— Как заказывал, — объявил я. — Где девушка?

Главарь сделал знак рукой, и один из бойцов приблизился ко мне, открыл чемодан и продемонстрировал всем присутствующим содержимое. Наемники одобрительно засвистели.

— Итак? — произнес я.

— Итак… — повторил за мной мужик, и все присутствующие резко вскинули на меня стволы. — Прости, пацан, ничего личного. Просто контракт на твою голову.

— Жаль, а я думал, еще попьем пивка вместе, — усмехнулся я и применил технику тумана.

Раздался удивленный мат, а за ним беспорядочные выстрелы, которые очень быстро стихли. Стрелять вслепую, значит, рисковать попасть по своим.

Меж тем туман успел рассказать мне кое-что интересное. Во-первых, блокираторы тут все же были, но являлись частью здания, и их технично вывели из строя ребята Лютого. Во-вторых, эти самые ребята уже несутся спасать бедного студента и его девушку. Ну и в-третьих, сама девушка в отключке лежит в микроавтобусе. Куда очень бодро направляется главарь наемников.

А дальше случилось несколько событий одновременно.

На парковку ворвались ребята Лютого.

Наемники включили какую-то свою местную глушилку. Но она была, судя по всему, слабовата, поскольку не развеивала мою технику, а как-то однобоко ее подавляла. Туман по подвалу все еще полз, но двигался ошметками, не слишком мешая прострелу внезапно явившемуся спецназу Лютого.

Главарь наемников запрыгнул в микроавтобус, и машина дала по газам.

— Живыми брать! — орал Лютый где-то на заднем фоне.

Живыми-живыми…

Раз — наемники вскинули стволы.

Два — нажали на курки.

Три — мой лед в их стволах раскурочивает металл, вместе с руками и некоторыми лицами.

Четыре — микроавтобус начинает шлифовать лед на месте, не в силах преодолеть небольшой подъем выезда.

Пять. Я иду искать…

Пока бойцы Лютого сначала замешкались от такого поворота событий, а затем стали вязать имеющихся противников, я спокойно дошел до микроавтобуса.

Ошметки техники тумана подсказывали, что из врагов внутри машины лишь водитель и главарь. Чтобы нажимать на педаль газа, водителю нужна нога… Нога к жизненно важным органам вроде бы не относится.

Да, Игорь Вячеславович?

Небольшая ледяная пуля влетает в микроавтобус через беспечно приоткрытое окошко и попадает четко в колено правой ноги водителя.

Машина дергается, разворачивается, но стремительно нарастающий покров льда на колесах не дает ей продолжить движение по инерции. Все, покатались и хватит.

Я дергаю дверь микроавтобуса.

Главарь уже ученый, он не пытается меня пристрелить. Он даже не пытается шантажировать меня, приставив ствол к голове Василисы. Понимает, что техника магии быстрее, чем его человеческая реакция.

Нет, он просто и без изысков бросается на меня с ножом, едва дверь распахивается. Рукопашка — это прекрасный способ отбиться от мага, когда на тебе надет персональный блокиратор. Но совершенно безнадежный, если у мага за плечами целая жизнь и таких схваток больше, чем ты дней прожил.

Атака — уклонение — атака — блок — атака — захват.

Я заламываю руку главарю, и выворачиваю ладонь так, что мелкие косточки запястья хрустят. Вряд ли когда-нибудь оно уже будет работать полноценно. Срываю с него балаклаву — незнакомое лицо перекосило от испуга. Он привык контролировать ситуацию, привык быть сильнейшим игроком в самых опасных играх охоты на людей. Неприятное открытие, когда ты не самый крутой пацан на районе, правда?

— Отпусти! — взмолился главарь.

— О, погоди, я только начал, — усмехнулся я в ответ.

Одно движение, и все та же многострадальная рука выворачивается из плечевого сустава под неестественным углом.

Мужик орет, и его вопль, кажется, заглушает все матюги на парковке.

— А чего ты ожидал, когда брался за заказ на меня? — удивился я. — Тебе ж наверняка нашептали добрые люди, что мирного во мне одна фамилия.

Я выпускаю его руку, и главарь проявляет чудеса стойкости. Он не падает на колени, он пытается дать деру.

Напрасно.

С чавкающим хрустом ломаются обе коленные чашечки, напоровшись на мою ледяную технику. Мужик падает на бетон и по инерции катится пару метров.

Я подхожу к нему и, схватив за горло, вздергиваю на бесполезные уже ноги.

— Я могу дать тебе деньги! — заявил он, стараясь держать себя в руках. — Могу дать контакты!

Я приподнял брови.

— Ты вроде бы не дурак, раз так долго продержался на такой профессии, — произнес я, внимательно глядя ему в лицо. — Я что, похож на человека, которому нужны деньги или контакты?

— Я все тебе расскажу, я всех сдам! — пообещал он.

— Да ты и так всех сдашь, когда тебя примет в свои теплые объятия господин командир силового отряда за моей спиной, — нехорошо оскалился я. — Но это будет потом. А сейчас мне от тебя знаешь, что нужно?

— Что? — с надеждой выдохнул мужик.

— Знаешь, есть такая интересная пытка у одного некрещеного народа. Называется «тюльпан», — понизив голос, заговорил я. — Там жертву обкалывают опиумом, сдирают шкуру, и потом она подыхает от болевого шока, когда наркотик перестает действовать.

По расширившимся от ужаса глазам наемника было понятно, что он прекрасно знал, о чем я говорю. А учитывая его профессию, он, возможно, и сам такое устраивал.

— Как думаешь, ты долго протянешь? — спросил я, чуть тряхнув наемника.

Мужик судорожно забился в моих руках, а затем по гулкому подвалу разнесся высокий визг.

Прокатился и оборвался на самой высокой ноте.

Трус.

— Мирный, мать твою! — заорал на меня Лютый, выпрыгивая из последних клочьев тумана.

— Да живой он, живой, — я разжал пальцы и брезгливо вытер их об себя.

— А почему визжал, будто ты ему хозяйство на живую отпиливаешь тупой стамеской? — уже чуть спокойнее осведомился силовик.

— Нервишки сдали, — пожал плечами я и залез в микроавтобус.

Василиса была в блокираторах, но в сознании. Я недовольно цокнул — девушке бы лучше не стоило знакомиться с моей творческой натурой.

Я ожидал увидеть испуг или слезы, или панику, но Корсакова меня удивила. Удивила и восхитила. Такая решимость сияла в глазах девчонки, что я в очередной раз удостоверился в правильности своего выбора.

Раз она не сломалась в такой ситуации, то в остальных тем более не сломается.

Блокираторы хрупнули и упали на пол машины, а Василиса кинулась ко мне на шею.

— Сашка… — вцепилась она в меня мертвой хваткой. — Сашка…

— Тише, тише, моя хорошая, — я принялся гладить девушку по волосам. — Все позади. Эти уроды всю оставшуюся жизнь будут проклинать тот день, когда решили поднять на тебя руку.

— Сашка, Сашка… — повторяла Корсакова, и ее начало мелко трясти от адреналина.

— Будешь теперь, как важная барышня у меня кататься с охраной, — поставил я ее перед фактом. — Хорошо?

— Х-хорошо… — выдохнула Василиса.

— И больше никакая падла к тебе на пушеный выстрел не подойдет, —