– Негодно это как-то, сэр, – продолжал настаивать Порес. – Там союзники гибнут… а ведь они вообще ни при чём.

– Они сами ввязались, это был их выбор.

– Всё равно, сэр, негодно.

– Лейтенант, тебе настолько неймётся поубивать братьев-малазанцев? Если так, снимай доспехи и плыви к берегу. Если повезёт, акулы тебя не отыщут, несмотря на все мои горячие мольбы о том, чтобы это случилось. И ты окажешься там как раз вовремя, чтобы тебе отрезали голову. Тем самым ты меня принудишь искать себе нового лейтенанта, что, впрочем, будет не так уж сложно. Ханфено, я думаю, до лейтенанта вполне дорос… ровно до лейтенанта, не выше, конечно. Он почти такой же тупой и упрямый, как ты. Ну, чего встал? Скидывай броню, а Сенни пока ставки начнёт принимать.

– Благодарю вас, сэр, что-то не хочется.

– Очень хорошо. Но ещё одна жалоба, лейтенант, и я сам тебя выкину за борт.

– Так точно, сэр.

– В доспехах.

– Так точно, сэр.

– И вычту из твоего жалованья стоимость загубленного снаряжения.

– Конечно, капитан.

– А если ты ещё раз попытаешься оставить за собой последнее слово, клянусь, я тебя просто пришибу на месте.

– Так точно, сэр.

– Лейтенант…

Порес сжал челюсти и замолчал. На какое-то время.

С едва слышным шорохом некто приземлился на искорёженную, растрескавшуюся крышу. Помедлил, глядя на трупы, валявшиеся вокруг. Затем приблизился к зияющей дыре у края.

Стоило ему подойти, неподалёку другая фигура словно бы сгустилась из пустоты и опустилась на одно колено над телом, ничком распростёртым у самого провала. Из спины у фигуры торчал небольшой арбалетный болт с оперением из рыбьих костей – щёчных пластин какой-то крупной глубоководной твари, бледных и полупрозрачных. Новоприбывший поднял призрачно-бледное лицо навстречу подошедшему.

– Глава Когтей убил меня, – хрипло произнёсло видение, указывая на труп у своих ног. – И я на последнем издыхании проклял его имя. Я думаю… да, думаю, поэтому я всё ещё здесь. Не готов пока пройти Вратами Худа. Это дар… для тебя. Он убил Калама Мехара. Картульским паральтом. – Призрак вполоборота указал на край пролома. – Калам – он выдернул дротик… конечно, смысла в этом нет, какая разница, когда паральт уже попал в кровь. Но я не сказал Жемчугу – он здесь, на самом краешке. Возьми. Там ещё достаточно яда. Забирай. Это для Главы Когтей.

На этих словах призрак исчез.

Некто запахнулся в ткань, присел и, не снимая перчатки, аккуратно подобрал перепачканный кровью дротик. Уложил его в складку пояса, расправил плечи и двинулся в путь.

Не обращая внимания на сумятицу злонравных чар, одинокая фигура с головокружительной скоростью промчалась по улице, ловко обходя все расставленные силки – слепящие скопления Высшего Руза, шепчущие приглашения Моккры, – выбралась на неосвещённые тропы Рашана, где всего пару мгновений назад пробегали убийцы, и пошла по их следу, стремительно сокращая дистанцию, сжимая кинжалы в руках, затянутых в кожаные перчатки.

Близ порта Когти начали выходить с Путей, собираться группами, готовясь бросить все силы против чужеземных солдат и против всех тех, кто находился на борту двух пришвартованных бок о бок кораблей.

Движения фигуры, спешившей позади, приобрели текучесть, стали расплывчатыми, словно затканными тенями, и приближение её обрело новое качество – скорость, превышавшую всё, что мог бы отследить взор смертного в эту ночь сумрака и дыма, – и наконец одинокий боец налетел на первую Пятерню.

