За несколько дней я научилась контролировать свои сердечные ритмы, чтобы никого не видеть и думать о случившемся. Быть в одиночестве. Без лишних вопросов. Без игнорирования моих требований. Без улыбок. Без лишних людей. Вновь с открытыми глазами смотрю на потолок и думаю. Думаю. Думаю. Моя голова болит именно из-за этого. За дверью раздаётся звук приближающихся шагов, и я быстро закрываю глаза. Меня проверяют каждый час, и это уже начало раздражать. Для всех я пока могу только сидеть. А в одиночестве я, не спеша, хожу по палате, чтобы прийти в себя быстрее, чем они хотят. Я защищаюсь. Выживаю. Скрываю всё, чему меня научил Лазарро. Тайны. Никому не показываю того, что умею. Использую всё только себе во благо. Использую эффект неожиданности, если кто-то попытается снова меня убить. А это будет. Я не доверяю медперсоналу, ведь однажды одна из них была натравлена на меня. Я слежу за ними, притворяясь слабой и безвольной, но у себя под подушкой держу шприц с острой иглой, который я вытащила из мусорного ведра после укола. Я больше не позволю так глупо сдохнуть себе. Я снова поймала удачу, но когда-нибудь она отвернётся от меня. Я должна быть готова.

Очередная проверка уже под утро. За окном светает. Я стараюсь спать днём, а ночью защищаю себя. Ночью в голове больше мыслей и переживаний, чем днём. Дверь открывается и закрывается. Обычно они подходят ко мне, проверяют пульс, измеряют температуру и давление, записывают данные, берут кровь и тихо уходят. Сегодня всё иначе. Я стараюсь сохранить пульс ровным, но он предаёт меня. Что-то не так. Чувствую медленное приближение к своей койке. Я считаю секунды. Это не медсёстры. Это точно не они. За секунду до писка, сообщившего, что я не сплю, и моё спокойствие нарушено, распахиваю глаза. Вырываю шнур и хватаю шприц из-под подушки. Заношу руку и охаю от соблазнительной и весёлой улыбки, ярких карамельного цвета глаз, нависших надо мной. Игла останавливается в миллиметрах от кожи.

– Лазарро, – выдыхаю я, и рука падает.

– Ты так по мне скучала, Белоснежка? Любишь же ты поспать, как и обычно. Но притворство тебе к лицу. Демоны так красивы в твоих глазах. С возвращением. – Он выпрямляется и садится на койку. Снимаю кислородную маску и приподнимаюсь на подушках.

В голове так много вопросов. Хочу спросить его о многом, но язык прилипает к нёбу, и я просто не могу связать воедино слова.

– Хорошо подготовилась. Это правильно. Ты больше узнаёшь о себе, когда другие думают, что ты слаба. Прекрасная тактика, но больше не требуется. Тебе ничего не угрожает здесь, Белоснежка. Охрана дежурит у двери и проверяет каждого. На всякий случай. Нам же нужно доставить тебя домой живой, не так ли? – усмехается Лазарро. От него пахнет одеколоном, сигаретами и кровью. Эти запахи словно имеют огромную силу на мою кровь. Она начинает бурлить внутри меня, касается лёгких, и мне становится трудно дышать.

– Холодная, – выдавливаю из себя шёпот.

– Тебе холодно? Нужно ещё одно одеяло? – Лазарро изгибает бровь.

– Ты… ты знал… ты сказал: «Холодная». Ты знал, – глядя в его темнеющие глаза, хриплю я.

– Ты всегда любила помечтать. Не понимаю, о чём ты говоришь, – он передёргивает плечами и встаёт.

– Лазарро…

– Забудь об этом, Белоснежка. Всё в прошлом. Это была лишь фантазия. Ты была в коме. Тебе привиделось, – резко произносит он и бросает на меня предостерегающий взгляд. Но в чём проблема? Мы оба в курсе, что я не выдумала этого. Он говорил. Он предвидел.

– Останься… не уходи. Никого нет здесь, а я… я больше не могу лежать и притворяться слабой, – прошу его.

Лазарро тяжело вздыхает и смотрит на задёрнутые шторы.

– Мда, три недели долгий срок. Я бы тоже свихнулся…

– Три недели? – выдавливаю из себя.

– Двадцать пять дней. Сегодня двадцать шестой с того момента, как тебя привезли сюда.

– Расскажи мне… это был он… он… я…

– Отравленное яблоко? Да. Я видел. Я понял, Белоснежка. Твоя посиневшая кожа. Испарина. Дрожащая рука. Яблоко. Отрывок из сказки. Смертельной сказки для многих, – с горечью в голосе произносит Лазарро и вновь садится на мою постель.

– Он… их много… там их должно быть много… это гнездо змей…

– Ты права, Белоснежка…

– Расскажи мне. Подари мне свободу… Лазарро. Он мёртв? Прошу… мёртв? – взволнованно спрашиваю его.

– Конечно. Я убил его на месте. Рядом с тобой лежал он. Ты упала за секунду до того, как я начал стрелять. Выпустил все патроны. Это было очень возбуждающе.

– Зачем? Он же… его подельники… предатели… они были рядом…

– Бесполезно допрашивать таких, как он. Только смерть. Они никогда не заговорят, Белоснежка. Нужно действовать быстро. Я отправил Итана проверить директора. Он нашёл его повешенным в своём кабинете с предсмертной запиской. Такой идиотской. Это было убийство. Итан хорошо в этом разбирается. Он как раз шёл, чтобы рассказать мне об этом. Перекрыли все входы и выходы. Всё выглядело правдоподобно. Директор был плохим мальчиком, убил тебя, дело закрыто, а они засели на дно, продолжая свою работу. Да. Это было глупо. Но ты сдала его. Пусть ты не услышала меня, но сдала, как могла. Ты подсказала мне путь, а дальше всё было не так уж сложно…

– Дом. Роскошный дом…

– Да, он находился очень близко к приюту. Мы совершили налёт. Сто семь человек было убито из всех наших семей.

– Сто семь? – ужасаюсь я. Лазарро кивает.

– Остальные не входили в наши семьи. Были реки крови. Это было весело. В общей сложности за день я убил больше двухсот человек. Побил собственный рекорд, благодаря тебе…

Кривлюсь от его весёлого тона, и он смеётся.

– Моя Белоснежка вернулась в своё нормальное состояние, – издевается он.

– Девушки? Женщины? Хоть кто-то… они живы?

– Двое было в клетках. Они уже вернулись в свои семьи. Мы поймали всех, Белоснежка. Авторитет мой подлетел к небесам. Страх снова гуляет по их венам. Это всё ты. Если бы ты не додумалась протянуть ему яблоко, то он бы продолжал. Он бы пришёл к тебе, чтобы добить. Ты считаешь, что действовала глупо. По глазам твоим вижу сожаление, что не смогла сама его убить.

– Разве нет? Я вела себя ужасно… я… не знаю, что со мной было. Я словно умирала внутри. Я забыла об опасности. Расслабилась. Даже не проверила стаканчик. Второй раз попалась на ту же удочку. Я злюсь на себя, – шёпотом признаюсь.

– Белоснежка, все совершают ошибки. Но в твоём случае их не было. Конечно, мне бы стоило тебя придушить за то, что даже не отсосала мне перед смертью…

– Лазарро, – с укором смотрю на него, отчего он прыскает от смеха. Он так спокоен. Так весел. Так скрытен. И всё это маска, а мне нужно настоящее. Нужен он сам.

– Брось, всё закончилось, Белоснежка. Думать о прошлом – себя не уважать…

– Правда? – скептически выгибаю бровь.