Понедельник, апреля 26-го дня

Принц Уэльский отобедал с Ее Высочеством в Гринвиче, в одной из комнат, обращенных к парку. Окна были открыты, дабы потрафить общественному любопытству. После обеда Его Королевским Высочеством было устроено развлечение в виде водной прогулки на его нарядно украшенной барке до Тауэра и обратно, чему предшествовал музыкальный концерт. Корабли приветствовали Их Высочеств на протяжении всей прогулки, вывесив флаги и вымпелы. Вся река была усеяна лодками. Их Высочества отужинали на публике.

Вторник, апреля 27-го дня

Ее Высочество прибыли в карете Его Величества из Гринвича в Ламбет, где пересекли реку. Из Уайтхолла Ее Высочество доставили в портшезе во дворец Сент-Джеймс, где находился двор столь многочисленный и роскошный, что не поддается никакому описанию. Принц Уэльский встретил Ее Высочество у парковых ворот, и когда она преклонила колено, чтобы поцеловать руку Его Высочества, он ласково поднял ее и дважды облобызал. Его Королевское Высочество ввели ее вверх по лестнице в покои Их Величеств, где, представ перед королем, Ее Высочество опустилась на колено, чтобы поцеловать его руку, однако король ласково помог ей подняться, после чего поприветствовал. Затем Ее Высочество похожим образом была представлена королеве, а после герцогу и принцессам, поздравившим ее с прибытием. Ее Высочество отобедала с принцем Уэльским и принцессами. В восемь процессия направилась в дворцовую капеллу; и ружейный салют возвестил народу о соединении рук. Голову Ее Высочества, изысканно убранную, венчала сплошь усеянная бриллиантами корона принцессы Уэльской с одним обручем; наряд Ее Высочества, как подобает принцессе Уэльской, являл собой мантию малинового бархата, в несколько рядов отороченную горностаем, шлейф коей поддерживали леди Каролин Ленос, дочь Его Светлости герцога Ричмонда, леди Карол и Фицрой, дочь Его Светлости герцога Графтона, леди Каролин Кавендиш, дочь Его Светлости герцога Девоншира, и леди София Фермор, дочь графа Помфретского, — все, как и принцесса, облаченные в серебристые платья невест, убранные бриллиантами стоимостью не менее 20–30 тысяч фунтов каждый. Впереди Ее Высочества шествовал Его Королевское Высочество герцог, сопровождали невесту Его Светлость герцог Графтон, гофмейстер двора, и лорд Харви, помощник гофмейстера, в свите следовали…

Барнстапл, июня 17, четверг

Шестью неделями ранее в приходском лесу, что отсюда в десяти милях, собственноручно повесился неизвестный, факт чего засвидетельствован коронером, первоначальные изысканья коего не смогли выявить ни имени самоубийцы, ни причин его богомерзкого поступка, однако новые сведенья вселяют опасенья в гораздо худшем злодеянье. Стало известно, что покойник — глухонемой слуга джентльмена по имени Бартоломью, кто в последний день апреля в компании трех спутников направлялся в Бидефорд, но с той поры об нем иль его попутчиках никто не слышал. Допустимо, что в припадке безумного помешательства немой слуга всех убил, а тела спрятал, но затем, охваченный раскаяньем и страхом перед возмездьем, положил конец своей злосчастной жизни; вот только странно, что поныне никто из друзей мистера Бартоломью об нем не справился.

«Вестерн гэзет», 1736 г.

под присягой взятые на допросе июля тридцать первого дня в десятый год правленья монарха нашего Георга Второго, милостью Божьей короля Великобритании, Англии и прочая

От роду мне трижды по два десятка да еще шесть лет. Вот уж годов сорок я хозяин гостиницы «Черный олень», которой прежде владел мой отец. Я знатный гражданин нашего города, трижды был его мэром, одновременно исправляя должность судьи.

В: Итак, мистер Паддикоум, вначале прошу вас подтвердить, что на миниатюре, кою я вам показал и вновь показываю, изображен молодой джентльмен, месяца три назад вместе с компаньоном останавливавшийся в вашей гостинице.

О: Кажись, он, сэр. Шибко похож. Ей-богу, он. Только здесь одет побогаче.

В: Рассмотрите лицо. Платье не важно.

О: Так и есть. Он самый.

В: Прекрасно. Когда они прибыли?

О: В последний день давешнего апреля. Я хорошо запомнил, век не забуду.

В: В котором часу?

О: Часа за три до заката прискакал ихний нарочный — заказать комнаты и еду. Мол, они скверно отобедали, в брюхе урчит.

В: Его имя?

О: Фартинг. Потом он воротился за остальными, и все они, как было обещано, прибыли где-то в седьмом часу.

В: Всего пятеро?

О: Дядя с племянником, двое слуг и девица.

В: Господа представились мистером Брауном и мистером Бартоломью?

О: Так, сэр.

В: В их манерах ничто не показалось вам странным?

О: Тогда — нет. Лишь опосля известных событий.

В: А тем вечером?

О: Да нет, сэр, едут себе и едут в Бидефорд. Ни с тем ни с другим я двух слов не сказал. Молодой сразу прошел в свои покои и до самого отъезда носа не казал. Об нем я знаю не больше, чем об случайном прохожем. Отужинал, почивал, проснулся, откушал завтрак. Все в четырех стенах. Потом уехал.

В: А дядя?

О: Добавить нечего, сэр. Правда, после ужина он чаевничал с мистером Бекфордом и…

В: Кто таков?

О: Наш викарий. Пришел засвидетельствовать господам почтенье.

В: Они были знакомы?

О: Полагаю, нет, сэр. Когда я об нем доложил, его имя ничего не сказало.

В: Как скоро он появился?

О: Через час, как они приехали. Може, больше. Господа уж откушали.

В: Но они с ним говорили?

О: Вскоре мистер Браун сошел вниз, и они с мистером Бекфордом уединились в гостиной.

В: То бишь дядя? А что племянник?

О: Беседовал только дядя, сэр.

В: Как долго?

О: С часок. А то и меньше.

В: Вы слышали, об чем они говорят?

О: Нет, сэр.

В: Ни единого слова?

О: Ни словечка. Им прислуживала Доркас. Сказывала…

В: Мы ее выслушаем. Говорите об том, что сами видели и слышали.

О: Я подвел мистера Брауна к мистеру Бекфорду. Они раскланялись, обменялись учтивостями, но мое дело маленькое, я пошел приглядеть за чваем.

В: Они поздоровались как чужаки иль как знакомцы?

О: Как чужаки, сэр. Мистер Бекфорд частенько так делает.

В: Что именно?