Тай начинал хоть что-то соображать. Он все еще в Шайтьяре, но близко к Дэльгару, очень близко, не так далеко от Широкой Ущелины, которую и охраняет крепость Самок. Не понял только, кто бы пристукнул его невольных спасителей. Воины адья? Кто бы стал искать айэта, свалившегося в реку, даже знатного? Или рыбаки узнали его? Точно ведь карманы обшарили. Да и на клинке – знак Кальги, хоть его здесь вряд ли кто узнает. Кто тогда? Сюда наверняка забредают мятежники… Или Лифи его попросту заговаривает, пока дэльгарцы уже мчатся сюда во весь опор?

Вскоре явился и Мирпа, привел с собой какого-то старичка, древнего, как камни Чатубы. Или нет, еще древнее, как камни Линсэрэя – столицы линсов. Еле шел. Опустился с трудом рядом с Таем. Пощупал там-сям, причиняя неимоверную боль, пошамкал беззубым ртом, покачался, закрыв глаза. Ну, прямо как Старшая Хранительница вельдов, когда со своими духами разговаривает. Достал из котомки какой-то вонючий горшок, от запаха которого у Тая просто все внутри перевернуло. Несмотря на неуклюжие попытки раненого уклониться, старик вместе с Лифи раздели его, обмазали грудь и ногу чем-то липким, дурно пахнущим. Где же сейчас Ак Ми Э со своими отварами, чистым светлым полотном, холодящим кожу, и теплыми, заботливыми пальчиками? Его перевернули, как мешок, и Тай застонал. Вымазали заодно и спину. Насквозь прошло.

Старик что-то забормотал по-своему. Тай прислушался сквозь дурноту. Не по-дэльгарски. Он хоть чуть-чуть, да знает. Совсем другие слова. А от адья – еще дальше.

– Слышишь? Говорит, что счастливый ты от рождения. Своими богами, верно, меченный, – трогал Мирпа Тая, озверевшего от этих издевательств, за плечо. – Говорит, не думал, что живой будешь. Теперь будешь, уж точно. Сильный ты. Вычухаешься, стало быть. Слышь? Али захирел совсем? Слышишь? – Тай устало опустил веки. – А раз уж он говорит, то разумеет. Это ж такой умелец! Ему лет уж! Ух! А людей на ноги подымал! Не перечесть! А про тебя раньше говорил: не верю, что оклемается, дескать. Дивится теперь не хуже нашего!

«И на том спасибо», – Тай в раздражении ждал, когда этот умелец уберется.

Каково ж было его возмущение, когда старик наконец испарился, но оставил ценный горшок с вонючим липким варевом, приказав смазывать каждый день поутру раны Тая. Чтобы чего нехорошего не приключилось, с восторгом повторял за ним Мирпа. Вот кабы не это снадобье… Таю пришлось покориться. В местной округе старик, по всей видимости, был самым известным знахарем. Где тут лекаря возьмешь?

Каждый день худенькая девчонка по имени Лели натирала его этой гадостью. Старательно кормила рыбной похлебкой, прибегала по первому зову, стоило только кликнуть. Просиживала б целыми днями, если бы мать не гоняла туда-сюда. Это она, понял Тай, а не Лифи, с самого начала денно и нощно заботилась об «утопленнике». Она стерегла его дыхание. Она то и дело посматривала в его сторону восхищенными глазами, еще совсем детскими. Для нее не река принесла Тая в их серую жизнь, а сами боги постарались.

Медленно, но верно жуткое снадобье делало свое дело. Тай вскоре задышал ровнее, заговорил без натуги, потом зашевелился и, наконец, сел.

В дверь и прикрытые какими-то тряпками окна уже тем временем затягивало пронизывающий сырой холодный воздух. Осень поворачивала за свою середину. В убогой мазанке царили те же гости – холод и сырость, даже горящий очаг не спасал. Да и горел-то он не всегда. Лели кутала Тая во все, что могла найти лишнего. Он ведь такой слабый!

У девчонки Тай и выспросил многое из того, о чем молчала, несмотря на всю свою словоохотливость, ее мать. Отцом вечно озабоченной Лифи был адья, а матерью – дэльгарка. Бот откуда у них у всех такая светлая кожа!

