А ты с отделением свяжись, пускай они обзвонят больницы. Может, пока товарищ бегал до санатория, потерпевшего кто–то подобрал да в больницу отправил.

Буряк забрался в «уазик», стал дозваниваться по радиотелефону.

— Ну, показывайте, Леонид Иванович, откуда вы шли, — попросил старший лейтенант.

Колокольников спустился с шоссе, пошел по тропинке первый. Старший лейтенант двинулся за ним.

— Тут я и шел от дома. Услышал удар — весла и удочки сюда бросил. — И опять, как на шоссе, встал как вкопанный — ни весел, ни удочек не было. Он нагнулся, пошарил в траве, раздвинул кусты — ничего. Прошелся дальше по тропинке. Весла и удочки словно корова языком слизнула.

— Д–а–а… — многозначительно крякнул старший лейтенант и, видя растерянность Леонида Ивановича, добавил: — С удочками вы потом разберетесь. Давайте пострадавшего искать.

За кустами, на шоссе послышался шум подъезжавшего автомобиля. Скрипнули тормоза, хлопнула дверца.

— «Скорая» приехала, — сказал старший лейтенант. Он рванулся было к дороге, но тут же остановился и махнул рукой: — Ладно, Буряк им все объяснит.

Часа два они прочесывали окрестности, расспрашивали дачников. Никто не слышал ни скрипа тормозов, ни удара. Никаких следов сбитого машиной человека не было.

Когда они снова подошли к «уазику», Колокольников расстроенно сказал:

— Так же не может быть! Ведь мертвый он был, мертвый.

— Был да сплыл. Подождем, может, сам объявится, — ответил старший лейтенант.

«Объявится!» — Колокольников вспомнил темное от удара, словно расплющенное лицо сбитого мужчины и с тревогой спросил:

— Что же теперь делать?

Старший лейтенант молча пожал плечами и, забравшись в машину, захлопнул дверцу, а Буряк, высунувшись из «уазика», тихо, со злостью бросил:

— Была б моя воля, посадил тебя на неделю за ложный вызов.

«Уазик» умчался, а Колокольников в полной растерянности остался стоять на обочине.

— Посадил бы за ложный вызов… — прошептал он сердито. — Тоже мне, пень порядочный! Лишний раз его потревожили! Да если б напрасно. «Что же они, решили, что я шутки шучу?! — с запоздалой обидой подумал Колокольников. — Зря тут бегаю под дождем!»

Он вдруг почувствовал, что промок до нитки — не спас и старенький капитанский плащ. Мокрые штаны прилипали к ногам, в ботинках хлюпало.

— Не–е–ет, я вам больше не помощник, — пробормотал Колокольников. — Дудки! Надо скорее домой, в тепло.

Он прошел метров сто по шоссе, до тропинки, которая вела к поселку. По дороге уже мчались машины, большие пригородные автобусы стремительно катили по асфальту, оставляя за собой облака выхлопных газов, перемешанных с мелкими капельками воды.

На том месте, где он оставлял весла и удочки, Колокольников задержался еще раз, ощупал каждый куст, а вдруг они с лейтенантом недоглядели?

«Собаку надо было бы пустить, — подумал Колокольников, выбираясь на тропинку из мокрых зарослей. — Она бы нашла». Но мысль о собаке, ищущей удочки, и самому ему показалась вздорной, и Колокольников с каким–то даже удовлетворением подумал: «Не моя забота! Не хотят, пусть не ищут. Потом все равно откроется, и будет этот Буряк иметь бледный вид». Он был особенно зол на Буряка, наверное, за угрозу.

«Ничего–ничего, — думал Колокольников, чуть–чуть разогреваясь от быстрой ходьбы. — Ничего–ничего! Удочки куплю новые. С первой получки. Пока — из березы вырежу. Весла вот жаль. Но тоже ничего. Кажись, у Николая Николаевича в сарае какое–то старенькое веслишко валяется. А сейчас приду домой, в теплую постель нырну. Валюша мне чайку горячего даст… Э–э, да что чайку — после такой встряски можно и водки! А Буряк пускай злится, пускай думает, что я его разыграл…»

Валентина еще спала. Услышав, что открылась дверь, она спросила сонным голосом:

— Леня, ты?

— Я, маманя.

— Чего так быстро? Клева нет?

— Еще какой клев! — бросил Колокольников. — Такого клева у меня за всю жизнь не было.

— Лодку, что ли, украли? — Валентина никак не хотела верить в удачный клев. Ее многолетний опыт говорил совсем о другом.

Колокольников скинул с себя мокрую одежду, натянул пижамные штаны, Валентинин махровый халат.

Жена наконец совсем проснулась и спросила озабоченно:

— Ты почему так суетишься? Стряслось что?

Колокольников не ответил. Он достал из буфета бутылку водки, налил полстакана, потом отломил от буханки корку хлеба, положил на нее кусок сыра. В кургузом халатике, со стаканом в одной руке и бутербродом в другой, он появился перед женой.

Увидев его в таком одеянии, да еще с лохматой мокрой головой, Валентина ахнула:

— Перевернулся?!

Дурашливо постучав зубами о стакан, Колокольников выпил водку и, жуя бутерброд, принялся рассказывать.

Время от времени жена перебивала рассказ Колокольникова, переспрашивала, возмущалась удравшим водителем. Она никак не хотела верить, что попавший под машину мужчина умер.

— Откуда ты знаешь? Ты что, врач?

— Я же пульс щупал, — доказывал Колокольников. — Переворачивал мужика.

— Не смеши. Кровь из пальца боишься дать, а тут — мертвеца переворачивал. Наверняка мужчина очухался под дождиком и ушел. Не переживай зря!

— Нет, — мотал головой Колокольников. — Это видеть надо. Раз увидеть — и никаких сомнений. — Он уже согрелся, выпитая водка теплом разлилась по телу, слегка кружила голову. — С этим мужиком все ясно. Но милиция! Милиция меня удивила! Даже протокола не оформили.

— И хорошо, что не оформили, — успокоила его жена. — Составили бы протокол — по следователям бы месяц ходил, доказывал, что не приснилось. Леня! — вдруг словно что–то вспомнив, сказала она. — Какие у тебя весла пропали?

— Как какие? Мои.

— Их же у тебя на прошлой неделе украли. Сам вчера сказал, что с камней ловить будешь.

— Сказал, сказал… — нахмурился Колокольников. Весла у него действительно украли. Прямо из сарайчика. Но он попросил плотника из поселка, и тот за червонец выстругал ему новые. Жену он до поры до времени в эту операцию не посвящал, чтоб не ругала за непредвиденный расход. Валентина и так считала, что он тратит на свои рыбацкие прихоти слишком много денег.

— А я–то, дура, уши развесила, — засмеялась Валентина. — Рассказываешь мне байки. Как только сразу не сообразила?

— А я–то, а я–то! — передразнил жену Колокольников. — Я–то тебе дело говорю. Такое не придумаешь…

— Не расходись, не расходись, — попробовала успокоить его жена. — В следующий раз поскладнее придумай. А то — человека машина сбила! Удочки и весла украли! В огороде бузина… —