В 8.15 «Уорспайт» прибыл из Диля, вышел в район примерно в 12 милях от маяка Весткапелле и открыл огонь. Морские пехотинцы столкнулись с ожесточенным сопротивлением, и капитан 1 ранга Пагсли позднее писал:

«Было ясно, что тысячи тонн бомб, сброшенные на орудия, сумели уничтожить совсем немногие из них. Позднее я слышал, что Бомбардировочное Командование выражало мнение, будто захватить Валхерен после их бомбежек было легче легкого. Я хотел бы, чтобы летчики были с нами в тот день!»

Действительно, Королевские ВВС продолжали жить в каком-то потустороннем мире, не имея никакой связи с солдатами и моряками. Они продолжали цепляться за свои теории, рассказывая, как все было бы прекрасно, если бы события развивались согласно их предсказаниям. Германия сдалась бы после бомбардировочного наступления, воздушные бомбардировки могут нейтрализовать любую оборону, — и это несмотря на то, что Нормандия со всей очевидностью доказала обратное. После этой операции капитан 1 ранга Пагсли испытывал ничуть не большее доверие к «Уорспайту», чем раньше.

«Эскадра огневой поддержки открыла огонь в 8.20, и огромные столбы дыма и обломков поднимались там, где падали ее тяжелые снаряды. Но поскольку самолета-корректировщика не было, я чувствовал, что не могу слишком доверять эффективности огня».

Оказалось, это были последние выстрелы «Уорспайта» по противнику. После высадки в Нормандии он сделал не менее 1500 выстрелов из своих 381-мм орудий, и они были совершенно расстреляны. Линкор вернулся в Англию и встал на Спитхэдском рейде. Его биограф писал:

«Жизнь старого корабля явно приближалась к концу. Его вооружение и машины были изношены настолько, и он получил столько боевых повреждений, что для приведения в боеспособное состояние линкору требовался слишком долгий и дорогостоящий ремонт».

В действительности еще до Валхерена было принято решение, что он уже исчерпал все возможности ремонта. 9 сентября «Уорспайт» был переведен в резерв, причем сразу в самую низшую категорию «С». Из всех британских линкоров, о которых говорится в этой книге, «Уорспайту», несомненно, принадлежат все рекорды продолжительности службы и количества проведенных боев.

После этого в Англии из действующих линкоров остался только «Родней». Для него практически не было никакой работы, потому что с «Тирпицем» все-таки удалось покончить. К осени политика КВВС, строивших все более огромные бомбардировщики и вооружающих их все более тяжелыми бомбами, достигла апогея. Была создана «бомба-землетрясение». Это были бомбы «Толлбой», весящие 12000 фунтов, их заряд составлял 5000 фунтов. Теперь КВВС не только имели бомбу, способную уничтожить любой корабль, но и подготовленную эскадрилью, которая могла поразить такую цель. Разумеется, со стандартной оговоркой — корабль во время атаки должен стоять неподвижно! Целей для этих бомб в Европе было не слишком много, и «Тирпиц» неизбежно попал в этот список. И все оказалось довольно просто!

«Можно сказать, что судьба линкора скрывалась в ванне вице-маршала авиации достопочтенного Ральфа Кохрейна. Его мозг не отдыхал никогда. Кохрейн долго размышлял над проблемой „Тирпица“, и однажды, когда он мылся, то решил бросить на это дело 617-ю эскадрилью. Он выскочил из ванны, вытерся, оделся и помчался разыскивать Харриса. И Харрис согласился», — пишет Пол Брикхилл. Как видим, Кохрейн оказался сдержаннее Архимеда и не бегал голым по Лондону с криками «Эврика!».

Если бы только эта ванна подвернулась в тот момент, когда решалась судьба конвоя PQ-17, или принимались решения о других попытках уничтожить «Тирпиц»! Скольких неприятностей тогда удалось бы избежать. Однако лучше поздно, чем никогда.

