«Дорогой мистер Кортни!

Мы с женой с горечью узнали из вашего письма о трагической гибели моего брата Дэвида в Хармуте и о печальной участи его дочерей. Я понимаю вашу озабоченность и полностью согласен, что юная Саффрон не должна находиться у вас на попечении, поскольку вы холосты и рядом нет женщины, которая могла бы проследить за ее воспитанием.

Надеюсь, вы понимаете, что я тотчас же навел справки у эсквайра Себастьяна Харди, адвоката моего брата, и с сожалением сообщаю, что стоимость его имущества намного уступает сумме многочисленных долгов. Его покойная жена Сара слишком вольно обращалась с состоянием и не стесняла себя в средствах. Таким образом, дочери моего брата не могут рассчитывать на сколько-нибудь значительное наследство.

Мы с женой обсудили возможность принять у себя Саффрон, однако у нас девять детей, которых мы с трудом содержим на мой более чем скромный доход сельского викария. Увы, мы не в силах кормить и одевать бедных сирот. К счастью, я могу устроить ее в весьма респектабельное учебное заведение, где она получит не только кров и пищу, но и вполне пристойное христианское образование и воспитание, которое впоследствии позволит ей устроиться гувернанткой в благородную семью.

Если вы, по своей христианской доброте, найдете возможность оплатить ей дорогу в Англию, а также путь от порта до железнодорожной станции Бишопс-Саттон, я встречу бедное дитя и отвезу в учебный пансионат. К великому сожалению, не имею никакой возможности внести свой вклад в ее воспитание и содержание.

Буду ждать новостей от вас.

Ваш брат во Христе

Томас Бенбрук».

Саффрон медленно, с наслаждением порвала письмо на мелкие кусочки, бросила в выгребную яму, а потом задрала юбку и написала на этот унизительный для нее документ.

– Вполне подходящий ответ на такой кусок дерьма, – злорадно сказала она. – И на все это христианское воспитание, и на пансионат, и на работу гувернантки в благородном семействе. Да я лучше пешком вернусь в Хартум, чем поеду в Англию. – Она встала и оправила юбку. – А сейчас мне нужно спешить, чтобы проследить, готов ли ужин для Райдера, и приготовить ему стопочку виски.

Для Саффрон вечер был самым напряженным временем. Она проверяла, хорошо ли повариха поджарила цыпленка и сделала салаты, грела воду для ванны, готовила мыло, чистое полотенце и свежевыстиранную рубашку, которая всегда должна висеть на спинке его кровати. Потом накрывала стол, ставила цветы и зажигала свечи. Причем все эти важные дела Саффрон не доверяла никому из слуг, даже Башиту. Затем она отпирала специальную комнату, ключ от которой был только у нее и у Райдера, приносила оттуда бутылку виски, хрустальный стакан и коробку дорогих сигар и ставила все это богатство на стол в конце веранды, откуда открывался изумительный вид на заходящее за горные вершины солнце.

Саффрон влетела в свою комнату и быстро переоделась в платье, сшитое собственными руками. С помощью своих взрослых подруг она собрала весьма причудливый, но изысканный гардероб, и обе женщины – леди Эллис и императрица Мириам – были в восторге от ее вкуса и редкого чувства стиля.

Тщательно расчесывая волосы в ванной, Саффрон услышала шум во дворе и громкий голос Райдера, который только что вернулся из дворца, где практически весь день обсуждал важные дела с императором и придворными чиновниками. Когда он вышел из своей комнаты, свежевыбритый, в чистой рубашке, с мокрыми после ванны волосами, она уже ждала его на веранде. Он был для нее самым красивым мужчиной в мире, но отросшие волосы уже давно требовали внимания парикмахера. «Завтра же займусь этим», – подумала она, наливая ему виски в хрустальный стакан.

– Скажешь, когда хватит?

– «Когда» – это слово из пяти букв, которое можно произносить только после долгого размышления и глубокой внутренней рефлексии, – улыбнулся Райдер. Это была их обычная шутка, и она налила ему почти полный стакан. Он сделал глоток и вздохнул. – Слишком хорошо для человеческого потребления! Такой нектар следует пить только ангелам во время полета!

Эта фраза завершила привычный ритуал. Он устало опустился на любимый кожаный стул, а Саффрон устроилась напротив, и оба зачарованно уставились на оранжевое зарево над вершинами горной гряды.

– Ну, рассказывай, чем занималась сегодня днем? – предложил Райдер.

– Нет, ты первый расскажи, – кокетливо ответила она.

– Я все утро провел в беседе с императором и двумя генералами его армии. Рассказал им о своей встрече с Пенродом Баллантайном и о намерении дервишей напасть на их страну. Император Иоанн был благодарен мне за это предупреждение и, полагаю, воспринял его вполне серьезно. Правда, я ничего не сказал ему о наших планах спасти твоих сестер, поскольку счел это несколько преждевременным. Однако не сомневаюсь, что он непременно поможет нам, когда настанет пора для активных действий.

Саффрон тяжело вздохнула:

– Мне так хочется, чтобы капитан Баллантайн поскорее вышел на связь. Кажется, прошла целая вечность с нашей последней встречи.

– Вероятно, он вместе с твоими сестрами еще путешествует в свите Османа Аталана. Пенрода так тщательно охраняют, что он скорее всего просто не может отыскать надежного посыльного. Надо набраться терпения и ждать.

– Легко сказать, трудно сделать, – еще раз вздохнула Саффрон.

Чтобы отвлечь ее от грустных мыслей, Райдер продолжил рассказ о своих дневных делах:

– После разговора с императором я встретился с главным хранителем казначейства. Он наконец-то согласился продлить мою лицензию на торговлю по всей территории страны на следующий год. Правда, взятка, которую он потребовал, показалась мне чрезмерной, но в остальном все было нормально. – Последняя фраза заставила Саффрон весело рассмеяться. Он вообще часто смешил ее. – Кстати, забыл сказать, что в следующую пятницу нас пригласили на аудиенцию. Император Иоанн хочет наградить меня Звездой ордена Соломона и Иудеи за мои заслуги перед его страной. Однако полагаю, дело вовсе не в этом, а в том, что императрица Мириам жаждет насладиться твоим новым платьем и убедила мужа пригласить нас на этот прием. Или попросит тебя нарисовать еще один ее портрет.

– Как интересно! А эта Звезда Соломона большая? И украшена бриллиантами?

– Думаю, что она просто гигантская, но вряд ли ты найдешь там хоть один бриллиант. В лучшем случае несколько кусочков обыкновенного стекла, – сказал он и потянулся к стопке писем, которые Саффрон принесла из посольства. Первым Райдер распечатал счета из армейского ведомства. – Отлично! – радостно воскликнул он. – Они готовы прислать мне пару хороших винтовок. Надо завтра отослать им деньги. Винтовки должны прибыть до нашей следующей поездки в Экваторию, где нам без них просто не обойтись. – Он отложил в сторону счет и открыл письмо от племянника. – Шон по-прежнему утверждает, что его новая золотая жила уходит глубоко в землю, а у меня нет такой уверенности. Боюсь, что она окончательно разорит его, оставив только богатый опыт. Думаю, мне следует вмешаться и не допустить, чтобы он потратил на это дело все свои деньги. И во всяком случае, намекнуть, чтобы Шон не надеялся на мои инвестиции. – Он взял конверт с почтовой маркой Капской колонии и удовлетворенно воскликнул: – Я давно уже ждал его!