— Что-что?

— Некоторые материалы, на которые опирался в своих исследованиях. Они были рассеяны по разным библиотекам Европы; Геринг собрал их для меня. Такие люди любят делать своим рабам подобные мелкие одолжения — это укрепляет их веру в собственное всесилие. На прошлой неделе я выехал из Берлина якобы в Ганновер для работы, связанной с Лейбницем. Вместо этого я довольно сложными каналами добрался до Швеции.

— Не темните! Как вы это провернули? — спрашивает Шафто.

Руди смотрит на Еноха Роота, словно ожидая, что тот ответит. Роот коротко мотает головой.

— Слишком долго объяснять, — с легкой досадой говорит Руди. — Я нашел Роота, и мы сообщили Анжело, что я здесь. Анжело попытался вырваться из Германии на опытном образце «мессершмитта». Остальное вы видели сами.

Долгое молчание.

— И вот мы все здесь! — говорит Бобби Шафто.

— Мы здесь, — соглашается Рудольф фон Хакльгебер.

— Что же вы нам предлагаете? — спрашивает Шафто.

— Создать тайное общество, — говорит Руди небрежно, словно зовет их в бар пропустить по рюмочке. — Надо поодиночке добраться до Манилы, там встретиться и частично, если не полностью, забрать золото, спрятанное нацистами и японцами.

— На кой оно вам? — спрашивает Бобби. — У вас и так денег до хренища.

— Многие нуждаются в благотворительной помощи. — Руди выразительно смотрит на Роота. Тот прячет глаза.

Снова долгое молчание.

— Я могу обеспечить безопасность сношений, необходимую для любого заговора, — говорит Рудольф фон Хакльгебер. — Мы воспользуемся неиспорченным вариантом криптосистемы, которую я создал для Геринга. Бишоф будет нашим человеком внутри, поскольку Дениц зовет его обратно. Сержант Шафто…

— Не говорите, и так знаю, — вставляет Бобби.

Они с Бишофом глядят на Роота. Тот сидит, спрятав под себя руки, и с непривычной нервозностью смотрит на Руди.

— Енох Красный, ваша организация может доставить нас в Манилу, — говорит фон Хакльгебер.

Шафто фыркает.

— Вы не думаете, что у католической церкви хватает других забот?

— Я не о церкви, — говорит Руди. — Я о Societas Eruditorum.

Роот застывает.

— Поздравляю, Руди! — говорит Шафто. — Вы огорошили падре. Я не думал, что такое возможно. А теперь не объясните ли по-человечески, что это за херня?

Целых девяносто минут после взлета из Международного аэропорта Ниной Акино Рэнди Уотерхауз сидит совершенно неподвижно. Рука лежит на широком подлокотнике бизнес-класса, как ампутированная, в кулаке зажата банка с пивом. Он не поворачивает голову, не поводит глазами, чтобы взглянуть в иллюминатор на Северный Лусон. Там внизу ничего, кроме джунглей, с которыми в наше время связаны две коннотации. Одна — Тарзан/Стенли и Ливингстон/конрадовский «Ужас! Ужас!»/«среди туземцев волнения»/«А где-то там в засаде ребята из Вьетконга» и тому подобное. Вторая — более современная и продвинутая, в духе Жак-Ива Кусто — бесценный кладезь вымирающих видов, легкие планеты и все такое. Для Рэнди обе теперь не работают; вот почему, несмотря на оцепенение, он вздрагивает всякий раз, как кто-нибудь из пассажиров, глядя в иллюминатор, произносит слово «джунгли». Для него это просто хренова туча деревьев, одни бесконечные деревья на сотни миль вокруг. Теперь он понимает, почему местным жителям так хочется пропахать эту местность на самом большом общедоступном бульдозере. (В первые полтора часа полета у него работают лишь две мышцы: лицевые мускулы, растягивающие губы в ироническую улыбку при мысли о том, как бы это понравилось Чарлин. Уж больно красиво — Рэнди подался в бизнес и тут же встал на одну доску с губителями тропических лесов.) Рэнди хочет уничтожить все тропические леса, начисто. Можно бульдозером, хотя взорвать термоядерную бомбу на подходящей высоте — тоже решение. Надо как-то рационализировать свои желания. Рэнди этим займется, как только решит проблему нехватки кислорода в планетарном масштабе.

К тому времени, как он вспоминает про пиво, банка успевает согреться, а рука — задубеть от холода. Кстати, и все тело впало в какую-то метаболическую спячку, а мозг работает на значительно сниженных оборотах. Такое бывает за день до того, как свалишься с гриппом — очередным Новогодним Наступлением вирусной братии, которое на неделю-две вырубает тебя из мира вполне живых. Как будто три четверти энергетических и пищевых ресурсов твоего организма брошены на конвейерную сборку квинтильона вирусов. В аэропорту Рэнди стоял к окошку обменника сразу за китайцем, который, уже получая деньги, чихнул с такой термоядерной силой, что ударная волна прогнула пуленепробиваемое стекло, а отражение самого китайца, Рэнди и вестибюля МАНА заметно исказилось. Возможно, вирусы отразились от стекла, как свет, и окутали Рэнди. Так что, может быть, в этом году он и есть персональный вектор очередного азиатского гриппа, который каждый год захлестывает Америку сразу за появлением соответствующей вакцины. А может быть, это лихорадка Эбола.

Вообще-то он чувствует себя отлично. Не считая того, что митохондрии объявили забастовку или отказала щитовидная железа (может, ее тайно извлекли подпольные торговцы органами? Надо будет при случае посмотреть в зеркало, нет ли свежих шрамов), он не чувствует никаких симптомов вирусного заболевания.

Это своего рода реакция на стресс. Первый случай расслабиться за несколько недель. Все это время он ни разу не сидел с пивом в баре, не закидывал ноги на стол, не валился трупом перед телевизором. Теперь тело сообщает, что пора бы вернуть должок. Он не спит; его вовсе не клонит в сон. Вообще-то спал он как раз хорошо. И все же тело отказывается шевелиться час, второй, а мозг если и работает, то крутится вхолостую.

Однако есть одно дело, которым можно заняться прямо сейчас. Ноутбуки для того и созданы, чтобы солидные бизнесмены не филонили весь полет. Ноутбук стоит на полу, совсем близко. Рэнди может до него дотянуться. Но для этого надо выйти из ступора. Ощущение такое, будто влага сконденсировалась на коже и застыла в хитиновый панцирь, который сломается от первого же движения. Примерно так должен чувствовать себя компьютер в энергосберегающем режиме.

Внезапно Рэнди замечает рядом стюардессу: она тычет ему под нос меню и что-то говорит. Он вздрагивает, проливает пиво, хватает меню и, пока снова не провалился в анабиоз, дотягивается до ноутбука. Соседнее кресло свободно; Рэнди может поставить обед туда, пока займется компьютером.

Другие пассажиры смотрят Си-эн-эн — прямую трансляцию из Атланты, свеженькую, не законсервированную на кассете. Согласно различным псевдотехническим буклетам, запихнутым в кармашек на спинке кресла (которых никто, кроме Рэнди, никогда не читал), самолет снабжен какой-то антенной и, пока они летят над Тихим океаном, держит связь со спутником. Более того, антенна не только принимает, но и передает, то есть можно отправить электронную почту. Рэнди довольно долго изучает инструкции, находит расценки, как будто его колышет, сколько это стоит, потом заталкивает разъем в задницу ноутбуку. Включает комп, проверяет почту. Трафик небольшой; эпифитовцы знают, что он где-то в дороге.