«Ты же никому не расскажешь? Никому? А то мне так влетит!» – спрашивала девочка, не в силах устоять перед настойчивыми просьбами и глазами Тая. Он важно кивал в ответ, клялся богами Адья. Она смущалась отчего-то. Только потом он понял. Лели не было дела до его богов. Бабка ее, дэльгарка, умерла всего год назад. Вот она-то и смущала покой маленькой Лели. Она и братьев ее стропалила. Как пять-шесть лет назад пошло… все это в Дэльгаре, так братьев и след простыл. А ведь младший-то из двух не намного больше Лели был тогда…

А вот Двин, самый старший, отцовский любимец, и ухом не вел. Он весь в отца был, добрый, сильный, только… спокойный какой-то. Он бабку не слушал. В богов ее не верил. Смеялся даже. Так смеялся, что та как-то в гневе его прокляла. Вот и умерли они один за одним. И нескольких дней не прошло, как Двин утонул. Упал, в сети запутался, да и сгинул на мелководье. Лифи своей матери чуть глаза не выцарапала тогда. А что толку? Не воротишь. Вот бабка Лели и отправилась за ним скорехонько.

Как помощи отцу не стало, так они и обеднели вконец. Бывает, что и есть нечего, особо по зиме.

Тая принялась мучить совесть. Теперь понятно, чего Лифи ворчит то и дело, чего косится. Старику с его вонючей мазью, оказалось, платить не надо. Но все равно лишний рот, когда и самим нечего есть. Те несколько золотых, что по счастью оказались в его поясе, Тай отдал Мирпе сразу же, но хозяйка ждала от богатого адья куда большего, однако затеваться со знатным «утопленником» всерьез боялась. Тай рассмотрел все то, что у него осталось. Не много и не мало. Кинжал, что рыбак с его женой почему-то не тронули, печатка, цепь осталась на шее со знаком Кальги, та самая, что уже пригодилась этим летом. С виду простая, но драгоценного беленого золота. Хватит, чтобы добраться…

Он обрывал себя каждый раз, едва только задумывался об этом. Но с каждым днем мысль о мести своим убийцам уплывала все дальше вместе с волнами Самока. Тая Кальги, похоже, никто не искал. Лели тайком справлялась об этом в округе, тайком от отца и матери прислушивалась к разговорам, присматривалась к дозорам: не расспрашивают ли воины адья про знатного айэта. Кругом было насколько спокойно, насколько может быть на меже Шайтьяра и Дэльгара, где адья вечно спорят с дэльгарцами, чья искони эта земля.

Значит, для всех он мертв. Мертв для Гайят – кто бы на месте убийц, посланных ею, подумал иное, увидав, как тяжело раненный утонул в реке? Для отца тоже мертв – тому сейчас и вовсе не до того. Он озабочен новым наследником трона Адья Тэрэк. Вести о скором супружеском союзе между Архалом Кальги и новой Правительницей дошли даже до этой глуши.

Так стоит ли возвращаться во дворец Кальги? В Чатубу? В мятежный Дэльгар? Даже в Альдьяш, знакомый с рождения? Что там осталось, чтобы так им дорожить?

А вот на востоке…

Раньше Тай не мог и помыслить о том, чтобы возвратиться в Землю «вечерних звезд». Что вообразит себе Правитель, если он снарядится в обратный путь? И это после всех тех сказок, которые Тай перед ним нагромоздил. А Гайят? Она ведь не глупее своего отца. И даже Архал Кальги принялся бы следить за ним, если бы Таю вздумалось вновь отправиться через Великие Леса. Он упустил сына в прошлый раз и теперь не повторил бы этой ошибки вновь.

Но сейчас… когда Тай опять мертв… ему часто вспоминается далекая река Амма, что показывал на карте посланник Лементо. Амма, что так похожа на Дун-Суй, около которого примостился поселок И Лай. Да, Таю не преодолеть в одиночку путь через Великие Леса. Но если идти вдоль русла Аммы, как знать… пусть даже не одну сотню таржей. Он уже прошел леса с запада на восток, с востока на запад. Почему не попытаться с юга на север?