Теперь в нем снова было много больших и красивых зданий, из которых особенно выделялся своим великолепием ханский дворец, почти сплошь выложенный красно-желтыми изразцами и сзади, со стороны реки, переходивший в огромную крытую террасу, опирающуюся на ряд массивных, соединенных арками колонн, изукрашенных замечательной мозаикой.

Сыгнак был местом погребения почти всех членов белоордынской династии, каждый из которых покоился в отдельном мавзолее. Эти дворцы мертвых, соперничавшие друг с другом красотой архитектурных форм и богатством отделки, составляли как бы отдельный город, в котором центральное место занимал мавзолей великого хана Эрзена, носивший название Кок-Кесене. Это было величественное здание с высокими порталами, увенчанное исключительно оригинальным по замыслу куполом: он опирался на квадратное основание, выше переходящее в восьмигранник и заканчивающееся шестнадцатигранником. Сам купол, под цвет стенам покрытый голубой глазурью с белым узором, был не полукруглой формы, как тогда было принято, а конической.

Обширны и богаты были также сыгнакские караван-сараи и базары. Как торговый узел, Сыгнак имел первостепенное значение, ибо из всех крупных среднеазиатских городов он был самым северным. Дальше уже простирались необозримые песчаные степи, для всего кочевого населения которых Сыгнак являлся ближайшим местом сбыта и приобретения всего необходимого. Историк того времени, Рузбек-хан Исфаганский, называвший этот город «гаванью половецких степей», пишет, что на его базарах ежедневно продавалось несколько тысяч лошадей, до пятисот верблюдов и полностью раскупалось содержимое многих караванов, приходивших из Персии, Индии, Хорезма, Мавераннахра и иных стран.

Первый год жизни в Сыгнаке, полный новых впечатлений и знакомств, промелькнул для Карач-мурзы незаметно. Но в начале следующего случилось событие, отозвавшееся на всей его дальнейшей судьбе: пришли слухи о том, что в далеком Карачевском княжестве произошли крупные перемены, и Никита, — которого никогда не покидала надежда на восстановление законных прав его питомца, отправился в Сарай-Берке, чтобы разузнать все толком и в случае надобности проехать оттуда на Русь.

Из этой поездки он, как известно, не вернулся. Смерть его явилась для юноши жестоким ударом и резко отразилась на его мироощущении. Живя и воспитываясь среди татар, он только под неусыпным влиянием Никиты, да и то последнее время не без некоторого насилия над чувством реальности, мог считать себя русским. Теперь же эта тонкая нить, связывавшая его с родиной отцов, оборвалась, и под влиянием матери и Тохтамыша он даже усмотрел в этом событии прямое указание свыше, определяющее его жизненный путь. Когда ему исполнилось пятнадцать лет, он принял ислам и просил великого хана закрепить за ним улус на реке Исети, некогда принадлежавший его отцу. И Чимтай, успевший искренно полюбить внука, охотно исполнил его просьбу.

За истекшие пятнадцать лет как население этого улуса, так и количество скота в нем увеличилось во много раз, потому что, используя великолепные пастбища Исетского края, Чимтай не только оставлял там значительную часть приплода, но еще и перегонял туда в засушливые годы излишек конского поголовья с юга. Все это досталось теперь Карач-мурзе, обеспечивая ему не только высокое положение в Орде, но также источник постоянного и крупного дохода. Этим он не замедлил воспользоваться: к тому времени он закончил курс наук в медресе, но жажды знаний не утолил. Сыгнак в этом отношении ничего больше дать ему не мог, и он решил отправиться в Ургенч, столичный город Хорезма, являвшийся в ту пору крупнейшим культурным центром Средней Азии.

Чимтай это решение одобрил, и месяц спустя Карач-мурза-оглан в сопровождении десятка нукеров и слуг, простившись с близкими, пустился в новый путь.

Я поведал вам о нашествии монголов и думаю, что о том же станут рассказывать многие другие. Но все эти повествования будут ниже действительности: бедствия, которые обрушились на наши страны, превосходят всё, что знала история.

Киракос Гандзакеци, армянский историк XIII столетия

Хорезм, известный позже под названием Хивинского ханства, принадлежит к числу древнейших государств Средней Азии, со славным и богатым событиями прошлым. И если в ходе мировой истории он никогда не приобретал того исключительного значения, которого достигали Персия и Арабский халифат, было время, когда Хорезм возвышался над обоими этими государствами и переживал эпоху замечательного политического и культурного расцвета, не избежав в дальнейшем общей участи всех «состарившихся» народов и придя постепенно к полному упадку.

О древней истории Хорезма можно было бы сказать очень много, но здесь мы ее коснемся лишь вкратце: историк X–XI веков, Абу Рейхан Бируни, относит возникновение этого государства к XIII столетию до начала христианской эры. Во времена царя Дария Первого Хорезм входил в состав Персидской империи, но два века спустя восстановил самостоятельность, которую сохранял более тысячи лет. В период с VIII по XII век он попеременно попадал в зависимость от арабов, турок-сельджуков, афганцев и каракитаев[225]. Последние в середине XII столетия захватили Мавераннахр и наложили дань на Хорезм, который вынужден был признать себя их вассалом.

Однако в конце того же века хорезмшах Текеш уже успешно боролся с каракитаями и даже осаждал Бухару. Затем он разбил войско сельджукского султана Тогрула Второго и отобрал у него половину Персии. Сын Текеша, шах Мухаммед, действовал еще удачней: он взял Бухару и Самарканд, изгнав оттуда каракитаев, а затем нанес решительные поражения багдадскому халифу и афганскому султану. В итоге этих побед в начале XIII столетия Хорезм превратился в крупнейшее среднеазиатское государство, в состав которого вошли целиком Персия и Мавераннахр, а также Восточная Аравия и значительная часть Афганистана. Его столица — Ургенч в эту пору сделалась одним из самых значительных городов Азии и общепризнанным центром культурной и умственной жизни.

Впрочем, в этом отношении он и раньше стоял на одном из первых мест. Достаточно вспомнить, что в Ургенче родился и жил гениальный ученый — энциклопедист Абу Рейхан Бируни; тут долгие годы прожил великий мыслитель и медик Авиценна (Абу Али ибн Сина), таджик по происхождению; здесь учились и творили знаменитый математик Абу Наср Арран, философ Абу Сахл Масихи и многие другие ученые Средневековья, чьи имена сейчас на Западе забыты, но чьи замечательные труды легли в основу развития современной науки.

Блестящего расцвета достигла к этому времени и хозяйственная жизнь Хорезма. Благодаря превосходно разработанной оросительной системе, до уровня которой там далеко не дошла еще современность, земледелие процветало почти на всей территории страны. Тут с успехом выращивались хлопок, виноград, славящиеся на весь мир дыни, всевозможные овощи и фрукты, рис, просо, ячмень и другие хлебные злаки. Широко было развито и ремесленное производство, в особенности кожевенное: хорезмийские седла и другие изделия из кожи славились на всю Азию.