В воздух брызнула кровь, струями во все стороны, трупы отлетали в обе стороны, круговорот смерти затягивал всё новые жертвы. Когти дёргались, вскрикивали, вопили и умирали.

При этих звуках Глава Когтей Жемчуг повернулся. Под ним в арьергарде ещё недавно было больше двадцати Пятерней – но сейчас он видел лишь подрагивающие или недвижимые останки. Что-то – или кто-то – рвал их на куски. Нижние боги. Танцор Тени. Кто – Котильон? Ледяной ужас пронзил грудь когтями. Бог. Покровитель убийц – идёт за мной.

Во имя Калама Мехара… идёт за мной!

Развернувшись, он торопливо зашарил взглядом по сторонам в поисках укрытия. К Худу все Пятерни! Протолкавшись мимо остальных, Жемчуг бросился бежать.

Узкий проход между складов, скрытый во мраке. Ещё пару мгновений – и он откроет свой Путь, прорвёт ткань, нырнёт туда – и прочь, прочь отсюда.

Оружие он держал в руках. Если уж суждено умереть, я всё равно буду драться – с богом или с кем угодно ещё…

В непроглядной темноте проулка – за спиной доносились крики, всё ближе, всё громче, – Жемчуг сосредоточился, хватаясь, как утопающий, за свои Пути. Моккра. Используй её. Измени реальность, прорвись на другие Пути – Рашан, потом на Имперский, а оттуда…

На зов его ничто не отозвалось. Сипло выдохнув, Жемчуг бросился бежать ещё быстрее, вперёд по тёмному проходу…

Что-то позади – прямо за спиной…

Вспышки боли, прорезавшие обе голени, – Жемчуг заорал, когда рассечённые сухожилия втянулись под кожу, не удержался на ногах, внезапно ослабших, как влажная глина, бесполезных, неповоротливых. Он растянулся на земле, по-прежнему цепляясь за оружие, отчаянно пытаясь дотянуться до Путей…

Лезвия клинков продолжали лизать его, подобно языкам кислоты. Подколенные сухожилия, локти – затем одной рукой его подняли с почерневшей мостовой и швырнули в стену. Удар пришёлся в лицо, кости треснули, он рухнул плашмя, и вновь вернулась всё та же рука, пальцы вцепились в волосы, заставляя откинуть голову назад. Холодное железо оказалось во рту, резануло, отсекло язык. Захлёбываясь кровью, Жемчуг попытался вывернуть голову – и его вновь подхватили, швырнули в другую стену, сломалась левая рука. Он упал на бок – и тут же получил удар ногой в основание бедра, потом ещё и ещё – пока тазобедренная кость не превратилась в месиво… боги, какая боль – он чувствовал её и ничего больше, она его захлёстывала – его Пути – где?

Внезапно всё прекратилось.

Фигура застыла над Жемчугом. Затем опустилась на корточки.

Видеть убийца ничего не мог, глаза заливало алым, в голове звенело, к горлу мутными судорожными волнами поднималась тошнота с привкусом крови, вытекавшей из обрубка языка. Лостара, любовь моя, подойди поближе к вратам – и ты увидишь меня. Я иду.

Голос, мягкий и тихий, прорезал насквозь все мысли, все ощущения – беспощадно ясный и близкий.

– Моя последняя цель. Ты, Жемчуг. Можно было сделать это быстро. – В долгой паузе стало слышно медленное, размеренное дыхание. – Если бы не Калам Мехар.

Что-то воткнулось ему в живот. Глубже. Ещё глубже.

– Возвращаю тебе то, чем ты его убил.

Фигура распрямилась, отошла на пару шагов, но вдруг вернулась, уже когда по венам прошлись первые пугающие сполохи и огонь начал выедать глаза. Этот яд сохранял жертву в живых так долго, насколько возможно, подпитывал сердце всем необходимым, даже когда по всему телу один за другим начинали лопаться кровеносные сосуды…