— Для чего? Ну, видите ли… дело в том, что я большой лентяй.

— Лентяй? — Видно, граф вспомнил их постоянные утренние упражнения с мечами, а также то, с какой настойчивостью князь изучал иностранные языки, потому лицо у него стало на редкость глупым.

Володя не выдержал и рассмеялся:

— В общем, да. Честно говоря, мне совершенно не нравится то, что пришлось стать герцогом и взваливать на себя все это… Но и ничего не делать тоже не годится. Знаете… однажды у меня на родине произошла смена династий… Это вошло в историю как Смутное время. После смерти царя остался наследник, но еще совсем маленький. И вот однажды его кто-то убил. Кто — неизвестно, но династия прервалась. Сначала правил первый министр старого царя…

— Он, скорее всего, и убил, — заявил граф — начальник королевской гвардии и человек, обеспечивающий охрану короля.

— Может быть. Его и обвиняли, но… на мой взгляд, слишком очевидно. Он показал себя достаточно умным человеком и правил потом неплохо. Если бы не случился неурожай, а потом голод, возможно, ему и удалось бы основать новую династию. Проблема в том, что все-таки его права на трон были не очень твердыми, а потому все случилось так, как случилось. Уже под конец его жизни появился человек, который назвался чудесно спасшимся от убийц царевичем, а значит, имеющий права на трон.

— А это не так?

— Нет. Его биографию удалось восстановить. Наследник однозначно погиб, а это был самозванец. И он обратился за помощью к соседнему королю. Тот счел момент удачным, чтобы получить свои выгоды, и поддержал «законного» наследника. А в нашей столице начались волнения из-за голода. Все могло бы обойтись, но в этот момент царь умирает, а его наследник уже не в силах удержать ситуацию. Войска стали переходить на сторону самозванца, и вскоре тот вошел в столицу и сел на трон. И ведь мог бы удержаться. Знаете, на чем он погорел?

Граф искренне заинтересовался рассказом и даже подсел поближе.

— Любопытно.

— Он не ходил по субботам в баню.

— Что? — Танзани моргнул.

— Понимаете, у меня на родине каждый должен был в субботу сходить в баню. Не обязательно это делать каждую неделю, мало ли что может быть, но если пропускать постоянно, люди уже начинают коситься. К тому же и пахнет от того, кто не моется долго.

— Это было так важно?

— Ну, сейчас трудно сказать… Это не что-то религиозное, просто обычай. Но вы же понимаете, какое значение могут иметь обычаи?

— Да уж

— Ну вот. А тут сам царь не посещает бани. Да еще и в церковь мало ходит. Ну, в храмы, по-вашему. Вот люди и стали возмущаться, что царь не наш, не свой человек. При этом первые шаги-то его были весьма разумные. Возможно, из него мог получиться хороший царь, хотя и сомнительно. Любые действия все-таки должны учитывать обычаи и веру народа, которым собираешься править, и, хотя бы из уважения, если не разделяешь их, должен им следовать. Ясно, что за веревочки бунта дергали другие — старые аристократы, которым пришлось потесниться у трона, те, кого неизбежно задвинуло новое правление, наконец, те, кто просто не верил в царственное происхождение наследника. Как бы то ни было, но в нужный момент крикнули, что царь чужак и хочет изменить все по чужим обычаям. Люди поднялись и схватились за вилы. Закончилось все тем, что труп самозванца сожгли и пеплом выстрелили в ту сторону, откуда он пришел.

Конечно, немного сокращенный вариант истории, но Володя счел за лучшее не рассказывать о количестве самозванцев и кем именно выстрелили из пушки, и из чего стреляли вообще.

— Поучительно.

— Вот именно. И мне не очень хочется, чтобы мой пепел запустили куда-нибудь из катапульты. А что-то делать… я связан незнанием обычаев и законов. Можно по незнанию такого натворить… Потому и придумал этот парламент. Для меня это сцена, где каждая влиятельная группа в герцогстве может высказать свои пожелания и надежды — главное, внимательно слушать. Также там они смогут обсудить свои противоречия. Может, договорятся, может, нет, но пар выпустят — главное, не дать поубивать друг друга в процессе споров.

— Хм… Это у вас такое есть?

— Ну, у нас парламент имеет немного другие функции. Но в целом, да, такие — трибуна, где каждая группа, что-то решающая в стране, может высказать свои пожелания. Почему нам так быстро удалось погасить бунт? Да потому что этого мятежа никто не хотел, кроме самого герцога и нескольких его приближенных, которые что-то могли от него получить. Но как только нашлась реальная сила, которой остальные поверили, все закончилось очень быстро. А если бы старый герцог имел возможность послушать разные группы населения, он бы понял, что за ним никого нет. Может, тогда и не случилось бы всего. Мне же это поможет не совершить ошибок. На самом деле мне ведь и не хочется ничего делать. Я свою задачу вижу только в том, чтобы расчистить дорогу тем, кто хочет. Сделать единые и всем понятные правила игры, а не прихоть кого-то. Вы ведь не сядете играть ни во что с человеком, который меняет правила в процессе игры?

— Конечно, нет.

— Тогда почему все думают, что купцы будут работать в королевстве, если каждый мелкий барон назначает свои правила, которые еще и поменяет раз пять в год? Я надеюсь построить такую систему управления, когда мое присутствие и будет не сильно нужно. Тогда и отдыхать можно… Сначала, конечно, придется потрудиться… Парламент… Проследить за установленными правилами заседаний, потом подобрать людей для управления, дать им необходимые полномочия, провести первые заседания, чтобы научить… ну, как мы проводили первые заседания нашего генерального штаба. А потом можно уже делать все, что хочешь… — Володя мечтательно улыбнулся.

Граф схватился за живот и захохотал. При этом явно пытался сдерживаться, но безуспешно. Однако вопреки его опасениям, князь совершенно не обиделся и продолжал улыбаться.

— Ты же понимаешь, что это мечты.

— Понимаю, — вздохнул Володя. — Я просто рассказал о том идеале, к которому стремлюсь.

— Странный ты человек. Другие, наоборот, пытаются в своих руках сконцентрировать как можно больше власти, чтобы ее не потерять, а ты сам стараешься ее раздать.

— Быть арбитром выгодней, чем диктатором. К тому же… не хочу повторения судьбы самозванца. Пока не узнаю, что тут к чему — я не рискну делать ничего резкого. — Володя вновь вздохнул. — А вот вы всерьез опасаетесь, что я буду метить на трон.

Граф сразу посерьезнел.

— С чего такой вывод?

— А что, нет?

— Ну… Я должен учитывать такой вариант.

— И какие, по-вашему, у меня шансы?

— Практически нулевые… Но такие шансы давал королевский совет и на подавление мятежа.

— Они надеялись только на выигрыш времени. Примерно так я и думал. Теперь будет море зависти… Идиоты.

— Сурово… но спорить не буду.