чувствуя себя не слишком уютно в компании высшего офицерства Конфедерации, её политиков и просто элиты плантаторов. Однако ничего не поделаешь, приходилось соответствовать, положение обязывало.

А затем Елена совершенно естественным образом упомянула, почему на улицах Ричмонда стало гораздо меньше негров. Оказалось, что Джонни, вытрясший из пойманных членов «подземки» очень много ценной информации в обмен на избавление от петли либо просто в ходе «интенсивных допросов», обнаружил довольно много тех рабов и свободных негров, которые сливали агентам США массу сведений о хозяевах домов, при которых находились или где просто работали.

Накопив солидный пакет информации, Джонни, не будь дураком, представил его через Борегара членам кабинета, а через них и президенту. Тут уж при всём желании отмахнуться не получалось. Тем более что одновременно было произведено очень большое число арестов этих самых поставщиков ценной информации негроидного облика. И слита подробная информация о причинах ареста репортёрам, прежде всего тем, которые либо были прикормлены, либо разделяли жесткую позицию «партии Борегара».

В общем, замолчать происходящее или же решить все по-тихому было просто нереально. Газеты выли на все лады о том, что многие уважаемые люди, сами того не ведая, пригрели в своих домах ядовитых гадин. И возразить против этого было, собственно говоря, нечего. Имелись доказательства, да и стоило пригрозить неграм раскалённой кочергой или иным «убедительным доказательством», как те мигом начинали петь своими голосами, похожими больше всего на птичий щебет. И их щебетания не только подтверждали известное ранее, но и добавляли новые штрихи к общей картине.

Неудивительно, что после всего этого многие семьи стали в массовом порядке либо сокращать присутствие негров в качестве домашней обслуги, либо и вовсе от них отказываться. Благо проплаченные газеты явственно намекали на возможную альтернативу. Ведь в Конфедерацию довольно массово мигрировали как мексиканцы, так и прочие латино, готовые работать за вполне себе скромные деньги. И это в любом случае было куда более надёжным вариантом, особенно учитывая то, что именно сейчас творилось в Мексике. Ну не было у латино причин любить янки на порядок сильнее, чем южан. Вообще не было.

Вот так и прошло время до того момента, когда в гостиную, где расположились я с сестрой и Вилли, не вошли Джонни и Мария. Очередная порция искренних приветствий, обычные, но сказанные от души слова… А я смотрел на младшую из сестёр и воочию убеждался, что Елена ничего не перепутала. Мария действительно изменилась. В лучшую сторону, как по мне, но весьма сильно. Она резко повзрослела. И её глаза… Такие бывают только у тех людей, которые уже познакомились с «обратной стороной луны», то есть видели изнанку красивой стороны жизни: кровь, грязь, может даже смерть. Похоже, Джонни подошёл к поручению аккуратно, но эффективно ввести мою сестру в мир тайной полиции со всей ответственностью. Потом надо будет у него подробно всё узнать. Потом, когда не будет поблизости ни Мари, ни вообще кого-либо. Разве что присутствие Вилли вполне себе допустимо, но не более того. Всё же это не та вещь, о которой стоит говорить иначе, нежели в самом узком кругу.

А вот Джонни выглядел как не до конца загнанная лошадь. То есть определённый запас прочности у него оставался, но ему явно требовалось побольше отдыхать. Именно это я и сказал, в ответ на что получил саркастическую усмешку и соответствующий комментарий:

– Я только и ждал, когда ты сюда вернёшься. В твоем кабинете на «Базе» теперь есть мно-ого бумаг, которые я с радостью перенёс из своего. Тебе понравится, будь уверен!

– Даже не сомневаюсь. Но сегодня вечером сюда прибудет Борегар, принесёт с собой важные темы для беседы, связанные с тем, что мы все будем делать дальше.

– И как будем это делать.

– Верно, Вилли, ты подчеркнул и этот важный нюанс, – кивнул я. – Ну да ты, Джонни, с Борегаром частенько виделся, поэтому знаешь больше нашего. Я с ним имел лишь короткую беседу по телеграфу, да и то несколько дней назад. Поэтому… Мы с Вилли с нетерпением ждём, когда наш давний друг поведает что-то важное и нам толком не известное.

Джонни страдальчески уставился в потолок, явно понимая, что от него не отстанут, пока он не выложит всё важное и нужное. Не злобы же ради, а просто необходимости для. Иного сложно было ожидать. Поэтому он переборол лень и заговорил:

– Вик, как бы это сказать, может, присутствующую тут девушку, свою протеже, отдыхать отправишь? – Пристальный взгляд в сторону тихо сидящей в уголке Вайноны.

– Уже не нужно.

– Вот значит как. Что ж, мисс Килмер, тогда сидите. Слушайте, но помните, что всё здесь сказанное не должно быть рассказано никому.

Лишь кивок в ответ. Ну да Джонни слова и не нужны были, он лишь донёс до объекта внимания необходимую информацию, только и всего. Поэтому принял к сведению сей факт и вернулся к основной теме.

– Ты очень нужен Борегару, Вик. Ты, твои ресурсы, то есть не только деньги, но и наша «тайная полиция». Мы уже набрали столько сведений, что хватит еще на один процесс Смита-Мюррея и ещё многое про запас останется. Только там были члены «подземной железной дороги», которую знали, и до судьбы членов которой дела не было, да шпионы янки. Явные, к которым ни у кого симпатий не должно было возникнуть. А теперь… Ты же сам понимаешь, через кого рабов и вольных негров вербовали как информаторов и готовили к более серьезным действиям.

– Догадываюсь.

– Вот-вот, – подхватил Вилли. – Мы тут из солнечной Калифорнии одного такого привезли. Томас Старр Кинг, пламенный агитатор за Линкольна во время президентской кампании, священник, масон. И знающий всё обо всех в Калифорнии и многое о вашингтонских делах.

Глаза у Джонни заблестели. И у Мари, что меня приятно удивило. Такой блеск, он появляется лишь у тех «рыцарей плаща и кинжала», кто не просто ступил на этот путь, но и принял его от всей своей души. С Джонни-то всё понятно: ганфайтер, головорез, авантюрист с чувством прекрасного. А сестрёнка… Похоже, она нашла своё призвание. С одной стороны, я искренне за неё рад. С другой же – теперь буду очень сильно беспокоиться. Та ещё работёнка, где романтика обильно припорошена кровью, грязью, болью и изнанкой нутра человеческого, крайне неприглядного.

– Мне доложили, что ценного пленника привезли на «Базу». Но вот кто это, я узнать не успел, сюда торопился. Он говорит или ещё нет?

Начался совсем серьёзный разговор. А у меня тут ОБЕ сестры обретаются. Одна из них по собственной воле во