К несчастью, «Тирпиц» в Альтен-фьорде находился за пределами досягаемости «Ланкастеров» из Великобритании, и в этом вопросе Советы продемонстрировали большое желание сотрудничать, и были подготовлены специальные полосы для тяжелых бомбардировщиков в Ягоднике. Операция «Сорс» началась, как и планировалось, 17 сентября. 27 «Ланкастеров» вылетели из Великобритании, 21 из них имел 12000-фн «Толлбой», остальные несли специальные мины. Они были встречены плотным огнем, даже главный калибр «Тирпица» стрелял шрапнелью. Бомбы пришлось сбрасывать сквозь дымовую завесу вслепую. Всего было сброшено 16 бомб, но результаты нельзя было пронаблюдать.

Лишь позднее выяснилось, что командир эскадрильи подполковник Тэйт добился попадания. Чудовищная бомба попала в полубак «Тирпица» примерно в 50 футах от форштевня и пробила весь корпус насквозь, прежде чем взорваться. Носовая часть корабля была изуродована, сильнейшее сотрясение вывело из строя многие деликатные механизмы. Поэтому, по немецким оценкам, ремонт мог занять до 9 месяцев. Это было уже совершенно невозможно, и Дениц исключил «Тирпиц» из числа действующих единиц флота.

«Поэтому я распорядился в будущем использовать „Тирпиц“ только как плавучую батарею при защите северной Норвегии. Поддерживать его в мореходном состоянии больше не представлялось возможным. Я распорядился оставить на борту столько людей, сколько потребуется для обслуживания орудий. Чтобы застраховаться от самого худшего и не допустить, чтобы „Тирпиц“ перевернулся в результате новых воздушных атак, я приказал поставить его на максимально малой глубине».

К несчастью, контр-адмирал Петерс, который командовал остатками Боевой Группы, не сумел найти ему лучшего места, чем Тромсё. «Тирпиц» кое-как перебрался на юг своим ходом и был пришвартован возле острова Хаакой, где его орудия контролировали подходы к острову Тромсё. Его стоянка была слишком глубокой, но немцы намеревались намыть под килем линкора песчаную отмель. Однако 617-я эскадрилья не позволила им сделать это. Теперь линкор оказался в пределах досягаемости ее бомбардировщиков, хотя для этого с них пришлось снять часть оборудования и вооружения. Снятые пулеметы означали, что если «Ланкастеры» столкнутся с немецкими истребителями, будет бойня. Однако летчики решили рискнуть.

Последний налет был произведен 12 ноября 1944 года. 12 «Ланкастеров» взлетели из Лоссимута и отправились в долгое путешествие на север. Пилоты прекрасно знали, что если они потерпят неудачу, второй шанс уже не представится, так как наступала зима, и видимость стремительно ухудшалась. В последний раз тяжелые орудия «Тирпица» загрохотали, пытаясь остановить приближающиеся бомбардировщики, но на этот раз дымовая завеса не была поставлена, а истребители на соседнем аэродроме Бардуфосс остались на земле, несмотря на просьбы о помощи. Они упустили легкую добычу, а вот «Ланкастеры» — нет.

«Один за другим самолеты отворачивали, сбросив бомбы. Летчики, не говоря ни слова, следили сквозь остекление, как через положенные 30 секунд на полубаке линкора мелькнула огромная желтая вспышка взрыва. Даже с высоты 14000 футов было видно, как он вздрогнул. Одна бомба взорвалась на берегу, а затем в корабль попали еще две. Одна взорвалась у правого борта напротив мостика, вторая позади трубы. Еще одна бомба взорвалась в воде в 5 футах от форштевня. Сквозь затянувший все дым были видны вспышки взрывов остальных бомб внутри сетевого заграждения. В глубине пелены мигало свечение. Линкор горел. Затем последовала еще одна вспышка, и на высоту 500 футов взлетела струя пара, когда взорвались погреба».