Она и на столе своем прибрала так, что он стал неузнаваем. Раньше книжки лежали на нем вперемешку с тетрадями, тут же валялись обломанные карандаши, чернильница стояла боком, угрожая залить чернилами библиотечные книги. Теперь же все стало на свои места: книги перешли на свою постоянную квартиру — на полку, а тетради аккуратной стопочкой скромно разместились в сторонке. Чернильница, накрытая металлической крышечкой, взобралась на верхнюю площадку своей мраморной лестницы. Наконец очередь дошла и до карандашей. Гуля их все отточила, и теперь из высокого деревянного бокала весело выглядывали их заостренные кончики. На самом почетном месте, на мраморной площадке, рядом с гордой чернильницей, приютились и Гулины часики.

Испуганная всей этой возней, белка взобралась на самую верхнюю полку и, спрятавшись за толстый словарь, недоверчиво поглядывала вниз на непривычный порядок.

Гуля погрозила ей пальцем и уселась за чистый, спокойный, уютный стол.

В квартире царила та благодатная утренняя тишина, при которой так приятно думается, так просто и легко все запоминается. Незаметно прошло утро. Впереди еще предстоял целый день, а Гуля уже успела решить с десяток задач по алгебре и прочесть все, что было пройдено по истории за целую неделю.

«Если так пойдет, — думала она по дороге в школу, — еще, чего доброго, выйду наконец в отличницы. Тогда уж наверно добьюсь своего».

Прошло несколько дней. Мать смотрела на Гулю и удивлялась. Что с ней такое? То еле-еле удавалось выпроводить ее вовремя в школу, а тут она вскакивает ни свет ни заря.

Прежде, бывало, убежит и оставит постель неубранной, на столе творилось такое, что и подойти к нему нельзя, а теперь после ее ухода и убирать не нужно. Приходит из школы — занимается, да и по хозяйству успевает помочь домашней работнице Фросе.

«Старается заработать поездку в Москву», — думала мама.

А Гуля о поездке совсем и забыла. У нее была теперь совсем другая забота.

Во Дворце пионеров она записалась в группу прыгунов в воду.

«Займусь водным спортом, — думала Гуля, — как следует потренируюсь, тогда уж обязательно примут. Только надо лохмы свои подстричь».

Она сунула в портфель свой купальный костюм и по дороге во Дворец пионеров забежала в парикмахерскую.

— Подстригите меня «под мальчика», — попросила она парикмахера, усаживаясь в кресло.

Парикмахер взял в руки гребенку и ножницы и сказал, качая головой:

— А жалеть не будете, гражданочка? Лучше бы к лету подстриглись…

— Ничего, — ответила Гуля, — к лету второй раз подстригусь.

И под острыми ножницами рассыпались по простыне, накинутой Гуле на плечи, светлые крупные пряди волос.

«Не так уж плохо, — подумала она, увидя в зеркале задорную мальчишечью голову, — только шее прохладно».

И Гуля помчалась во Дворец пионеров.

Она представляла себе, что, как только она войдет в зал бассейна, ее сразу же поведут на вышку.

Но оказалось, что до прыжков еще далеко. Прежде чем попасть в зал, где находился бассейн, новички обычно проходили несколько этапов: их осматривал врач, потом они принимали душ и делали гимнастику. Гуля узнала, что множество очень сложных гимнастических упражнений, которые ей пришлось преодолеть, служат для развития мышц.

Свежая, бодрая, в купальном костюме с белой чайкой на груди, Гуля вошла наконец в залитый светом зал бассейна. За окнами падали хлопья снега, а здесь было лето — настоящее лето с мягким теплом и плеском воды.

— Начнем с высоты одного метра, — сказала черноволосая девушка в синем купальном костюме.

Это была Олеся, тренер женской группы.

Гуля поднялась вместе с ней на несколько ступенек по крутой металлической лестнице. Почти у самых ног тихо плескалась вода.

Первые прыжки дались Гуле легко и просто: ведь она не раз уже прыгала в воду со скал в Артеке.

— А теперь, — сказала Олеся, когда Гуля немного отдохнула, — будешь прыгать с трех метров.

И она повела Гулю еще на несколько ступенек выше. Гуля посмотрела с площадки вниз.

«Ничего, не так уж страшно», — подумала она, вспоминая, что скалы на артековском берегу были ненамного ниже.

— Ну вот, — сказала Олеся.

И она объяснила Гуле, что первые прыжки, с которых начинается тренировка, называются не прыжки, а «спады» и что они служат подготовкой для прыжков в воду.

Олеся стала лицом к воде.

— Нужно вот так выпрямиться, — сказала она, — и, не сгибаясь, упасть вперед. Тогда ты обязательно войдешь головой в воду.

— Я так не смогу, — проговорила Гуля. — Это очень страшно — падать вниз головой.

— Научишься — и не будет страшно, — сказала Олеся.

И, не сгибаясь, словно ей это ничего не стоило, она легко, всем корпусом, наклонилась вперед и полетела… Миг — и она вошла головой в воду.

— Ой! — вскрикнула Гуля и даже зажмурилась.

Но Олеся уже выходила из воды как ни в чем не бывало. Теперь прыгать нужно было Гуле. «Сверну шею, убьюсь!» — подумала она, но сдержалась и ничего не сказала.

Выпрямившись, она замерла в ожидании команды.

— Прыгай! — крикнула Олеся.

У Гули задрожали колени. С шумом и плеском врезалась она в воду.

— Ничего, неплохо, — сказала Олеся, когда Гуля, отряхиваясь на ходу, поднималась наверх из бассейна. — Только не надо отталкиваться ногами, когда падаешь. Ну-ка, давай еще разок.

И тренировка началась. Когда Гуля научилась входить в воду не сгибаясь и без толчков, Олеся сказала:

— А теперь будешь прыгать солдатиком.

— Как — солдатиком? — удивилась Гуля и подумала: «Вот хорошо! Это, наверно, как раз от меня и потребуется».

Олеся снова стала лицом к воде, приложила руки к бокам так, как если бы руки у нее были припаяны к туловищу, и прыгнула в воду ногами вниз.

Гуля опять на мгновение закрыла глаза. Но Олеся, живая и невредимая, уже выходила из воды.

Гуля молча подошла к краю площадки. Выпрямившись, она застыла, словно вылитая из металла, и, как только раздалась команда «прыгай», она оторвалась от площадки и полетела вниз…

— Добре, — сказала Олеся, встречая Гулю на ступеньке бассейна. — Научишься — будешь прыгать ластивкой.

— Ласточкой! — обрадовалась Гуля. — А скоро это будет?

— Что, не терпится? Всему свое время. И птицы тоже не разом научаются летать.

— А мне бы нужно разом, — сказала Гуля.

Но «разом» ничего не делается. Дни проходили один за другим в спортивных упражнениях и в подготовке к экзамену. И все это надо было делать незаметно, между прочим, чтобы никто не догадался о Гулиной тайне.