Она впервые за долгое время не боялась потеряться между двумя мирами и спала спокойным, крепким сном под убаюкивающее постукивание колёс о рельсы.

Глава 38. Добродушные демоны и безобидные черти

«Ад и рай в небесах», — утверждают ханжи.

Я, в себя заглянув, убедился во лжи:

Ад и рай — не круги во дворце мироздания,

Ад и рай — это две половины души.

Омар Хайям

Ева проснулась уже на рассвете, когда утренние сумерки заполнили собой мир и проникли в вагон светло-серым воздухом. Ева с удовольствием потянулась и, перевернувшись на бок, выглянула в узкую полоску окна (полноценным окном это было трудно назвать): ехали через лес, и горизонт не было видно, зато по тёмно-синим отливам неба где-то вдалеке можно было понять, что рассвет наступил совсем недавно. Ева взглянула на часы, чтобы проверить свою догадку: было четыре с небольшим утра.

Ева ещё раз потянулась, широко зевнула, прикрыв рот рукой, перевернулась обратно на спину и посмотрела в песочного цвета старый потолок, видевший за свою жизнь не одного пассажира, затем, от нечего делать, снова легла на бок и стала смотреть в окно, потому что смотреть, собственно, было больше некуда. Там, на улице, проплывали мимо тёмно-зелёные шапки мокрых после ночного дождя деревьев, крутые склоны непонятно чего, посыпанные зачем-то гравием, иногда серые столбы, тянущие за собой что-то и куда-то, чёрные висящие нити проводов и ещё много-много разных деталей, на которые теперь от скуки Ева обращала внимание. Небо было светло-серое, затянутое белёсой пеленой облаков и, кажется, отдыхало, довольное проделанной работой, перед второй порцией дождя. Но как бы хорошо ни было сейчас за окном и как бы ни любила Ева такую погоду, смотреть там, что уж греха таить, было не на что; обычно люди, имеющие привычку смотреть в поездках на монотонный пейзаж за окном, в это время о чём-то усердно думают, так что иногда их мысленный поток заглушает речь рядом сидящего человека, но и думать Еве тоже не хотелось — когда угодно, только не сейчас.

Ей надоело смотреть на бесконечный однообразный лес, и она, перевернувшись на другой бок, стала разглядывать с высоты своей второй полки остальных пассажиров. Те большей своей частью спали, только пожилая женщина в соседнем купе, видимо, так же, как и Ева, не умеющая долго спать в поездах, тихонько шуршала пакетами и, кажется, готовилась к завтраку. В тот момент мысль о еде почему-то показалась Еве слишком земной, материальной и совершенно не духовной, а оттого противной, и она с досадой снова перевернулась на правый бок и уставилась в окно: там лес наконец-то закончился, и от железнодорожного пути вплоть до самого горизонта раскинулось широкое желтоватое поле с выжженной солнцем травой. Там, где заканчивалось поле и начиналось небо, показался тонюсенький золотой лучик, который сразу утонул в плотном сером тумане; по и без того не самому чистому окну мелко забарабанил дождь.

Ева грустно вздохнула и нарисовала пальцем на запотевшем от вздоха окне весёлую рожицу. Её утешала лишь мысль, что друзья находятся не по две стороны баррикад, а, как она считала и имела случай убедиться, просто на разных полюсах, однако дело это не меняло, и ей нужно было выбирать.

Ева вздрогнула от неожиданности, когда чья-то рука, протянутая с нижней полки, случайно коснулась её в попытке закрыть шторку; шторка была уже закрыта, однако рука, казалось, не собиралась возвращаться назад, к своему обладателю, и делала всё возможное, чтобы лишний раз задеть Еву, что, по правде сказать, хорошо у неё получалось. Наконец, рука, видимо, в попытке что-то нащупать прокралась, насколько ей хватало своей длины, вдоль матраса, ознакомилась с «местностью» и, схватив Евину сумку, скрылась с места преступления. Ева перевернулась на левый бок, свесилась с края полки и увидела под собой никого иного, как Бесовцева.

— Ты что тут делаешь, плут? — улыбнулась Ева, глядя на друга. Бесовцев приложил палец к губам и подмигнул ей.

— Тише, волчий час, — громко прошептал он, отдавая ей сумку. — Все ещё спят.

— Все, да не все, — так же шёпотом ответила ему Ева. — Где сосед, который ехал со мной ещё вчера? Ты его съел?

— Вышел ночью на остановке, — улыбнулся Бесовцев, заложив руки под голову и закинув ногу на ногу. — Ну, может быть, я немного ему помог.

— И кто ты после этого, если не бес? — Ева легла на живот и теперь смотрела со своей второй полки на Бесовцева под собой. Ей почему-то вспомнилось, как она встретила его первый раз: тогда, в ночи, его лицо показалось жутким и неприятным, и, хотя оно совсем не изменилось, теперь Ева находила его по-своему красивым.

— Бес, — согласился молодой человек, покачивая ногой. — Самый настоящий бес.

— Ты решил проводить меня до дома? Очень мило с твоей стороны.

— Да, было бы невежливо уйти, не попрощавшись, — Бесовцев выпустил маленькое облачко дыма, и оно, превратившись в нечто наподобие дракона, взлетело под потолок. Ева оглянулась по сторонам, но на них никто не обращал внимание. — Кто знает, когда ещё мы встретимся и встретимся ли вообще.

— Ты что, Бесовцев! Встретимся, обязательно встретимся!

— Спасибо тебе, конечно, за то, что хочешь меня утешить, но не давай пустых обещаний. Я понимаю, тебе сейчас сложно, ты находишься между двумя лагерями, но пойми, что эти два лагеря никогда уже не объединятся в один. Это как два одинаковых полюса магнита, понимаешь? Вроде знак один и тот же, а отталкивает друг от друга, как будто чужие.

— Да? А я думала, что Рай и Ад — противоположности.

— Противоположности? Ну вот ещё! У нас одна цель — делать мир лучше, но каждый видит это «лучше» по-своему, вот в чём проблема. И помни, что все демоны когда-то были ангелами. Как мы можем быть противоположностями?

— Не знаю, — протянула Ева, свесив руку вниз и почти коснувшись ладонью висевшей на крючке кепки Бесовцева. — Я не ангел и не демон.

Бесовцев засмеялся.

— Ты сначала ответь себе, кто такие ангелы и кто такие демоны, а уж потом скажи мне, кто есть ты.

Некоторое время молчали.

— Хорошо там, в Аду?

Бесовцев задумчиво поднял глаза и слегка прищурился, как будто что-то вспоминал, а затем, поменяв местами ноги, скрестил руки на груди и посмотрел в окно.

— Это мой дом, Ева. Как я могу не любить его? Это такая же страна, такой же край со своими горами, реками, лесами и степями. Там есть города, есть деревни. Там мои друзья, моя сестра и невеста. В конце концов, именно