Муся с улыбкой смотрела на Гулю и думала: «Интересный характер — порывистый, горячий, деятельный. Надо, надо ей как следует помочь. Из нее выйдет толк».

В коридоре весело и звонко залился колокольчик.

— Ну вот, пока все, — сказала Муся, вставая. — Сначала сами все проведем, а затем тебя проверят в райкоме.

— Это что, экзамен? — спросила Гуля.

— Да, пожалуй, еще поважнее экзамена, — ответила Муся.

Она ушла. Класс мигом заполнился тем шумом, который только что бушевал в коридоре.

«Ну что ж, — думала Гуля, — в военную школу не приняли, зато принимают в комсомол. Лишь бы выдержать этот экзамен!»

Спустя две недели Гуля возвращалась домой из райкома. Дул порывистый февральский ветер. Подняв воротники и кутаясь в вязаные шарфы, по тротуару сновали занесенные снегом люди. А Гуле казалось, что им всем так же хорошо и радостно, как и ей…

Влетев к себе домой, Гуля чуть не сбила Фросю с ног.

— Фросенька, где мама?

— Нема дома.

— Фросенька, поздравь меня, — сказала Гуля, — я комсомолка. Самая настоящая!

И она бросилась к телефону:

— Мамочка, у меня новость… Не беспокойся — хорошая! Райком утвердил! Да, да, утвердил! Нас всего пять человек приняли. Было совсем не официально, а как-то очень по-дружески. Меня спросили: могла ли бы я проявить силу воли, сделать что-нибудь особенное, ну, например, поехать куда-нибудь далеко, если пошлют. Или другое что-нибудь. В общем, проявить смелость. Я сказала, что постараюсь. А сейчас я иду в бассейн… Не могу сидеть одна дома… Хорошо, хорошо, не простужусь и не утоплюсь…

Гуля повесила трубку.

— Ой, Фросенька, как я рада, прямо-таки счастлива! Понимаешь, приняли в комсомол. Мне будут поручать всякие дела, очень ответственные. И, если я не справлюсь, будет ужасно стыдно.

Фрося слушала молча, кивая головой, а потом вытерла глаза кончиком фартука.

— Фросенька, ты чего это? — испугалась Гуля.

— Це я з радощив, — сказала Фрося. — Така молода, а вже в комсомоли.

Гуля засмеялась:

— На то же это и комсомол, чтобы молодых принимать. Знаешь, Фросенька, я сегодня буду прыгать ласточкой!

— Ой, та як же ж це? — испугалась Фрося.

— А так! — Гуля раскинула руки. — Не бойся, ничего со мной не будет!

И, расцеловав Фросю, она убежала.

«Какие все сегодня чудесные, милые, — думала Гуля, спускаясь с лестницы и прыгая через три ступеньки сразу. — Еще недавно был такой грустный вечер, а сегодня-то как хорошо! Хоть бы сегодня, по случаю такого дня, мне удалось прыгнуть ласточкой!»

В прошлый раз Олеся сказала Гуле, что у нее получается не «ластивка», а «горобчик» — воробышек. Шагая теперь по белой, пушистой от снега улице, Гуля старалась ясно представить себе каждое движение, которое нужно было ей сделать, готовясь к прыжку.

Бело-голубой кафель бассейна сверкал, залитый электрическим светом. Гуля быстро разделась в кабинке и, как обычно, в купальном костюме поднялась на высоту трех метров.

— Сегодня будем прыгать с пяти метров! — крикнула ей снизу Олеся.

— С пяти? — спросила Гуля. — Ну хорошо.

И она поднялась по лестнице еще на два метра выше, чем раньше. Оказавшись на площадке, она машинально хотела было ухватиться за перила, но перил не было. И от этого Гуле показалось, что площадка по крайней мере вдвое выше, чем была на самом деле.

У Гули слегка задрожали ноги.

Но снизу уже послышалась команда:

— Прыгай!

И, сделав над собой усилие, Гуля стремительно разбежалась, подпрыгнула, распростерла руки, как крылья, и полетела вниз… Она летела, вся вытянувшись, словно ласточка. Мгновение — и она врезалась головой в воду. Целый фонтан брызг поднялся там, где до этого спокойно блестела водяная гладь.

— Добре, добре! — весело закричала Олеся. — Только ты не рассчитала высоты, и оттого получились брызги. Толчок сделала такой же, как с трех метров. Вот потренируешься, тогда и этот недостаток устраним.

Гуля снова поднялась на вышку и прыгнула так, как ее учила Олеся.

— Отлично, видминно, — сказала инструкторша.

— Теперь можно идти? — спросила Гуля.

— Можно. Иди наверх.

— Наверх? Зачем наверх?

— Прыгать!

— С трех метров, — спросила Гуля, — или еще раз с пяти?

— Нет. С восьми.

— С восьми?!

— А что, боязно?

— Боязно, — призналась Гуля.

Олеся улыбнулась:

— Научишься — будешь прыгать и с десяти.

— Никогда не научусь, — шепотом сказала Гуля и вздохнула: — Ну что же, попробую с восьми.

Она пошла вверх по лестнице. Вот площадка высотой в три метра, с которой Гуля еще так недавно училась прыгать, вот следующая — пятиметровая. Значит, еще выше.

«Ух, как высоко! — подумала Гуля. — Убьюсь!»

Сердце у нее замерло, когда она взглянула с восьмиметровой вышки вниз.

Ей казалось, что она стоит на крыше трехэтажного дома.

«Восемь метров, — соображала Гуля, — да еще глубина бассейна четыре, всего — двенадцать метров!»

Сквозь прозрачную толщу воды светилось дно бассейна.

«Нет, не могу, — подумала Гуля, — страшно…»

Но снизу уже послышалась команда Олеси:

— Прыгай!

— Олеся! — крикнула Гуля не своим, дрогнувшим голосом. — Я не могу!

Снизу раздалось еще повелительней:

— Прыгай!

Гуля стиснула зубы.

«Я сказала им в райкоме, что постараюсь совершить смелый поступок, — мелькнуло у нее в голове, — а теперь «не могу»… Нет, стыдно. Не боюсь!»

И, зажмурив глаза, она опять разбежалась по площадке, подпрыгнула и снова полетела, как птица, с распростертыми, будто крылья, руками.

Она летела всего несколько секунд, но эти секунды показались ей бесконечно длинными.

— Ой, как долго я летела! — сказала Гуля, высовываясь из воды и отфыркиваясь.

Олеся махала ей со ступеньки рукой.

— Если так у тебя пойдут дела, — сказала она, — то к Восьмому марта пойдешь на разрядные соревнования.

Гуля закинула голову и взглянула наверх — на восьмиметровую вышку.

— А можно мне прыгнуть еще разок? — спросила она.

— Хоть сто раз! — весело ответила Олеся. — Нынче разок, завтра — два, а потом и еще девяносто восемь.

Гуля снова поднялась на восьмиметровую площадку и уже без всякого страха, словно у нее и на самом деле крылья выросли, легко оторвалась от дощатого помоста и прыгнула вниз, в прозрачную воду.