Нет, конечно, злодеем было не само средство, а тот, кто его дал.

— Я не сдамся, — тихо проговорила она. — Я буду драться. Только страх сможет сейчас убить меня.

Погрузившись в себя, Ракелла повела войну не на жизнь, а на смерть.

Она укрепила оборонительные рубежи организма и выстроила защитный вал перед лицом атакующего яда. Потом она сама повела наступление на грозного неприятеля. Проанализировав молекулярную структуру россакского средства, она поменяла в нем элементы, связала свободные радикалы, развернула третичную структуру белков. Из рук молекулы было выбито ее смертоносное оружие.

В ходе этих преобразований Ракелла терпеливо меняла форму смертельного яда и расщепляла его до тех пор, пока он не потерял свою силу. Теперь россакское средство не могло нанести ей ни малейшего вреда. Так как она делала это в первый раз, Ракелла просмотрела все возможности и убедилась в том, что теперь она в состоянии контролировать деятельность всех и каждой клетки в своем организме и уничтожать все чужеродные молекулы, попавшие в ее тело. Ее врачебный ум не переставал поражаться такой чудесной способности. Она стала подлинным хозяином самых сложных функций биологической машины своего организма.

Как всемирный разум Омниуса.

Эта мысль взволновала и заинтриговала ее. Насколько похожи люди на созданные ими самими машины? Вероятно, сходства больше, чем полагает и та и другая стороны.

Но кроме этого, она разглядела в себе и еще нечто. Она увидела великую книгу по истории, заложенную в глубинах генетического кода. Сначала это прозрение доходило до нее по каплям, как вода, сочащаяся в тайный бассейн Джиммака, но потом в ее голову хлынул поток данных наследственной памяти ее предков. Она понимала, что этот огромный склад сведений был в ней всегда, он переходил, постоянно пополняясь, из поколения в поколение, из рода в род, но оставался скрытым великой тайной и недоступным для прочтения… и теперь смертельный яд стал катализатором, запустившим невиданную реакцию, открывшую запечатанные до времени ворота.

Попытка осмыслить поток была сродни попытке сделать глоток из бешено крутящегося водяного вихря. Многое устремилось в мозг, в сознание, затопляя его, хотя все это уже было в нем, пряталось и ждало своего часа. Странно, но вся информация ограничивалась только памятью женских предков.

Потом, в апогее этой эйфории, память вдруг исчезла, причиняя поистине танталовы муки своей вновь явившейся недоступностью. Когда предки покинули ее, Ракелла поначалу почувствовала себя сиротой. Потом, постепенно она поняла, что чудесная память при случае обязательно вернется к ней, будет помогать ей и снова оживит в ней волнующее прошлое.

В гулкой тиши сознания, наступившей после того, как наполнившая ее память предков исчезла, Ракелла заметила, кроме того, что ретровирус не проявлял больше никакой активности в ее теле. Она полностью нейтрализовала его, создав несокрушимые антитела в клетках — там, где гнездился Бич Омниуса. Теперь Ракелла могла проследить путь развития любого заболевания на клеточном уровне, последовать за болезнью и истребить ее. Теперь ей не надо бояться, что она снова заболеет.

Получив доступ в глубины своих клеток, Ракелла смогла работать с этим материалом, добиваясь результатов, которых Мохандас даже теоретически не мог получить в своей орбитальной лаборатории. У Ракеллы же была своя особая лаборатория, она находилась внутри ее тела и могла производить все, что она желала: точно нацеленные антитела для создания быстродействующих мощных вакцин, которые смогут быстро искоренить эпидемию на Россаке.

Теперь ей не нужна целебная вода. Ее собственные клетки и иммунная система стали фабрикой намного более сложной и производительной, чем все приборы и приспособления, которыми располагал доктор Мохандас Сук на борту своей орбитальной лаборатории. Ракелла могла производить антидоты в любых, практически неограниченных количествах.

Яд не убил ее, он освободил ее. Теперь он спасет всех больных на этой планете. Яд сделает ровно противоположное тому, что замышляла Тиция Ценва.

Тщательно проведенные анализы, а также новое интуитивное понимание Ракеллы позволили доказать, что исходная новая вакцина доктора Сука в действительности должна была укрепить и подхлестнуть иммунную систему больных. Ракелла также поняла, что эти жертвы пали не от болезни и не от лечения — они умерли от рук убийцы.

Тиции Ценвы.

Обладая совершенно новым знанием, Ракелла сосредоточила свои мысли не на мщении, а на исцелении. С помощью небольших количеств катализаторов, произведенных ее клетками, Ракелла смогла наладить производство антител, которыми доводили до совершенства старые вакцины, дополняя их новыми, более мощными антителами. Не было теперь нужды в таинственной целебной воде, не было нужды убивать Уродов и нарушать их и без того жалкую и убогую жизнь. Все, что требовалось, Ракелла могла найти в собственном теле.

Теперь доктор Берто-Анирул целыми днями занималась тем, что вводила новые вакцины умирающим больным, которые в огромных количествах заполняли палаты и коридоры пещерного города. Остальные врачи и медсестры «ЧелМеда» сбивались с ног, помогая Ракелле. По мере того как люди начинали выздоравливать от смертельного недуга, покидая одры болезни и начиная помогать врачам, тем менее свирепой становилась эпидемия на Россаке. Распространение болезни замедлилось, остановилось, а потом эпидемия начала отступать.

Главная ирония заключалась в том, что тайную воду для своего исцеления Ракелла получила от отверженных, от людей, которых Верховная Колдунья считала лишними и ничего не стоящими. Теперь, когда благодаря той воде у Ракеллы изменился весь обмен веществ и все функции организма, она спасет тех самых женщин, которые ставили Уродов не намного выше животных, обращаясь с ними, как с ошибками природы.

Тиция Ценва, по всей видимости, была далека оттого, чтобы радоваться спасению от невиданной эпидемии. Верховную Колдунью нигде не могли найти. Ракелла, которая во второй раз совершенно непостижимым образом избежала, казалось бы, неминуемой смерти, нисколько не удивлялась тому, что Верховная Колдунья скрылась от всех. Ракелла и ее добровольные помощники распределяли тем временем вакцину и продолжали вводить ее больным.

Когда Ракелла убедилась в том, что практически все больные получили необходимое лечение, она поинтересовалась, где может находиться Верховная Колдунья. Избежала ли Тиция Ценва заражения или все же пала жертвой вируса? В том, как люди избегали отвечать на ее вопросы, она поняла, что ей прямо или косвенно лгут. Россакские женщины дружно оберегали какую-то важную тайну.

По собственной инициативе, ничего не опасаясь, хотя и зная, что Колдунья пыталась ее отравить, Ракелла направилась в личные апартаменты Тиции Ценвы. Ей никогда не приходило в голову узурпировать власть Верховной Колдуньи, она хотела лишь одного — остановить эпидемию, а потом навсегда покинуть Россак. Но Тиция, вероятно, считала теперь Ракеллу ловкой победительницей, способной злорадно торжествовать над ее слабостью.

Когда Ракелла подошла к дверям апартаментов Верховной Колдуньи, ее остановил сверкающий энергетический барьер. Это была стена, воздвигнутая охваченным бредовым гневом разумом, это не было обычное защитное поле Хольцмана. По ту сторону барьера Ракелла увидела расстроенную Кари Маркес. Слева от нее в вихре ментальной энергии стояла Тиция Ценва, готовая взорвать свой психический заряд.