Кайры кивнули, всем своим хмурым видом выражая согласие. Леди София обратилась к судье:

— Что вы думаете о предложении леди Мирей?

Никто не удивился, когда судья ответил с помощью истории. Ее героем был парнишка, которому гадалка присоветовала слушать знаков судьбы. Он так и сделал: навострил глаза и уши, стал ловить все знаки, какие судьба ему посылала, и выбирать указанные ими путь. В итоге обрел он великое сокровище: много серебра и злата, а также девицу чудесной красоты. Правда, по пути лишился глаза, уха, пяти зубов и мужского достоинства.

Леди София одарила судью красноречивейшим из взглядов: как прикажете понимать ваш совет? Судья сыграл на чимбуке весьма двусмысленную мелодию: понимайте, мол, как хотите.

И вдруг раздался голос Внучка-Юнги:

— А я слыхал про мачтоломов…

Все обернулись к нему, юноша устыдился, покраснел и замолк. Леди София с трудом убедила его заговорить вновь.

— Ну, ваша светлость, я сам-то не видел, потому не поклянусь… Но слышал от одного парня, который знал другого, который ходил в море с третьим… Мачтолом — это змея морская. Она подплывает к судну, закидывает хвост на палубу и обвивает вокруг мачты. Потом тянет изо всей силы. Если судно легкое, змея его опрокинет и сожрет всех моряков. А если тяжелое, то только мачту отломает.

— Ты мне этого не рассказал, — изрек судья, хмуро глядя на ученика.

— Виноват, милорд… Я же просто… Ну, тот парень был пьян, и сам не видел, а за кем-то повторял… Я решил: сказка это!

— Ты мне не рассказал, — повторил судья и заиграл мелодию, полную горькой обиды.

— Шкипер, не суди Юнгу строго, — вмешался капитан Джефф. — Прав малец: это чистой воды сказка!

Но леди София возразила:

— Я считаю это не сказкой, а добрым знаком. Самый младший человек на нашем судне дает подтверждение словам фольтийцев. Судьба благоволит к юношам. Мы примем предложение леди Нэн-Клер.

— Дело вашей светлости — командовать, наше — подчиняться, — развел руками капитан Джефф Бамбер, — Прикажете идти с фольтийцами — мы пойдем. Но примите мой совет: не приближайтесь к ним ближе трехсот ярдов. Чуть что — развернемся и сбежим, эти два утюга в жизни нас не догонят.

Следующим утром четыре судна покинули порт Мейпл в кильватерном строю. Первым шел «Страж», вторым — «Белый волк», а «Морская стрела» замыкала колонну.

* * *

Недоверие омрачило первые дни плавания. Забыв иные темы, моряки судачили о фольтийцах: какие они странные, и чем кончаются путешествия с ними. Каждый — от Потомка до капитана Бамбера — вспомнил какой-нибудь скверный случай. Дескать, ходил я давеча на таком-то судне, и все было славно: шторма нас не брали, ветры дули куда надо, харчи в трюме не портились, жалование платилось. Но потом наняли в команду фольтийца — и понеслось! Либо конфликты между матросов, аж до резни. Либо с харчами беда — гниют, и все тут, хоть сдохни. Либо ветер пропадет — раз и штиль, неделю болтаемся в дрейфе. А то вдруг пираты нападут. И всякий раз фольтиец вроде как не при чем, но всем в команде ясно: погубит он корабль! Только тем мы и спаслись, что прогнали его в ближайшем порту, иначе давно пошли бы рыбам на корм.

Кайры не имели о фольтийцах своего мнения, но доверяли морякам, потому не отпускали леди Софию на «Белого волка» и «Стража».

— Милорд герцог доверил нам охрану вашей светлости, а мы не сможем ее обеспечить в логове этих заморских шельмецов. Просим вас не покидать «Морскую стрелу».

Лишь раз удалось убедить кайров и нанести визит вежливости на борт «Стража» — ничем хорошим он не кончился. Кайры сопровождали Софию полным составом в двенадцать мечей. Взойдя на палубу «Стража», они обсутпили герцогиню плотным кольцом. Стоит представить это зрелище. Вокруг фольтийские моряки — низкорослые, веселые, в ярких безрукавках и синих беретиках; а по центру палубы — дюжина здоровенных кайров в шлемах и плащах, обвешанные оружием. Дальше — хуже. Капитаны Ликейн и Колистад пригласили леди Софию на нижнюю палубу — увидеть трофеи с прошлых охот. Она позвала с собой Гленна, а тот — всю дюжину мечников. Капитаны воспротивились: так нельзя, мы показываем трофеи только избранным гостям, а не всем подряд. Гленн ляпнул: потому, что и показывать там нечего. Ликейн обозлился: теперь уж точно не покажем, вы не заслужили! Гленн отрезал: кайры сами решают, на что смотреть, захотим — сами войдем! При помощи Мирей и судьи леди София погасила конфликт, но трофеев так и не увидела. Для примирения выпили фольтийского дрома (редчайшей мерзости по вкусу) и уплыли к себе на «Морскую стрелу». Больше София не рисковала ездить в гости.

День за днем проходили в кильватерном строю. Герцогиня наблюдала корму «Белого волка» и слушала бесконечную болтовню матросов. А вот еще был случай, ваша светлость: в порт Фейрис зашел фольтийский галеон. И что бы вы думали? Во всем Фейрисе вспыхнул мор! И какой мор — даже кошки хворали! Лекари топились от бессилия, а эти прохвосты — фольтийцы — сели в свой галлеон и уплыли, будто так и нужно. Ни один из подлецов не заболел!

Плаванье выходило на редкость мрачным, однако леди София не унывала. Никуда не торопиться, умело держать паузу — залог успеха и актеров, и дипломатов. На шестой день, после паузы, достойной первых ролей на столичной сцене, София пригласила Мирей в гости. На сей раз дочь королевы приехала одна — без вельможных фольтийцев, только с четверкой гребцов. София предложила ей кофе и завела самую непринужденную беседу: о том, что носят дамы на островах. Леди Нэн-Клер с большой охотой поддержала эту тему. Описала, какие черты лица, какое телосложение свойственны коренным фольтийкам, и что делают портные, чтобы показать их в самом выгодном свете. Разговор наладился, все напряжение растаяло, как снег. А затем произошло нечто любопытное.

Желая побольше узнать о собеседнице, София сыпала вопросами. Мирей отвечала остроумно и живо, но в какой-то миг обронила несколько слов — кажется, таких:

— Трудно следить за модой в окружении одних моряков.

И леди София ощутила большое желание высказаться:

— Среди моряков, миледи? А что вы скажете об окружении кайров! Мой муж и все его вассалы носят два цвета: красный и черный. Я не могу носить их же, чтобы не смешиваться с толпою. Но мое платье должно гармонировать с одеянием мужа, а с красно-черным гармонирует только красно-черный! Это слишком агрессивные цвета, они вытесняют всю остальную палитру!

Леди Нэн-Клер проявила интерес, обронила шутку по поводу военных мундиров. Добавила:

— Когда я была молодой, то избегала офицеров. Они казались мне слишком похожими — будто все на одно лицо…

И София ответила:

— Миледи, уж я-то вас прекрасно понимаю! В семнадцать лет меня выдали за офицера, северянина, Ориджина. Если собрать в огромную кучу все стереотипы об офицерах, северянах и Ориджинах, — то лорд Десмонд удовлетворял всем до единого! В первый год я не могла поверить, что вышла замуж за живого человека. Казалось, рядом со мной — парадный портрет.