Уроды, конечно, пострадают. Возможно, их даже убьют. Но на карту была поставлена жизнь всего населения Россака, и она не имела права молчать. Она должна исполнить свой долг.

Чувствуя себя изможденной этой внутренней борьбой, Ракелла решила немного поспать. Утром она поведет свою маленькую экспедицию к тайному склепу, чтобы добыть то, в чем они все так отчаянно теперь нуждались…

В приглушенном свете янтарных светильников по палатам мимо больных шла женщина в черной накидке. Больные лежали на каменном полу, скорчившись под одеялами. Уже несколько недель назад перестало хватать коек.

Женщина изо всех сил боролась с проявлениями поразившей и ее болезни. Она чувствовала присутствие ее, чувствовала удары Бича, но использовала все нити ментальной энергии, чтобы остановить симптомы; однако она знала, что болезнь уже угнездилась в ней. Не важно, как страстно будет она отрицать это, не важно, сколько меланжи будет она принимать — болезнь громким голосом заявляла о себе в каждой истерзанной мышце тела.

Но у Тиции Ценвы была своя миссия, свой долг, который, безусловно, надо было исполнить.

Войдя в соседнее с палатой помещение, она остановилась и постаралась успокоить неровное дыхание, чтобы не производить ни малейшего шума. Она вошла в комнату, отведенную врачам, сестрам и другому медицинскому персоналу «Чел Меда». В женской половине отсека она остановилась у одной из кроватей. Лежа на боку, Ракелла Берто-Анирул мирно спала, утомленная дневными заботами. Было слышно размеренное, ровное и глубокое дыхание женщины.

Тиция прищурила глаза, она почувствовала необыкновенный прилив ментальной энергии, давно сдерживаемой страсти к разрушению. Будучи дочерью великой Зуфы Ценвы, она с детства готовилась отдать жизнь в сиянии славы, но такая возможность не выпала на ее долю. Она оказалась слабой неудачницей — неиспользованным оружием, у которого отняли цель. Внутренний голос беспрестанно упрекал ее в трусости, играл на чувстве вины выжившего.

Россакская эпидемия убивала ее народ, и она ничего не могла с этим поделать. Гнев и решимость — вот что до сих пор поддерживало ее силы и позволяло оставаться на ногах. Оцепенев, Тиция во все глаза смотрела на женщину, которую ненавидела. Ракелла явилась сюда неведомо откуда только за тем, чтобы показать, как слабы и неэффективны Колдуньи.

Самые слабые пациенты должны умереть, это неизбежная цена, которую придется платить за поддержание величия рос-сакских родословных. Все было зарегистрировано и сохранено в спрятанных компьютерах, в которых были записаны все последовательности ДНК человеческой расы. Если бы даже вакцина доктора Сука сработала, это только оттянуло бы наступление неизбежного и запятнало пороком всех выживших таким искусственным способом. Тиция не могла переварить саму мысль о том, что ее народ оказался настолько слаб, что не смог устоять против эпидемии без посторонней помощи. Лучше пусть все вымрут здесь и сейчас, чтобы потом можно было обвинить врачей в преднамеренном убийстве, но оставить в неприкосновенности славное имя Тиции Ценвы.

Глядя на себя со стороны, Тиция признавала, что в ней говорит первая фаза заболевания, проявляющаяся иррациональным мышлением и бессмысленными поступками, паранойей, агрессией и манией преследования. Но болезнь в ее организме прогрессировала медленно, задержанная неистовым ментальным огнем, и она не собиралась анализировать или оспаривать свои мотивы. Для нее достаточным основанием были само чувство негодования и праведного гнева по отношению к виновным.

Склонившись над спящей Ракеллой, Тиция понимала, что с этим делом надо покончить как можно скорее. Никто не подозревал, что она здесь, так же как и никто не знал, что у Верховной Колдуньи появились первые признаки заболевания. Но надо было исполнить свой долг, прежде чем неумолимая болезнь расплавит ее на своем огне, который уже начал разгораться в ее теле. Она уже ощущала жар, кожа горела и стало трудно ходить.

Сунув руку под черную накидку, Тиция извлекла из потайного кармана маленький аптекарский флакон и сняла с него крышку. Рот Ракеллы был слегка приоткрыт во сне. Дрожащими руками Тиция вставила в горлышко аппликатор и выдавила из флакончика несколько капель густой маслянистой жидкости. Запах был отталкивающе горьким, сразу внушая мысль о страшной ядовитости этого дьявольского напитка.

Много лет назад Аурелий Венпорт и его ученые фармакологи отыскали в джунглях этот невероятно мощный токсин, соединение, оказавшееся настолько смертельным, что ему даже не дали особого наименования, назвав просто россакским средством. Это средство так и не нашло никакого легального применения, и использовали его только наемные убийцы-отравители. Введенное внутрь россакское средство всегда оказывалось смертельным даже в ничтожно малых дозах.

Ракелла слегка повернулась к Тиции и во сне немного запрокинула голову, отчего рот ее приоткрылся еще больше — она словно специально подставляла себя под удар.

Не упустив этот шанс, Тиция капнула зелье в рот ненавистной женщины. Яд беспрепятственно потек в горло, точно так же, как и в горло тех жертв, которых Тиция отравила совсем недавно, чтобы доказать, что новая вакцина доктора Сука, которую им вводили, не помогает. Теперь все поверят в то, что надежды на излечение были напрасными и что временное исцеление самой Ракеллы тоже было не более, чем иллюзией, и, в конце концов, рецидив болезни все же убил ее.

Успех лечения дал бы этой женщине право и возможность кичиться своим превосходством перед лицом всех осрамившихся Колдуний. Ракелле не следовало вообще приезжать сюда.

Когда Тиция подошла к выходу, она услышала, что Ракелла внезапно проснулась; она кашляла и плевалась, изо всех сил стараясь извергнуть из организма россакское средство. Но это уже было не важно. Ничто уже не может изменить ее судьбу. Верховная Колдунья растворилась в густой непроницаемой тьме.

Ракелла содрогнулась от невыносимой горечи во рту. От кислого привкуса смерти. Зыбкая, затуманенная глубоким сном память сохранила отпечаток капель, падавших на губы, капель, так не похожих на целебную воду таинственного лесного склепа, которую давал ей Джиммак. То было возрождающие крещение. Это же было чем-то противоположным. Это крещение забирало жизнь.

Отрава. Яд.

Она уже начинала терять сознание, погружаясь во тьму беспамятства. Внезапно в ее мозгу вспыхнул яркий свет, показав Ракелле путь к сопротивлению, оружие, которым она владела, сама не зная об этом. Организм ее разительно изменился после испытания Бичом Омниуса, после усвоения таинственных соединений подземного пруда. Ракелла теперь обладала необычайными свойствами и неожиданно обретенными источниками силы, и эти силы пробудились в недрах ее клеток.

Ею овладело непередаваемое спокойствие духа, и своим мысленным взором Ракелла теперь видела все нейронные нити, ведущие к телу от мозга — эти пути вели к мышцам, венам, сухожилиям, — они явственно управляли всеми функциями — произвольными и автономными. Механизмы управления сделались ясными и отчетливыми, как чертеж машины. Коварный яд проникал в кровь, в органы и иммунную систему. Россакское средство было, можно сказать, злокачественным живым организмом, знавшим, какую цель в клетках надо поразить.