Лунянин-коп мог совершить и вторую, успешную попытку убийства. Снаружи был целый рой копов. Киллер мог присоединиться к ним… до или после убийства, поскольку мы не знали точного времени смерти.

Но в ночь, когда Пенцлера подстрелили в ванне, Лора дежурила. Или нет? Когда она пришла на дежурство? Было ли у нее время выйти наружу и сложить зеркало? В ту ночь киллер торопился…

— Гамильтон?

— Простите. Да, у меня есть подозреваемые, но все еще нет исчезающего зеркала.

— Ну, здесь не суд.

— Я знаю. Вы тоже думайте о зеркале. Я не лунянин, поэтому ограничен в возможностях.

По окончании послеполуденной сессии я вернулся в свой номер.

Фильтрующие элементы окна немного смягчали ужасающий, чуждый свет лунного полдня, льющийся извне, но он оставался слишком ярким. Поколдовав с приказами окну, я смог еще немного его затемнить.

Теперь для меня не составило бы труда узнать наклонную скалу, даже окажись я пьян в стельку. Сто девяносто метров отсюда… Крис увидел человеческую фигуру в трехстах-четырехстах метрах, за наклонной скалой. Я выглянул посмотреть еще раз и постарался припомнить тьму недельной давности, когда Крис Пенцлер увидел мельком… но что?

Изображение в зеркале?

Расстояние было невелико. Сто девяносто метров до зеркала на скале, еще сто девяносто обратно. Крис говорил про триста-четыреста метров. Тем больше оснований решить, что он видел лунянина. Лунянин, ростом выше привычного для Криса Пенцлера, казался бы ближе.

Он вышел осмотреть наклонную скалу. Нашел ли он то, что искал, прежде чем кто-то нашел его? Вероятно, нет; он оставил нам только загадку, написанную замерзшей кровью.

Алан Уотсон и я тоже мало что обнаружили…

Зазвонил мой телефон. Это был Бун.

— Суд приказал оживить Наоми, — рассказывал он. — Она уже снаружи. Завтра к полудню ее вернут в Хоувстрейдт-Сити. Но мне сказали, что она нуждается в восстановлении и пролежит ночь в больнице Коперника.

Почему? Но главным было то, что она снаружи.

— Сейчас она не спит?

— Нет. Я говорил с ней.

— Хорошо, я тогда…

— Пожалуйста, не звоните ей, Гамильтон. Ее голос звучал устало. Она не включила изображение.

— Гм. Ладно. Так как там дела с номерами?

Бун выглядел осторожным триумфатором.

— В записях есть несогласие. Миссис Митчисон выдали номер на третьем этаже, потому что компьютер считал все комнаты первого этажа занятыми. Я получил распечатку всех жильцов в тот день. Номер ноль сорок семь не указан — ни как свободный, ни как занятый.

— Вы попробовали туда заглянуть?

— Пока нет. Мне понадобится ордер суда.

— Не делайте этого. Пусть этот номер попросит Наоми. Если кто-нибудь при этом занервничает, это может нам кое-что подсказать.

Он ухмыльнулся совсем не по-линкольновски:

— Мне нравится.

— Отлично. А теперь расскажите кому-нибудь об этом. Обратитесь к судье, ответственному за пересмотр приговора Наоми, и сообщите ему про эту исчезающую комнату. Или вообще кому угодно.

— Не чересчур ли вы драматизируете?

— Вы знаете слишком много, чтобы быть в безопасности. Мы имеем дело с кем-то, способным открыть замок вашей квартиры. Послушайте, сделайте это просто ради меня.

— Хорошо, мистер Гамильтон.

Улыбаясь, он отключился.

Я вернулся к окну.

Зеркало будет отражать луч лазера только миг. Ни одно зеркало не идеально. При первом же импульсе лазера лицевая часть зеркала начнет испаряться… сделается вогнутой, дефокусируя луч… и ведь он действительно расфокусировался еще в процессе!

Но куда делось зеркало?

Это дело было перегружено традиционными составляющими. Запертая комната наоборот: убийца-неудачник оказался запертым на Луне. Загадочная предсмертная записка. Теперь я изучал фокусы с зеркалами. Что дальше? Исчезающие кинжалы из пластика с эффектом памяти; разбитые часы, обеспечивающие поддельные алиби…

Лунный ландшафт ослепительно пылал за окном. Я потер пальцы, вспоминая…

Алан находился на вершине наклонного валуна и ничего не нашел. Я поскреб перчаткой затененную сторону скалы. Отодрал что-то белое. Пока я смотрел, оно исчезло с кончиков пальцев.

Разумеется, иней. Водяной лед. Но на поверхности Луны? Тогда это меня изумило. Но теперь вдруг получило смысл.

И тут я внезапно решил половину головоломки.

— Телефонный звонок, мистер Гамильтон. Телефонный звонок, мистер…

— О черт!

— …мильтон. Телефонный звонок…

— Хирон, ответить. — Я отстегнул лямку поперек груди и сел в кровати.

— Здравствуй, Джил. — Экран был пуст, но голос принадлежал Наоми.

Голос звучал устало. Никаких признаков ликования, которого можно было ожидать от воскрешенного.

— Здравствуй. Не включишь изображение?

— Нет.

Какая-нибудь послеоперационная депрессия?

— Откуда ты звонишь?

— Отсюда. Из Хоувстрейдт-Сити. Говорят, я еще под арестом.

Она прибыла так рано? Однако мои часы показывали полдень. Долго же я проспал.

— Ты уже говорила с Буном? Нам все еще предстоит разобраться с покушением на убийство. Мы попробуем повесить оба убийства на кого-то одного.

— Давайте.

— Ты что, под лекарствами?

— Нет, но что-то все безразлично. Кто вытащил меня из морозилки?

— В основном Алан Уотсон, — сказал я, желая сделать ей приятное.

— Гм…

— Наоми, мы знаем, где ты находилась, когда кто-то подстрелил Криса Пенцлера в его ванне. Обсудили это вчера с Буном за чили.

— За… Ох… — Она сообразила. Поняла, что я знаю и что не доверяю телефонной связи. — Ну хорошо. И что теперь?

— Ты все еще под подозрением. Мы хотим обнаружить настоящего киллера. Но при первом покушении на Пенцлера он не находился снаружи. Либо нам надо будет объяснить почему, либо мы скажем, где ты тогда была. Бун говорит, что это не так плохо, как выглядит. Переговори с ним.

— Хорошо.

— Мы хотели бы посетить тебя в твоем номере.

— Джил, я бы предпочла никого не видеть, — проговорила она. И после паузы добавила с горечью: — Я только-только привыкла быть мертвой.

— Ну вот ты и не мертвая. И что?

— Не знаю.

Я не мог объяснить, почему нам надо было увидеть ее квартиру. Не по телефону. Будет ли она меня слушаться в теперешнем состоянии?