рук этих людей, которые ду­мают только о своих собственных дачах... Положение боль- пых ужасно... Давайте, что-нибудь устроим. Только надо делать все самим. Деньги дадут» (С. Бонье, Из воспоми­наний об А. П. Чехове, «Ежемесячный журнал» 1914, «Л? 7).

Написал воззвание о сборе средств на постройку санатория для приезжающих туберкулезных боль­ных (Собр. соч., т. 18, п. 2741). Ноябрь Чехов утром был у умирающего поэта Епи-

20 или 21 фанова в приюте для хроников.

ЭБ "Научное наследие России"

 

А. П. Чехов возле ялтинской дачи 1899 г.

«Третьего дня здесь п приюте для хроников, в одиночестве, в забросе умер поэт «Развлечения» Епифанов, который за два дня до смерти попросил яблочной пастилы, и когда я принес ему, то он вдруг оживился и зашипел своим больным горлом, радостно: «Вот эта самая! Она!» Точно землячку увидел» (С. Б.онье, Из воспоминаний об Л. П. Чехове — <(Ежемесячный журнал» 1014, <№ 7; собр. соч., т. 18, п. 2750 — М. Горькому).

Священник Мухалатскон школы Ундольский пишет Чехову, что благодаря его помощи и уча­стию постройка здания для школы идет успешно. Просит Чехова от лица всего населения Мухалатки принять звание попечителя Мухалатскон школы. (Гос. б-ка им. Ленина).

С. П. Худеков просит Чехова разрешить пе­репечатать в приложении к «Петербургской газе­те» его рассказ, помещенный в этой газете много лет назад [«Художество»] (Гос. б-ка им. Ленина).

Получил от М. Горького его книгу «Очерки и рассказы», т. III, изд. Дороватовского и Чаруш- иикова, с надписью — «Дорогому Антону Пав­ловичу от автора. М. Горький» (С. Валухатый, Библиотека Чехова, в сб. «Чехов и его средаъ).

Пишет Вл. И. Немировичу-Данченко:

«В переписке у меня вообще застой. Это оттого, что я пишу свою беллетристику — во-первых, во- вторых, читаю корректуру Марксу, в-третьнх, возня большая с приезжими больными, которые почему-то обращаются ко мне. А корректура для Маркса — это каторга; я едва кончил второй том, и если бы знал раньше, что это так не легко, то взял бы с Маркса пе 75, а 175 тысяч. Приезжие больные, в большинстве бедняки, обращаются ко мне с просьбой устроить их, и приходится много говорить и переписываться.

Ноябрь 21

Ноябрь 22

Ноябрь, 20-е числа

Ноябрь 24

Конечно, я здесь скучаю отчаянно. Днем рабо­таю, а к вечеру начинаю вопрошать себя, что делать, куда идти, — и в то время, как у вас в театре идет второе действие, я уже лежу в постели. Встаю, когда еще темно, можешь ты себе пред­ставить, темпо, ветер ревет, дождь стучит... Пьесы я не пишу. У меня есть сюжет «Три сестры», по прежде чем пе кончу тех повестей, которые давпо уже у меня на совести, за пьесу не засяду.

Будущий сезои пройдет без моей пьесы — это уже решено.

Моя ялтинская дача вышла очень удобной. Уютно, тепло и вид хороший. Сад будет необыкно­венный. Сажаю я сам, собственноручно. Одних роз посадил сто — и все самые благородные, самые культурные сорта. 50 пирамидальных ака­ций, много камелий, лилий, тубероз и проч. и проч.

В твоем письме звучит какая-то едва слышная дребезжащая нотка, как в старом колоколе, — это там, где ты пишешь о театре, о том, как тебя утомили мелочи театральной жизни. Ой, не утом­ляйся, не охладевай! Художественный театр — это лучшие страницы той книги, какая будет когда-либо написана о современном русском театре. Этот театр — твоя гордость, и это единственный театр, который я люблю, хотя пи разу еще в нем не был» (Собр. соч., т. 18, п. 2748).

Ноябрь 25 Б письме С. Н. Худекову дает согласие напе­

чатать свой старый рассказ («Художество»), если не будет возражений со стороны Маркса. Рассказ обещает прислать в корректуре, «прочитанной два раза, исправлепной и дополненной» (Собр. соч., т. 18, п. 2751).

В письме М. Горькому Чехов посылает воз­звание о сборе средств на постройку санатория для приезжающих туберкулезных больных, кото­рое просит напечатать в нижегородских и самар­ских газетах.

«Одолевают чахоточные бедняки... Видеть их лица, когда они просят, и видеть их жалкие одеяла, когда они умирают, — это тяжело. Мы решили строить санаторию, я сочинил воззвание; сочинил, ибо не нахожу другого средства. Если можно, пропагандируйте сие воззвание через нижегород­ские и самарские газеты, где у Вас есть знакомства и связи. Может быть, пришлют что-пибудь» (Собр. соч., т. 18, п. 2750).

Ноябрь 26 В письме Л. Б. Тараховскому Чехов выска­зывает свое мнение об организации просветитель­ных учреждений. Посылает ему воззвание о сборе средств для неимущих туберкулезных больных в Ялте. Просит напечатать хоть несколько строк в «Приазовском крае».

«Одолевают приезжие чахоточные; обращаются ко мне, я теряюсь, пе знаю, что делать. Придумал

ЭБ "Научное наследие России"воззвание, собираем деньги, и если ничего не соберем, то придется бежать вон из Ялты» (Собр. соч., т. 18, п. 2753.)

Вл. И. Немирович-Данченко пишет Чехову в связи со спектаклями «Дяди Вани»: «Любопытно но невероятному упрямству отношение к «Дяде Ване» профессоров Моск. отд. Театр.-литер ко­митета. Стороженко писал мне в приписке к одному деловому письмецу: «Говорят, у Вас «Дядя Ваня» имеет большой успех. Если это правда, то Вы сделали чудо...» Я уже, кажется, писал тебе, что когда Серебряков говорит в последнем акте: «Надо, господа, дело делать», зала заметно ухмыляется, что служит к чести пашей залы. Этого тебе Сере­бряковы никогда не простят. И счастье, что ты, как истинный поэт, свободен и творишь без страха провиниться перед дутыми популяриостями...» (о.Ежегодник Моск. Худож. театра» 1944, т. 1).

В письме В. С. Миролюбову Чехов рекомендует обратить внимание на посланную в «Жизнь» поэму Б. Корженевского. — «По-моему, это талант­ливый и умный человек» (Собр. соч., т. 18, п. 2755).

У Чехова Б. А. Лазаревский. Чехов дает ему писательские советы — рекомендует избегать ско- ронроходящих терминов. Настаивает па необхо­димости для молодого писателя работать как можно больше. — «Печатать можно и немного, но написать следует как можно больше. К тридцати годам обя­зательно нужно определиться».

Разговор о книге Л. Мелыппна «В мире от­верженных». На замечание Лазаревского, что книга выиграла бы от большего беспристрастия в изображении тюремщиков, Чехов возразил, что нельзя требовать от человека, пробывшего столько лет на каторге хладнокровной оценки своих му­чителей.

Вечером Лазаревский второй раз у Чехова. Разговор о деле Дрейфуса, о Толстом, болезнь которого очень волновала Чехова, и о Горьком. — «Он не только писатель, а еще и поэт. Большой поэт... и какой хороший человек; а между тем многие этого не понимают» (Б.