– Кто там? Наши есть?

– Нет! Немцы там, стреляют!

– А ты чего от них ожидал?

Гранату из-за пояса, колпачок долой – вывалился шарик, рывок – пошла!

– Бойся! – Я только и успел открыть рот, чтобы не глушануло.

Бух!

В закрытом пространстве дота взрыв показался неожиданно сильным. За спиной затопали, и в дот ввалилось еще несколько бойцов. Микляков, Чалый целы? Я кивнул головой Миклякову, и он высунул за угол свою «кочергу».

Бух!

За углом заорали. Ага!

Над головой была еще одна амбразура, и я услышал, как лязгнула задвижка.

– Ложись!

Бойцы метнулись под стену. Правильно. Выхватив вторую гранату, я сунул ее в открывшуюся бойницу.

– Пошли!

Бух!

Бойцы рванулись вперед. Я на секунду задержался, осматривая труп со свернутой головой. Оружия я у него не видел, так что можно предположить… ага, точно! Унтер или еще какой-то чин. На поясе у него был пистолет. Вытащив заодно и запасную обойму, я метнулся следом. Короткий коридор, влево еще одна дверь, и за ней кто-то кричит протяжным голосом. Справа еще дверь, и за ней слышна возня, крики и выстрелы. Так, мои бойцы, судя по всему, – там. А слева кто? Никого? Значит, туда надо идти. Что там? Лестница вверх – к пулемету? Точно. По стенам и полу еще скачут языки огня. А, так это сюда бутылочка влетела? На полу неподвижно лежит немец, второй катается и извивается, как рыба на суше. На нем горит китель. Сухо щелкнул выстрел, и немец затих. Слева проход, там какое-то движение, наши? С какого хрена бы? Схватив с пола флягу, я метнул ее в проход.

– Бойся!

– Шайзе!

Немцы? Кувырком я вкатился в комнату. И сразу же, не вставая, выстрелил. Присевший около стены немец откинулся назад, по стене расплескалось кровавое пятно. Второй – ко мне спиной. Убегаем? Ну-ну… Пуля подтолкнула его вперед, и он с маху ударился о дверь. Сполз по ней на пол. Готов. За дверью заходился пулемет, и за его грохотом услышать что-либо было проблематично. Осторожно ее приоткрыв, я закатил туда последнюю гранату.

Бух!

Толкнув дверь, я уже отработанным приемом вкатился в каземат. Стрелять тут было не в кого. Оба пулеметчика неподвижно лежали на полу. Топот сзади! Я повернулся, беря вход на мушку. Чалый! И с ним еще двое.

– Что там, внизу?

– Четверо немцев было.

– Было?

– Да. Те, что после гранат уцелели. Двоих наших наповал, один ранен. Там тупик, дальше идти некуда. Я у входа одного оставил.

– Дверь закрыли?

– Да.

– Давай одного бойца к тому пулемету, – указал я на дымящийся еще каземат. – Только пусть первым не стреляет! Хватит тут уже умников… Сам давай со мной.

Подскочив к следующему каземату, я кивнул бойцам, и за угол сунули «кочергу». После взрыва гранаты мы ворвались туда. Это был как раз тот каземат, куда я сунул кочергу в начале боя. Живых в нем не было, а пулемет был покорежен взрывом.

– Все, что ли, старшой? – Кто-то из бойцов, лица не узнать, весь закопченный, стоял около меня.

– Похоже. Вот что, давай дуй на тропу, тащи сюда остальных. Скоро немцы очухаются, и тогда…

– Ага, понял! – Бойца словно ветром сдуло.

– Так! – отловил я второго закопченного. – В темпе собрать все трофейное вооружение и боеприпасы. Тащи все это добро сюда, вон в ту комнату, что без бойниц. Особенно ленты пулеметные.

И этот боец унесся вглубь дота.

– Микляков! Севергин! Где вы там пропали?

Игорь вывернулся откуда-то сбоку.

– Живой?

– Да вроде цел…

– Собрать все документы у убитых фрицев! Сюда их тащи! Пулей!

– Понял! – И топот его ног затих за поворотом.

– Командуешь, старшой? – Севергин вошел в дверь, таща на плече связку карабинов. – Принимай трофеи.

– Как твои ребята? Целы?

– Двоих убило. Один ранен, его там, внизу, перевязывают.

– Так какого черта? Пусть тащат его отсюда на фиг, тут скоро такая мясорубка будет!

– Так народу мало…

– Там, на тропе, – целый взвод! Да и рота уже скоро подтянется. Тогда уж точно не до него будет!

– Лады. Не ожидал от тебя…

– Да ладно тебе! Что я – изверг какой?

Севергин убежал вниз. Начали подтягиваться бойцы с тропы, пока в небольшом количестве.

– Где лейтенант? – схватил я одного из них за рукав. – Журавель где?

– Ранило его, вниз потащили.

– Вот же черт! А остальные где? Рота где?

– Не знаю я! Там, с лейтенантом вместе, еще человек восемь пулями побило. Вот и их тоже вниз понесли.

Вот ведь незадача! Угораздило же Журавля скопытиться прямо перед дотом! Взвод разбрелся не пойми куда, в дот пришло всего человек десять. Остальные-то где? Кто-то раненых поволок, но не все же? Ладно, делать нечего, будем воевать чем бог послал.

– Старшой! – Игорь прибежал. – Вот документы фрицевские!

Так, что мы имеем? Рядовой, рядовой, еще один. Унтер. Надо полагать, он тут и командовал…

Зуммер! Я аж подпрыгнул. Не замеченный мною ранее, в нише стоял полевой телефон. Рядом – еще один.

– Б…! – Микляков замахнулся прикладом винтовки. – Чуть заикой не стал!

– Стой! Не трожь телефон!

– Так это ж немцы звонят!

– Именно поэтому!

Я поднял трубку.

– Алло?

– Это обер-лейтенант Гофман! Что там у вас за стрельба?

– Русские, господин обер-лейтенант! В темноте подобрались к доту и бросили в амбразуру гранату и бутылку с бензином!

– Кто у аппарата? Это вы, Крашке?

Крашке? Ну да, в документах, которые я просматривал, эта фамилия была. Это же унтер!

– Никак нет, господин обер-лейтенант! Унтер-офицер убит!

– А кто у аппарата?

Закашлявшись, я схватил со стола первый же зольдатенбух.

– Виноват, господин обер-лейтенант! Рядовой Айсманн!

– Айсманн? Что у вас с голосом?

– Надышался дымом, господин обер-лейтенант!

– Ничего, Айсманн, бывает, – подобрел немец. – Доложите обстановку.

– Убит унтер-офицер Крашке. Также погибли рядовые. – Я вытащил из стопки документов еще парочку зольдатенбухов. – Цоссен и Крайновски. Рядовой Гарнике ранен, получил ожоги. Разбит один пулемет.

– Где русские?

– Убежали вниз. Наш пулемет там, ниже по склону, вел по ним огонь, видимо, заметил их передвижение.