То, что Геринга недолюбливали генералы люфтваффе, оставшиеся беззаветно преданными присяге, точно известно. Благодаря затеянной Шпеером реконструкции производственной системы, ее рассредоточению и тщательной маскировке образованных средних и малых предприятий промышленности Германии удалось поднять военно-воздушные силы на небывалую прежде высоту. Уже к 12 ноября 1944 года в состав 18 истребительных групп входило 3700 самолетов, большинство из которых составляли последние модификации «мессершмиттов» и «фокке-вульфов». А также четыре эскадрильи реактивных самолетов Ме-262[582]. Имея такую армаду, командование люфтваффе решило окончательно расчистить небо над рейхом от самолетов противника, как только установится благоприятная погода. Намечался «большой удар».

Но Адольф Галланд, несколько раз подававший рапорт об отставке и оставшийся командующим истребительной авиацией из-за того, что было некем его заменить, вскоре понял, что верховное командование подразумевало нечто иное под «большим ударом». «В середине ноября я получил вызвавший у меня тревогу приказ, последствия которого я не мог предвидеть в целом, – писал он впоследствии. – Резервы истребителей следовало подготовить к боям на Западном фронте, где намечалось масштабное сражение. Это было немыслимо! Вся подготовка подразумевала обеспечение обороны рейха. Надо было подготовить новичков к совершенно особенным фронтовым условиям, однако нехватка горючего делала это невозможным. […] Вопреки всем моим сомнениям и возражениям, 20 ноября был получен приказ о переброске сил на запад. В рейхе оставались только 300-я и 301-я группы истребителей. Должен признать, что […] мне и в голову не приходило, что все эти приготовления велись ради нашего собственного контрнаступления».

В этом-то и было все дело. Вот уже три месяца Гитлер в самой строжайшей тайне готовил решительное контрнаступление, намереваясь разгромить англо-американские войска в Арденнах. Именно это он имел в виду, когда в конце ноября сказал министру Шпееру: «Только один прорыв на Западном фронте! Вы это увидите! Это вызовет развал и панику у американцев. Мы пройдем через их боевые порядки и возьмем Антверпен. Тем самым они лишатся порта снабжения, а вся английская армия окажется в гигантском котле, где мы захватим сотни тысяч пленных, как делали это в России!»

Шпеер ничего еще не знал об этих планах, когда встречался с промышленником Альбертом Фёглером для того, чтобы обсудить положение в Руре, ставшее отчаянным из-за бомбардировок союзников. Фёглер спросил у него: «Когда это наконец кончится?» «Я дал понять ему, – вспоминал Шпеер, – что Гитлер намерен сконцентрировать все силы для осуществления последней попытки. […] Что таким образом Гитлер разыгрывает свою последнюю карту и что он это понимает. Фёглер посмотрел на меня скептически: “Естественно, это его последняя карта, ведь наше производство разваливается повсюду. Он будет проводить эту операцию на Востоке, чтобы получить там передышку?” Я уклонился от ответа. “Разумеется, это произойдет на Восточном фронте, – заключил Фёглер. – Ни один здравомыслящий человек не пойдет на то, чтобы ослабить Восточный фронт ради того, чтобы сдержать наступление противника на Западе».

Да, нормальный человек не пойдет… К тому же в то время начальник Генерального штаба сухопутных войск Гудериан ежедневно обращал внимание фюрера на сосредоточение советских войск на границе Верхней Силезии и умолял его перебросить все резервы вермахта к восточным границам Германии. Но Гитлер не ценил советы Гудериана так же, как до этого игнорировал советы его предшественников. На востоке и на западе наступления союзников замедлились[583], и только неблагоприятные погодные условия не давали фюреру возможности немедленно начать операцию «Осенний туман». Своему окружению он объяснил, что операция в Арденнах не может провалиться, так как 80 000 солдат и 400 танков союзников разбросаны на широком фронте. Имея 200 000 солдат и 600 танков, он сметет союзников, выйдет к реке Маас южнее Льежа, потом устремится дальше, чтобы уже на седьмой день достигнуть Антверпена. Немецкие армии вобьют клин между американцами и англичанами и затем принудят тех и других к сепаратному миру. После этого все силы будут переброшены против «застывших и ослабленных» русских. Затем весь вермахт перейдет в наступление на Востоке и одержит победу там. Гитлер сам спланировал все детали операции, лишив полевых командиров какой бы то ни было инициативы. У трех армий, которым предстояло повести наступление под общим командованием фельдмаршала фон Рундштедта, естественно, не хватало горючего для проведения столь масштабной операции[584], но немцы рассчитывали восполнить запасы топлива, захватив склады союзников в городах Льеж и Намюр. Что касается союзной авиации, ее подавляющее численное превосходство сводили на нет постоянные снегопады и сильная облачность.

Наступление началось 16 декабря 1944 года: на севере 6-я танковая армия СС генерала Зеппа Дитриха ударила вдоль реки Амблев в направлении Ставело и Спа. В центре 5-я танковая армия генерала фон Мантойфеля двинулась на Динан через Уффализ и Бастонь. Фланги ударной танковой группировки прикрывала с юга и юго-запада 7-я армия генерала Бранденбергера, в задачу которой входило взятие Дикирха и Нёфшато. Все шло, как и было намечено: для союзников это наступление стало полнейшей неожиданностью, первые оборонительные линии американских войск были прорваны, а плохая погода парализовала союзную авиацию. Уже 18 декабря 6-я танковая армия СС вышла к Ставело, а 5-я танковая армия, взяв Уффализ, окружила Бастонь. Двадцать второго декабря 6-я армия заняла Сен-Вит, а 5-я танковая армия, пройдя Рошфор, уже увидела перед собой реку Маас. Союзники отходили, в их рядах царила растерянность. Гитлер перенес свою ставку в резиденцию «Орлиное гнездо» неподалеку от курорта Бад-Наухайм и уже предвкушал победу…

Но фюрер рано радовался: недостаточное количество дорог, их узость и плохое состояние, а также то, что противник разрушал мосты, и нехватка горючего задерживали доставку подкреплений и снабжение войск, оказав роковое влияние на темпы наступления двух танковых армий на севере и в центре. В их тылах войска союзников продолжали держать оборону в Ставело, Спа и в Бастони. Двадцать четвертого декабря передовые дивизии 5-й танковой армии были оттеснены восточнее Мааса, а начавшаяся на юге контратака американцев поставила под угрозу левый фланг 7-й армии. С 24 по 25 декабря небо внезапно прояснилось, и 5000 самолетов союзников принялись подвергать непрерывным атакам немецкие танки, места сосредоточения пехоты и пути их снабжения. В первый же день нового года сотни самолетов люфтваффе были уничтожены на земле или сбиты в воздухе при попытке защитить свои базы: большинство немецких летчиков имели всего несколько часов налета, а многие никогда прежде не участвовали в воздушных боях…