– Чертово платье! Если бы вы знали, как оно бывает неудобно в некоторых моментах.

– Да, путешествовать лучше все же в брюках, – признал я. – Это гораздо удобней и практичней.

– Тебе надо было в мальчишку нарядиться, – заметил Рон. – У тебя это здорово получается.

– Нет, – отрезал я. – Пока нет крайней необходимости, лучше быть самими собой. Так безопасней.

– Егор, тебе никто не говорил, что ты ужасно нудный? – вежливо поинтересовалась Ольга.

– Нет, – растерялся я. – Такого мне еще никто не говорил.

– Тогда я исправлю эту оплошность. Между прочим, ты укрытие искать не собираешься? Или ты думаешь, что я и дальше намерена шагать под этим дождем?

Пришлось свернуть в небольшой подлесок, где мы с Роном быстро устроили небольшой шалашик, где девчонки и устроились. При этом Ольга нас с Роном туда не пустила.

– Нечего вам тут делать. Это для девочек. А вы можете и под дождем побыть, раз такие закаленные. Еще для двоих места здесь не хватит все равно.

Мы с Роном возмущенно переглянулись. Мы строили шалаш, устраивали его, а нас даже не пустили туда.

– Нет в жизни справедливости. – Я печально вздохнул. – Хоть вещи наши положи, пусть начинают сохнуть.

Положив наши котомки с рубашками и обувью, которые Ольга тут же разложила в углу, мы принялись строить укрытия и для себя. Когда дело было закончено, укрылись под листьями и, убедившись, что никого поблизости посторонних нет, я взял посох и вызвал Ратобора. Особо сообщать ему было нечего, но все же кое-что я приметил, что-то услышал из разговора солдат, что-то увидел сам.

– Все это важно, Энинг, – ответил Ратобор. – Но ради таких сведений тебе вовсе не обязательно было рисковать собой. Мы могли получить их и с помощью обычных шпионов.

– Но ведь я еще не добрался до столицы!

– Именно столица меня и тревожит. Энинг, признаешь ты это или нет, но ты довольно известная личность. Тебя вполне может узнать тот, кто тебя однажды видел.

– Я буду осторожен. К тому же вряд ли кто будет присматриваться к крестьянским детям. Тем более беженцам.

– Все это верно, но все равно будь осторожен.

– Постараюсь. – Я отложил посох и поежился. Закаленный я или нет, но было все же не очень приятно и очень мокро. Рон тоже от подобного душа был не в восторге.

– Потерпи немного. Дождь кончится, тогда мы разведем костер и обсушимся.

– Я и терплю. – Рон чихнул. Ну вот, еще не хватало, чтобы кто-нибудь заболел. Скорее бы дождь кончился, что ли. Но изменить погоду было не в нашей власти, поэтому приходилось только ждать.

На следующий день мы подходили к Артрерии. К счастью после дождя никто не заболел. Через три часа он закончился, и мы могли развести костер, хотя отыскать более-менее сухие ветки было довольно трудно. Все же после долгих поисков, мы справились. После того, как все немного обсохли, наше путешествие продолжилось. Заночевав в ближайшей деревне, к полудню мы подошли к воротам столицы империи Сверкающего.

– Дошли. – Рон плюхнулся на траву и стал рассматривать городские укрепления. – И что теперь?

– Хороший вопрос. – Ольга вопросительно посмотрела на меня.

– Что дальше, что дальше! А дальше войдем в город.

– И что мы там будем делать?

– Пока не знаю, – честно признал я. – Лично я собираюсь действовать по обстановке. К тому же нам надо куда-нибудь пристроить наше сокровище.

Словно почувствовав, что разговор идет о ней, Роксана подняла голову и посмотрела на меня. Потом подошла и протянула сорванный цветок.

– Возьми. Он холоший. И класивый, – добавила она, чуть подумав.

– Красивый, – согласился я, принимая подарок. Потом встал. – Ладно, идем в город. Сидеть здесь бессмысленно. Под сидячий камень, как известно, вода не течет.

– Вода не течет под лежачий камень. Про сидячий ничего не говорится.

– И кто-то уверял, что нудный я. – Я искоса посмотрел на Ольгу. Та возмущенно фыркнула, потом расхохоталась.

– Ладно-ладно, больше не скажу ни слова о твоей нудности. Признаю свою ошибку. Больше этого не повторится. А теперь вперед! Ведите нас, господин генерал! – Обижаться или сердиться на нее было совершенно невозможно, и я присоединился к ее смеху.

У ворот нас встретил усиленный наряд солдат. Один из подошедших к нам стражников поинтересовался, кто мы такие и куда идем. Я как можно более подробно ответил, что мы бежим от набегов, в результате которых погибла вся наша деревня. И теперь мы идем к родственникам.

– Ваши родственники живут здесь, в Артрерии?

– О нет, что вы, господин офицер. Просто так короче идти. По крайне мере именно так мы ездили к ним раньше.

– Я не офицер, – смутился солдат.

– О, вы им обязательно будете, – чирикнула Ольга. – У вас вид настоящего офицера.

– Ладно-ладно, проходите, не задерживайте других людей. И, так и быть, как беженцев мы пустим вас без входной пошлины.

– Благодарю вас.

Мы быстро прошмыгнули мимо солдат.

– Кажется, пронесло.

– А что тут было сложного? – удивленно спросила у меня Ольга. – У них не было оснований нас задерживать.

– Подождите! Стойте!

Мы разом обернулись. За нами бежал один из тех солдат, что я видел в карауле. Он бежал к нам и размахивал руками, с явным намерением привлечь наше внимание. Вроде никакой угрозы от него не было, но я напрягся. Встревожено смотрели на меня Рон и Ольга. Роксана, учитывая ее возраст, осталась ко всему равнодушной.

Солдат подбежал к нам и остановился, переводя дух.

– Ребята, я слышал, что вы говорили, что вы беженцы? Вы из одной деревни?

– Не совсем, – осторожно ответил я.

– А вам какое дело? – одновременно со мной спросил Рон.

– О, я не хотел вас обидеть. Ведь, если я правильно понял, вся ваша родня погибла, и вы идете к родственникам.

– Сестре моей матери, – уточнил я.

– Да-да. Но ведь в городе у вас никого нет?

Все эти вопросы насторожили меня, но лгать или не отвечать необходимости я не видел.

– Нет.

– Вот именно. А вы ведь наверняка в дождь попали, вам надо где-нибудь остановиться, отдохнуть, обогреться, а с вами ведь девочка маленькая. Я знаю место, где вы найдете кров и пищу. Один мой знакомый специально организовал этот приют для беженцев. Их сейчас много бежит с юга. Вам же придется всего лишь помочь ему кое в чем по хозяйству.

– Мы подумаем, – осторожно ответил я. Не нравилось мне это предложение, хотя я и сам не мог объяснить почему. Вроде все ясно. Тут одно из двух: либо этот знакомый солдата и в самом деле такой альтруист, проявляющий заботу о ближних (во что я верил с трудом); либо он просто использует в своих целях дешевый труд беженцев. Правда, было непонятно, что можем сделать мы, дети. А раз мне что-то было непонятно, то я намеревался подходить к этому с осторожностью.