Неважно. Они успеют закончить тут, прежде чем пехотинцы доберутся до места.

Краем глаза он заметил движение, развернулся, одновременно поднимая щит и выполняя отчаянный укол в грудь врага.

Попал прямо в сердце.

И замер.

* * *

Неразумные люди говорят, что такие вещи не должны случаться. Не должны, если в мире есть хотя бы нечто похожее на справедливость, порядок и нормальность. Но мудрые говорят, что нечего плакать над пролитым молоком, а справедливость и порядок существуют только там, где люди достаточно рассудительны и сильны, чтобы таковые соблюдать.

Мать назвала его Охером, в честь прадеда. Воспитала его на плантации, владелец которой кроме драгоценных приправ разводил и коней. А у мальчика всегда был талант к лошадям.

Такой вот дар.

Он рос на плантации, сперва помогая при конюшнях, чистя стойла и лошадей, а после, когда хозяин распознал самородка, — объезжая двух- и трехлеток и мчась наперегонки на устраиваемых аристократией состязаниях. Никогда не пытался убегать, даже обладая самым быстрым из коней, потому что его родные были бы тогда наказаны.

Потом умерла мать, а через год — и отец.

Хозяин оценил его умения и поднял в ранге до «пепельного», сменил ошейник с железного на кожаный, подбитый атласом. Но ошейник — это ошейник, потому, когда вспыхнуло восстание, Охер взял коня и сбежал вместе с братьями и их женами.

Командиры кавалерии повстанцев только раз окинули беглеца взглядом — и оставили ему коня, дали панцирь, шлем и топор в руки.

С этого времени он много часов в день тренировался с оружием, а кроме того, служил гонцом и вестовым. Однажды даже принял участие в настоящей схватке, в которой ему удалось не погибнуть.

А теперь вокруг буйствовала смерть, его друзья сражались с Соловьями, чтобы дать сраной пехоте время для бегства, а перед ним оказался один из этих сукиных детей, который как ни в чем не бывало остановился и смотрел на их отряды.

Охер поднял коня на дыбы и бросился на врага, привстав в стременах для атаки посильнее. Противник развернулся, ведомый предчувствием, попытался поднять щит, но Охер ударил изо всех сил, подгоняемый страхом и яростью. И даже когда увидел лицо того второго, когда понял его похожий на смерть ступор, а нечто поцеловало Охера прямо в сердце, не сумел сдержать удар, потому что тяжелый топор уже резал воздух.

Достал противника над краем слишком низко поднятого щита, разрубая ему шею над ключицей.

* * *

Некогда, прежде чем он попал в ахир, у него был брат. Они любили вместе играть, будучи почти неразлучны, поскольку ведь — близнецы. За прошедшие годы он почти забыл о брате с таким же, как и у него, лицом. В гнезде встретил новых братьев. В мире ребенка невольников такие вещи не были чем-то необычным.

* * *

Некогда его брата продали, словно мешочек перца, хотя и за куда меньшую цену. А прежде они были почти неразлучны, поскольку ведь — близнецы. За прошедшие годы он почти забыл о брате с таким же, как и у него, лицом. В мире ребенка невольников люди непрерывно появлялись и исчезали.

* * *

Позже рассказывали, что посреди поля битвы, между позициями Соловьев и лагерем невольничьей армии, некоторое время стояли два коня. Их всадники были мертвы, но продолжали обниматься, сцепившись так, словно один пытался удержать другого от падения, а их кони даже не пробовали сдвинуться с места.

И на одинаковых лицах всадников виднелись следы слез.

* * *

— Сколько раз ты еще собираешься гнать их в атаку? Сколько еще должно людей погибнуть? Весь твой план по жопе пойдет, когда нам перестанет хватать солдат!

Поре Лун Дхаро сопел и дышал, а молнии, вытатуированные на его груди, казалось, сплетались. В последнюю атаку он бросил свои скромные силы на более чем две тысячи Соловьев, напирающих на отряды, что сражались в центре с коноверинской пехотой. Лун Дхаро ждал этого, поскольку, по иронии, именно копыта коноверинской кавалерии должны были проверить, подходит ли почва перед лагерем для атаки. Но все равно едва не дал поймать себя врасплох, когда стальные ряды сдвинулись с места и ударили в повстанческую пехоту с фланга.

Тем почти удалось вколотить клин в бок полка Лиса. Бывшая Молния отреагировал в последний момент, его пять сотен всадников ударили по атакующим Соловьям, заставили их контратаковать, что дало пехоте время для того, чтобы отступить под прикрытие стрелков и пикинеров.

Но успели едва-едва. Буквально в несколько мгновений.

И более сотни всадников Лун Дхаро остались на поле битвы. И в два раза больше — раненых, в том числе и он сам, сидящий теперь в штабном шатре перед Кахелем-сав-Кирху без панциря и шлема, с перевязанной левой рукой и яростью на лице.

— Сделай наконец-то, что ты запланировал, и пусть битва закончится.

Командир повстанческой армии принял его в шатре только затем, чтобы не ссориться с кочевником на глазах у всей армии. Он был спокоен. Как сама смерть.

— Битву я могу завершить прямо сейчас, — сказал он тихо. — Достаточно будет отступить. Только что потом? Они пойдут следом, а мы не найдем лучшего места для новой схватки. Кор’бену нужно еще немного времени. Мы покупаем это время.

— Этот проклятый верданно…

— Этот проклятый верданно только что закончил, — раздался голос Ольхевара, и Фургонщик вошел в шатер. — Плохо, когда командиры исчезают с глаз солдат.

— Я не стану спорить с ним на глазах у всех. И уж точно не стану слушать там его вопли. Сколько ты приготовил?

— Сто плотов и все пять сотен фургонов. Разведчики говорят, что идет хороший ветер. С запада.

Все трое переглянулись и широко улыбнулись.

Есть два хороших способа закрыть врага в котле. Первый — заставить его атаковать, убедить в близкой победе и отодвигать центр быстрее флангов. Второй — зайти на него сбоку. Вот только удастся ли сделать это пехотой против армии, которая наполовину состоит из кавалерии? Как минимум в ближайший час они узнают ответ на этот вопрос. Сав-Кирху переглянулся с Молнией.

— Ты сумеешь сесть на коня?

Оба знали, что речь не о сидении в седле, а о командовании в битве. Поре Лун Дхаро ухмыльнулся по-волчьи.

— Попробуй меня удержать.

* * *

— Ладно! Конец смены! Строиться!

Коссе Олювер уже разослал гонцов куда следует и отдал все приказы, которые только мог отдать, а потому сейчас просто прохаживался в задних рядах и порыкивал. Пусть его парни знают, что командир — начеку.

Несколько раз они уже заменяли передние бритахи, а потому нынче почти половина Буйволов успела принять участие в бою. И прекрасно показала себя. Он же был горд ими, как никогда: даже Котлы, состоявшие в большинстве своем из Телят, которые еще не закончили полного обучения, стояли как скала.