет во всем подчеркнуть свое «Я» и желает выпытать много вместо того, чтобы открыто спросить. Думает о личных выгодах, говорит красивые слова, еще не научился отдавать, хотя все время говорит о готовности умереть с мечом в руках у Храма.

Тарухан нас всех упрекнул в том, что наш круг отчасти напоминает монастырь, где мы желаем себя изолировать от влияния темных сил. Затем также сказал, что наша система открывания всеми всех писем — в делах это беспорядок. Сказал он потому, что ему не понравилось, когда мы применили эту систему к «Алатасу». я бы никогда Вам всего этого не писала, если бы не знала, что Вы можете письмами сюда повлиять на него и пробудить его сильный, хотя теперь еще непонимающий дух. Вы нам писали приближать его духовно, показывая нашу любовь и преданность М., но с ним нелегко говорить, ибо он любит остро спорить и на личной почве не уступит ни на йоту, если касается его интересов. Кроме того, не зная английского разговор переходит в состязание между Логв[аном] и Тарухан ом при одном переводчике и 7 слушателях, которые хотя и пытаются тоже что-то сказать, но не могут это огромное испытание, и я надеюсь, что мы его выдержим, приблизив к Его[295] Делам правильно новых [сотрудников]

Тарухан был резок и даже сказал: «Значит, вы угнетаете авторов, как и другие издательства, и между «Алатасом» и другими издателями разницы нет». Тогда я ему сказала, что в Делах Учителя нет ни угнетенных, ни угнетателей и что никто до сих пор приходящий не был еще в потере, но всегда в духовном и материальном выигрыше. О будущем он не хочет говорить: «Слишком долго ждать». Я, говорит, «земной человек и думаю о себе» Если бы он хотя бы говорил или спрашивал о духовном, тогда была бы почва, на которой можно бы было понять друг друга легко. А то ведь почти ничего не спрашивает и даже не хочет подумать о работе «Алатаса» для будущего. Мы теперь все время думаем, с чего раньше начать с ним беседу.

Письма Тарухана, к сожалению, ничего утешительного пока для нас не принесли. В них явная лесть Логвану и Поруме, длинное и подробное описание своих чувств, читая каковое не чувствовали искренности писавшего их. Как ловить новые души? Я до сих пор думала, что, давая Учение, мы знаем, как поступать с новыми. Но мы видим наше неумение на новых братьях. С новыми мы постараемся быть крайне осторожны, ожидая приезда Н.К., ибо верю, что лишь чудо его приезда сможет их потрясти и переменить. Все другие средства, перепробованные нами, не помогают. Тарух[ан] прислал нам копии Ваших писем и ни одним словом не обмолвился о впечатлении, произведенном на них ими От Морея ничего не получили, судя по письмам Тарух[ана], он растит на нас обиды.

когда думаешь о будущем, хочется плакать от радости. Как можем говорить о жертвах, когда знаем, что они лишь «новые возможности»! Как хочется сделать больше для Его Дома и думать шире, ибо вчерашние горизонты уже малы сегодня. Мы рассуждаем, предполагаем, что будем делать в будущем, как развернутся дела, а приходит Ваше письмо, и мы видим, что опять открылся новый мир.