В начале войны турецкие официальные лица были поражены той «легкостью», с которой русским «удалось совершить переправу». Канцелярия султана поручила военному министру срочно разобраться в причинах столь вызывающего успеха противника. Абдул-Кериму-паше был направлен соответствующий запрос. Ответ главнокомандующего удивил многих в столице. После заверений, что «мы стараемся, жертвуя жизнью», Абдул-Керим писал:

Если такие усилия к обеспечению относительно небольшого состава предпринимает сам главнокомандующий, то что тогда говорить о задаче снабжения более крупных соединений, к тому же в наступлении. Турецкие части не имели собственных обозов, и задача обеспечения перекладывалась на местные администрации. А от их представителей можно было вытрясти необходимое, употребляя порой лишь чрезвычайные меры. Эти факторы сильно сковывали оперативные возможности турецких войск и служили весьма серьезной помехой для проведения массированных наступательных операций.

Что же касается крепостей «четырехугольника», то, как заметил А. Н. Куропаткин, они «принесли туркам вместо пользы несомненный вред, бесполезно привязав к себе значительные турецкие силы»[110].

Любопытно, что в то время, когда в среде командного состава русской армии стала нарастать тревога по поводу разбросанности сил, этим же, но применительно к собственной армии, крайне озаботилась канцелярия султана[111].

Ошибки и безынициативность Абдул-Керима-паши все сильнее раздражали Стамбул. 22 июня (4 июля) в Шумлу из столицы прибывают военный министр Редиф-паша и сенатор мюшир (маршал) Намык-паша. По воспоминаниям В. Бекера, «военный министр… был человек невысокого ума, но смелый, хотя и не совсем добросовестный»[112].

Перед эмиссарами султана стояла задача понудить Абдул-Керима к активным действиям и «воспрепятствовать, по крайней мере, переходу неприятеля через Балканы или оттеснить его». Совместными усилиями они сочли возможным оторвать от гарнизонов крепостей 30 батальонов, объединить их под командованием Ахмед-Эюба-паши и направить этот отряд в Кир-Чешме перед Трестеником с «целью угрожать тылу неприятеля, который направился к Тырнову и Габрову»[113]. Операция началась 24 июня (6 июля) 1877 г. Именно информация об этом движении противника нашла свое отражение в письме Николая Николаевича императору от 27 июня (9 июля). Одновременно Савфету-паше с шестью батальонами, сформированными в Осман-Базаре, было предписано двинуться на помощь тырновскому гарнизону.

Однако отряд Ахмед-Эюба остановил свое наступление в Кир-Чешме и занял оборонительную позицию, предполагая, что против него находятся главные силы русских. На этом попытка активизации восточной группировки турецкой Дунайской армии исчерпала себя.

8 (20) июля султан сместил Ахмед-Керима-пашу и назначил на пост главнокомандующего пятидесятилетнего Мехмед-Али-пашу — уроженца Магдебурга Карла Дитриха Детруа, еще в юности покинувшего родной город в поисках денег и славы.

Но уже до этих кадровых изменений на авансцену балканского театра войны стал выдвигаться Осман-паша.

После переправы русской армии через Дунай Осман-паша находился в Видинском районе и вел артиллерийскую перестрелку с румынскими батареями, расположенными на другом берегу Дуная у Калафата. Он был практически независим от главнокомандующего и не стеснен им в своих действиях. Основная задача отряда Османа-паши состояла в прикрытии Видинского района от возможных происков сербов, недопущении их объединения с русскими, а также предотвращении возможных попыток переправы румынских войск через Дунай в весьма удобном для этого месте — окрестностях Лома и Рахова. Однако неожиданное форсирование русскими Дуная у Систова отодвинуло все эти задачи на второй план.

Как позднее писал подполковник Генерального штаба Талаат-бей (Lieutenant-Colonel Talahat Bey)[114], бывший в то время адъютантом Османа-паши, известие о прорыве русских войск через Дунай и их стремительном продвижении «сильно подействовало» на его «впечатлительного» командира и побудило в середине июня предложить Абдул-Кериму-паше новый план изгнания неприятеля из пределов империи[115].

К началу войны Осман-паша располагал 32 пехотными батальонами. Общая же численность видинского отряда, по данным одного из его офицеров Фредерика фон Херберта, впоследствии от начала и до конца прошедшего путь защитника Плевны, не превышала 30 тысяч человек[116].

Осман-паша предложил оставить в Видине 12 батальонов, а с остальными 20, присоединив по пути несколько батальонов из Рахова, направиться к Плевне. Там он планировал соединиться с никопольским гарнизоном, который должен был покинуть крепость, не ожидая атаки русских. От Плевны Осман-паша намеревался двинуться через Ловчу к Тырнову, где соединиться с корпусом Ахмед-Эюба-паши, который должен был подойти туда из Шумлы. Затем во главе объединенной армии Осман-паша предполагал ударить в направлении на Систово и захлопнуть дверь дунайской переправы русских. В случае невозможности соединения с силами Ахмед-Эюба, Осман-паша намеревался занять Ловчу, которая предоставляла лучшие возможности для обороны балканских проходов.

Сначала план Османа-паши не был принят. Главнокомандующий просто не отвечал на его предложения, а только указывал на опасность нападения со стороны Сербии и Румынии. Однако войска этих княжеств активности не проявляли, а вот быстрые успехи русской армии заставили немедленно озаботиться контрмерами.