Воеводин отвлёкся от созерцания «крокодилочерепахи»: в кратере уже высадились отряды Федеральной Службы безопасности, наравне с силами контрразведки, и успешно освобождали кратер и сам брандер от захватчиков, не успевших спровоцировать взрыв Бомбы Хаоса, – лицо генерала на мгновение потеряло твёрдость гранита.

– Это ваши личные фан… э-э, выводы?

– Нет, генерал, это не мои фантазии, – усмехнулся Шапиро. – Это результат исследований физиков с мировыми именами, работающими с М-теорией. Согласно их оценкам наш метагалактический домен теряет трёхмерность. До свёртки трёхмерия в 2-брану нам ещё далеко. Теперь о взрыве Бомбы. Поскольку она представляет собой «кристаллизованный» вакуум Вселенной Знающих, то при активации он начнёт стремительно расширяться.

– Как Ось Зла в Омеге Кентавра?

– Я уже говорил, там порождён другой процесс – фазовый переход с диссипацией мерности до гигантских величин. Если же взорвётся БОХ, – Шапиро ткнул пальцем в виом, – наши обычные пространственные измерения начнут свёртываться в струны, а свёрнутые измерения, взаимодействуя с вакуумом мира Знающих, начнут разворачиваться из микроскопически малых, становиться большими, протяжёнными.

– И что будет?

Шапиро взъерошил волосы на голове.

– Барионная материя нашего домена просто-напросто перейдёт в «суперструнное» состояние. Протоны, нейтроны, кварки – станут «суперструнами», свернутся в сверхмалые объекты с планковскими размерами. Планеты, туманности, звёзды – исчезнут. Нашу брану заполнит Великая Пустота.

– Полно!

– Ну, я, может быть, несколько преувеличил масштабы, БОХ всё-таки имеет конечные размеры и массу, её взрыв, скорее всего, уничтожит лишь планеты и звёзды Кеплера. Остальное звёздное окружение созвездия уцелеет.

– Спасибо и на том.

– Не за что. Единственное, чего я ещё не просчитал, – это взаимодействие ударной волны многомерного перехода с чёрной дырой. Не хватает данных. Я не знаю, чья энтропия выше – чёрной дыры или ударной волны. Но эффекты должны быть офигительными!

– Это физический термин?

Шапиро расхохотался.

– Это мои эмоции.

– Наши ребята сейчас в Кентавре-Парусах, у Антенны, они сделают необходимые замеры.

– Нужны параметры среды в самой Вселенной Знающих, а для этого надо нырнуть в Дыру и замерить там.

– Возможно, мы запустим туда зонд.

– Зонд – это хорошо, – погрустнел Шапиро. – Но мне хотелось бы самому быть в кабине зонда.

– Вот только без фанатизма, – буркнул Воеводин.

– Генерал, зачистка закончена, – принесла рация голос Грымова. – Потери: двое наших, четверо федералов.

– Сколько было захватчиков?

– Не менее двух взводов.

– Когда их успели зазомбировать и, главное, где?

– Выясним.

– Что на брандере?

– Один из операторов ещё дышит, лежит под реаниматором, можете допросить его лично.

– Бегу. – Воеводин встал, жестом предложил Шапиро следовать за ним. – Нас ждут.

Однако сразу отправиться к кратеру не удалось. Уже за пределами зала Воеводина настигло сообщение дежурного инка сети «спрута», что с ним хочет обсудить ситуацию глава Федеральной контрразведки, начальник Управления «К», адмирал Тадеуш Гицгер.

Агентом Вируса Гицгер не был, но в схватке контрразведчиков с агентурой Знающих себя не проявил, и Воеводин был невысокого мнения о его организаторских и других способностях, однако вынужден был с ним считаться и отвечать на запросы ведомства.

Пришлось вернуться в зал и включить обратку с пульта управления полигоном.

Напротив Воеводина виом соткал голографическую фигуру адмирала, маленького роста (метр с кепкой, как отзывался о таких малышах Ваня Грымов), худого, коричневолицего, морщинистого, с большими скрученными ушами; сотрудники Управления называли его меж собой не иначе как «пришелец».

– Что вы затеяли на Кеплере, генерал? – брюзгливо осведомился Гицгер. – Зачем подняли по тревоге все службы?

Воеводин пожалел, что не предупредил дежурного инка о своей крайней занятости.

– На базу системы Кеплера напали террористы, – сухо произнёс Степан Фомич. – Есть жертвы. Через два часа доложу вам о событиях и причинах происшедшего по всей форме.

– Мне уже доложили. Вы действуете, не имея квалитета ответственности. Понимаете, чем это может вам грозить?

– Императив ВВУ позволяет не отвлекаться на организацию квалитета. По причине масштаба угрозы и отсутствия времени. Вы должны это знать. А масштаб угрозы таков, что вы сделали бы то же самое: под ударом вся система звёзд Кеплера! Мало того, если террористам удастся поднять брандер, под ударом может оказаться Солнечная система!

– Это не освобождает вас от исполнения инструкций.

– На моём месте любой человек действовал бы точно так же!

– Не расписывайтесь за всех! – Гицгер пожевал губами, подыскивая формулировку. – Боюсь, вам придётся ответить по закону. Ваше хвалёное суперсекретное подразделение не справляется со своими прямыми обязанностями – поиском иноразумной агентуры, я вынужден доложить об этом в вышестоящие инстанции. – Начальник Управления контрразведки помедлил: – В Комитет безопасности!

Воеводин невольно подумал, что наблюдатели ошиблись и Тадеуш всё-таки служит Вирусу. Гицгер слишком хорошо играл недалёкого служаку, прячущегося за инструкции, что было допустимо для чиновника, пусть и высокого ранга, но недопустимо для контрразведчика.

– Это ваше право. Только прошу учесть одно обстоятельство: вас обязательно спросят, где были вы!

Повернувшись к изображению спиной, Воеводин зашагал мимо стоявшего в двух шагах Шапиро. В коридоре он процедил сквозь зубы:

– Каков сукин сын, а?!

– Плохо, что это не наш сукин сын, – фыркнул физик, спеша следом.

В транспортном терминале базы их ждали флайт и двое парней Грымова, упакованных в «кольчуги». Иван прислал их специально, так как беспокоился за жизнь начальника больше, чем за свою, и Воеводин в который уже раз подумал, что у него есть хорошая смена и пора уходить на покой.

Взлетели над горным рельефом гигантской планеты, окутанной плотной углекислой атмосферой, в отличие от двух других планет, таких же больших, но не имеющих такой воздушной оболочки. Правда, все три планеты, нередко меняющие орбиты, перелетающие от одной звезды к другой, практически ничем, кроме состава атмосфер, не отличались друг от друга, за что систему и назвали «тройным Кеплером».

Воеводин не был ни на одном из Кеплеров, поэтому невольно увлёкся созерцанием пейзажа и двумя светящимися куполами в разных концах небосвода. Это были звёзды системы, одна поярче, жёлто-оранжевая, усеянная «кустиками» протуберанцев, вторая потусклее, красная, вся в тёмных оспинах менее нагретых ячеек.